Александр Казанцев - Возвращение в грядущее (Фантастические романы с иллюстрациями)

— Боюсь, почтенный профессор, — в их научной семье принято было только так обращаться друг к другу, — боюсь, уважаемый профессор, что я отвлеку вас от важных размышлений, но наша дочь Мэри, снимая показания самописцев большого радиотелескопа в инфракрасном диапазоне, обнаружила крайне странное послание из космоса, отнюдь не похожее на пульсар, открытый в прошлом столетии здесь, у нас же. Это действительно очень напоминает разумный сигнал.

— Что? Опять «маленькие зеленые человечки»? — проворчал профессор Джордж Хьюш. — Право, уважаемая профессор Джосиан Белл, вам стоило бы побороть свои излишние для научной деятельности романтические наклонности. Наука, подлинная наука должна быть суха, критична и неподатлива на всякие сенсационные сигналы «маленьких зеленых человечков». Извольте найти подобным сообщениям естественные, природные объяснения.

Если профессор Джордж Хьюш был сух, прям, сед и величествен, как и подобало ему с его консерватизмом, то профессор Джосиан Белл была полной ему противоположностью. Низенькая, с годами расплывшаяся телом, обретя излишнее число подбородков, а также еще большее число подобранных на улице кошек, она способна была растрогаться по любому поводу, в том числе и научному.

— И все-таки, уважаемый профессор Хьюш, я бы решилась считать эту передачу из космоса разумной, но загадочно не повторяющейся. Впрочем, повтор давних сигналов и привел к заключению о существовании пульсаров, именно потому, что их повторы отражали параметры нейтронных звезд. Наш случай уникален, и я весьма рекомендую вам отнестись к этому с большим вниманием, чем вам присуще при анализе всего нового.

— Определяйте лучше режим питания и мышления своим кошкам, а не коллегам по радиообсерватории, к каковым я имею честь принадлежать.

— Мне хочется убедить вас, что нельзя считать строго научными поиски только естественных причин обнаруженных явлений, как вы только что рекомендовали, словно существование разума у вас, у меня или у инопланетных особей противоестественно и противоречит природе.

— Я не знаю, на какую противоестественность моего разума вы намекаете. И кроме того, я просил бы вас хоть на этот раз обойтись без излишних выпадов в мою сторону. К тому же я не знаю, на какое еще мое внимание вы претендуете, уважаемая коллега миссис Белл. Я должен вас предупредить, что не расточаю свое внимание на каждую приблудную кошку или на сомнительное научное наблюдение.

— Я просила бы, со своей стороны, и вас, уважаемый мистер Хьюш, обойтись без присущих вам бестактностей и бездарных колкостей. Кошки кошками, а сигналы радиотелескопа — сигналами. И они, к вашему сведению, не мяукают.

— С меня вполне достаточно мяуканья и завывания ваших котов на крыше, чтобы повторно не слышать чего-либо подобного у себя в радиобсерватории.

Супруги несомненно рассорились бы, что с ними случалось достаточно часто, если бы не их дочь Мэри, которая ворвалась в их общий служебный кабинет и с присущей молодости бесцеремонностью, не прибегая к иносказаниям и намекам, безапелляционно заявила без достаточного уважения к авторитетам:

— Я не знаю, к каким высоконаучным выводам пришли не во всем всегда согласные профессора, но я сочла нужным вызвать корреспондентов лондонских газет для экстренного сообщения о своем открытии.

— Вы с ума сошли, Мэри, вы компрометируете науку! — запротестовал возмущенный профессор Хьюш.

Но миссис Белл решительно одобрила инициативу дочери. И, поскольку во всех семейных сражениях победа по очкам всегда доставалась миссис Белл, вопрос к обоюдному согласию в конце концов был решен.

Словом, в Мальбарской радиообсерватории при Кембриджском университете ситуация столетней давности не повторилась. Важное сообщение без задержки на полгода тотчас разнеслось по всему свету.

Стихийно возникший в Лондоне под председательством бойкой Мэри Белл (Хьюш) комитет связи с «инфракрасными человечками», как с английским юмором назвали предполагаемых авторов космического послания, обратился ко всем ученым мира с просьбой помочь в расшифровке загадочных сигналов.

Кибернетики многих стран сразу же откликнулись, и множество компьютеров было запрограммировано на расшифровку «ребуса», кстати сказать, опубликованного во всех газетах мира в таком виде:

«шшш ш ш шшш шшш ш ш ш ш ш ш шшш шшш ш ш ш шшш».

Вскоре, проделав миллионы попыток, компьютеры сделали вывод, что «послание основано на двоичной системе и состоит из семи сгруппированных символов, разделенных большими интервалами, по сравнению с отдельными знаками двоичной системы в сгруппированных символах». И еще глубокомысленно было замечено, что второй и последний символ, так же, как и третий и предпоследний, ИДЕНТИЧНЫ. Это позволило с еще большей убедительностью предполагать разумность принятого из космоса послания.

Однако дальше этого за первые сутки дело не продвинулось.

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Самое удивительное — это удивительное рядом.

У костра на берегу сидели трое.

На севере в июле вечера стоят светлые, зори горят еще долгие. И вода в реке Вашке казалась тихой, озерной, а отражения в ней деревьев на том берегу выглядели диковинными, растущими верхушками вниз.

Уже седой человек, невысокий, плотный, привстав на коленки, перемешивал деревянной ложкой похлебку в подвешенном над огнем котелке и степенно говорил:

— Вот наловим рыбки, завтра воскресную уху сварим, а нынче из консервов сойдет. На фронте их уважали. Я и у партизан варил, даром что сапер. А еще раньше так самого Леонида Алексеевича Кулика потчевал, когда с ним за Тунгусским метеоритом в тайгу ходили.

— Вы, дядя Крылов, за Тунгусским метеоритом ходили? Это правда, что искали, да не нашли?

— А ты почем знаешь?

— Я всю информацию о Тунгусском метеорите знаю. Что было можно, прочитал.

— Прочитал, прочитал! Читальщик прилежный, — проворчал старик. — Еще как искали. Я, Сережка, тогда, вроде тебя, мальцом был. В армию, как и ты, собирался. Нынче 1976-й год идет. Значит, почитай, полвека откинуть надо. Сынишка мой, Генка, через десять лет родился. Теперь в офицерах под Семипалатинском лямку тянет. А тогда, слышь, в тайге в том месте леса не осталось. Повален весь. Как будто ураган сверху ударил. Посередке деревья, как телеграфные столбы, торчат. Только ветки с них сдуло, снесло. А чуть подальше в любую сторону — сплошной лесоповал. Лежат лиственницы и корнями в одно место указывают, на болото лесное. Думали, туда упал метеорит, пробил мерзлоту и захоронен в глубине.