Роберт Говард - Тень властелина

- Вы все привыкли к специальному кольцу на большом пальце - для натягивания тетивы, - продолжал он. - Но если вы вступили в бой верхом, вам потребуется мгновенно переходить от лука к сабле, от сабли к копью и так далее. Кольцо делает вашу хватку ненадежной.

- Да как вообще натянуть эту чертову штуку? - спросил широкоплечий ветеран с багровым шрамом поперек широкого носа. Держа лук в вытянутой руке, он попытался его натянуть. Тетива сдвинулась не больше чем на ладонь, что вызвало смех у всех остальных.

Его звали Махаон. Он не узнал Конана, но киммериец сразу вспомнил его. Он был сержантом того патруля городской стражи, который убил Мелиуса.

- Берись за тетиву тремя пальцами, - сказал Конан, когда смех утих, а натягивай вот так.

Мускулистый киммериец взял стрелу и, держа ее вместе с тетивой у скулы, другой рукой выжал тугой лук вперед, натягивая его. Сделав это, он движением колен заставил вороного коня развернуться.

Он пустил стрелу. С коротким стуком она увязла в середине центральной связки соломы.

Люди оживленно зашептались.

- Вот как это делается!

- Оч-чень странно, - заявил высокий мужчина. Ввалившиеся щеки и глубоко запавшие глаза придавали ему вид человека, страдающего неизлечимой болезнью. Но те, кто знал его, утверждали, что его гложет его собственный несносный характер. - Если это такая полезная штука, то почему его не используют армии Немедии, или Аквилонии, или какой другой цивилизованной страны?

Махаон опередил Конана.

- Открой глаза, Нарус, - сказал он, - и в первый раз попробуй взглянуть на жизнь беспристрастно. Думай. Мы можем появиться, нанести удар и исчезнуть, прежде чем пешие лучники успеют вогнать в землю острые колышки для защиты от конной лавы, в то время как солдаты с пиками и просто пехота смыкают ряды, готовясь к отражению известной им опасности. Вражеская кавалерия только успеет выставить свои копья, а наши стрелы уже пронзят их сердца. Попробуй, наконец, улыбнуться, Нарус. Представь, как они удивятся такому сюрпризу!

Нарус растянул губы в улыбку, отчего стал еще больше походить на жертву чумы. Его попытка была встречена смехом и неприличными замечаниями товарищей.

- Махаон правильно понял суть метода, - провозгласил Конан. - Отныне он будет моим сержантом.

На изуродованном лице Махаона появилось изумленное и в то же время задумчивое выражение. Остальные криками выразили одобрение, даже, похоже, Нарус - только по своему.

- А сейчас, - сказал Конан, - вы по очереди будете стрелять в мишени. Сначала - с неподвижной лошади.

Он гонял их почти до полудня. Сначала они стреляли, пуская лошадь шагом, затем с галопа. Конечно же, к концу этого времени они еще не сравнялись в мастерстве с туранской легкой кавалерией. Но их умения было уже достаточно, чтобы посеять смятение в рядах любой западной армии. Лучшим после Конана был, естественно, Махаон и, ко всеобщему изумлению, Нарус. После они вернулись в конюшни, где предоставили лошадей заботе конюхов. Теперь люди были свободны до утра, как было в обычае всех наемных отрядов. Утром в конюшне должна была состояться их следующая встреча. Конан собрался уходить, когда его остановил Махаон.

- Момент, капитан, - сказал он Конану, остановив его у двери. В молодости Махаон был красавцем. Если оставить в покое багровый шрам, по его лицу можно было сказать, в каких боевых кампаниях он участвовал. На левой щеке вытатуирована небольшая шестиконечная звезда - страна Хот. Из мочки правого уха свисали три тонких золотых серьги аргосской работы. Волосы были подрезаны в стиле офирского пограничья - коротко спереди и длинно сзади.

- Было бы лучше, капитан, если бы мы скорее были приняты на чью-нибудь службу. Не прошло и нескольких дней, а кое-кто уже громогласно заявляет, что здесь нам слишком мало платят, и не пойти ли принять еще одну клятву, но под другим именем и у другого совета.

- Можешь передать, что скоро мы поступим на службу, - уверенно заявил Конан. Однако в душе его шевелился червь сомнения - они ни разу еще не пробовал обратиться к богатым торговцам, которые могли бы быть заинтересованы в их отряде. - Как видно, я сделал правильный выбор. Ты прирожденный сержант.

Махаон промолчал и спросил:

- Ты знаешь, кто я такой?

- Я знаю, кто ты, но мне нет никакого дела до того, кем ты был. Конан посмотрел ему прямо в глаза, и Махаон понимающе кивнул.

- Ладно, я присмотрю за ними, капитан.

Пробиваясь сквозь толпу нищих, шлюх и бандитов, которых стало, казалось, вдвое, а то и втрое больше, чем десять дней назад, Конан направился к "Знаку Тестис". Никто из благородных не рисковал уже появиться здесь без охраны, и все носилки, кого бы в них ни везли настоящую леди или дочку купца - сопровождали закованные в железо воины. Городской стражи, как всегда, не было видно.

"Знак Тестис", как и обычно к полудню, заполнился молодыми и голодными музыкантами, художниками и философами, жаждущими получить свою порцию из общего котла. Конан уже привык и не обращал внимания на шум. Он схватил руку пробегавшей мимо Керин.

- Ордо еще не вернулся?

Она с размаху опустила кувшины на ближайший стол. Один из них треснул, и вино потекло на сидящих, что вызвало разгневанные упреки. Керин не обратила на это внимания.

- Прислал с мальчишкой послание, - холодно сказала она. - Ты должен встретить одноглазого в "Знаке полной луны", что на улице Сожалений, спустя час после того, как солнце минует зенит.

- Почему именно там? Он не сообщил, почему не сможет прийти сюда?

Ее глаза сузились.

- Была упомянута какая-то танцовщица... с грудями, - прошипела она. Хватит. Если тебе нужно что-то еще, спроси об этом одноглазого козла!

Конан с трудом подавил улыбку. Пусть Ордо думает об этой танцовщице. Но ему придется дорого заплатить, если он еще раз окажется вблизи Керин.

Конан пытался разрешить сложную проблему - хватит ли ему времени на тарелку жаркого, которое было здесь несравненно лучше, чем на улице Сожалений - когда подошедшая Ариана положила ему руку на плечо. Конан улыбнулся, решив, что оставшееся время можно провести с большей пользой.

- Пойдем ко мне, - сказал он, обвив ее талию рукой. Прижав девушку к себе, он ощерился в самой приветливой своей улыбке. - Поговорим о поэзии.

Ариана не смогла сдержать смешка.

- Если ты под этим словом подразумеваешь то, что я думаю, боюсь, что разговорами дело не ограничится. - Улыбка на ее лице погасла, и она ищущим взглядом посмотрела ему в лицо. - Есть более важные вещи. Но сначала ты должен мне поклясться, что никому не расскажешь о том, что тебе сообщат. Клянись.

- Я клянусь, - медленно повторил Конан. Он внезапно понял, почему до сих пор не на службе. Несомненно, что любой отряд на службе у лорда или торговца будет обязан выступить в поддержку трона в случае народных волнений. Но Конану вовсе не хотелось принимать участие в уничтожении Арианы и ее друзей. Особенно Арианы.