Рэдсайдская история - Джаспер Ффорде

смылся, пока я возвращался к городской площади. В ратуше вот-вот должна была начаться встреча по поводу утверждения списка участников в спортивных состязаниях от Восточного Кармина на Ярмарке Бесправилья. А поскольку мне надо было попасть на Ярмарку, это показалось не самым плохим шансом найти подходящий повод, так что я вошел внутрь.

Гран-при

Хорошо известной причудой Прежних были иррациональные религиозные системы. Существовали большие заброшенные здания, предназначение которых казалось чисто церемониальным, и иррациональность, как нас предостерегали, была одним из факторов падения Прежних: мы тоже падем, если позволим зарождаться в своей голове мыслям, несовместимым с учением Манселла о рациональном фактуализме. Истина только одна – Правила и продвигаемая ими благородная цель Хроматического совершенствования.

Тед Серый: «Двадцать лет среди хроматийцев»

В ратуше были расставлены кресла, и присутствовали все, кто имел хоть какое-то отношение к событиям Ярмарки Бесправилья. Красный префект Смородини был городским координатором Ярмарки, и он стоял на сцене вместе с координатором от Сектора, которого я встречал на железнодорожной станции. Когда наши внутренние часы показали ровно четыре тридцать, он начал.

– Благодарю за то, что вы пришли, – сказал он. – Пожарные выходы четко отмечены, но Хроматический порядок будет соблюдаться – позаботьтесь о том, чтобы первыми вышли люди высших оттенков, затем уже сами.

Эта речь не отличалась по тону от практически всех мотивационных выступлений перед каждой Ярмаркой Бесправилья. Сначала он напомнил, что все оттенки – не только Красные – должны отдавать все ради своего Сектора, принимать «Доктрину Палитры» Нашего Манселла, которая предписывала смешение цветов до определенной степени, дабы все цветоспецифические работы были обеспечены персоналом.

Мне больше нравилось быть Красным и жить в Красном Секторе, где доминирующий оттенок давал нам преимущества – как Зеленым в Зеленом Секторе. Книга Гармонии описывала это как «соразмерное распространение несправедливости», что звучало разумно, пока Джейн не указала, что у Серых-то сектора нет. Смородини еще немного повещал, упирая на то, что Красный Сектор получил шанс добыть Гран-при этой Ярмарки Бесправилья, поскольку мы хорошо ведем по очкам. При этих словах послышались радостные крики и даже аплодисменты. При победе Сектор получал не только серебряный кубок, но, что важнее, мощное улучшение инфраструктуры цветопровода.

– Итак, – сказал Смородини, – поговорим с главами команд. Где мы сейчас и к чему нам стремиться?

Лидеры команд озвучили прогресс на данный момент и окончательно назвали членов команд, которые затем будут рассматриваться префектами, дабы «достойно представлять город», прежде чем выдать им разрешения на выезд.

Госпожа Сирениа была секретарем префектов и возглавляла команду скоростной стрижки кустов Восточного Кармина. Она считала, что высока вероятность выиграть по скорости, но сомневалась в дополнительных очках за артистичность. Ее кандидата Софи Ляпис-Лазурь примут в команду без проблем, поскольку, несмотря на особые личные привычки, она была убежденной сторонницей Цветократии. Хоккейбол был направлением Виолетты, и она дала хорошую оценку команде Красного Сектора, чье мастерство с битами не уступало способности все отрицать, когда дело доходило до возмутительных нарушений, что всегда было основой хоккейбола – и, вероятно, самым привлекательным его моментом.

Я понимал, что с разрешением для Люси Охристой могли возникнуть затруднения, но, если Виолетта захочет ее в команду, она сумеет обойти проблему.

Необъяснимая популярность соревнования по ежемалиновому джему вызвала, наверное, больше всего споров, поскольку ежемалина была редкостью, и единственный представитель команды, Лиза Пунцетти, годами практиковалась на более доступной малине. Наконец дошли до велосипедных гонок. Капитан Дуг Кармазин был вполне уверен, что они с Эрлом из Серой Зоны могли бы объединиться в пару на конкурсной основе для состязаний на выносливость. Вероятной была победа и в скоростной гонке, поскольку Оскар Зеленолугги был пугающе быстр, но Дуг признавал возможное поражение в «городском фристайле», включавшем различные ужасающие и неподвластные гравитации трюки, которые с учетом размера и веса велосипеда, вероятно, приведут к постоянной инвалидности или смерти одного-двух участников.

После того как Таня де Мальва устроила краткую демонстрацию экстремального жонглирования тремя щенками спаниеля, которым это вроде даже нравилось, разговор перешел к байкам. Победитель этой гонки получал не только кучу баллов на счет сообщества, но еще целых шестьдесят очков – большую долю счета, необходимого для того, чтобы сразу выиграть Гран-при. Это было бы прямо вишенкой на торте для Восточного Кармина и дало бы положительные последствия в хроматическом смысле.

– Байк никогда не был в лучшем состоянии, – отчитался Карлос, все еще запыхавшийся после того, как прибежал с трека. – Мы с Амелией заменили маховики на более компактные с золотым сердечником и поставили улучшенные подвесы, которые позволят нам быстрее поворачивать без того, чтобы гироскопические силы сбрасывали нас с гоночной траектории, а еще сделали гармоническое кольцевание, которое поддерживает совершенно одинаковую скорость на противоположных маховиках.

– Впечатляюще, – сказал Смородини, не поняв ни слова. – И каковы наши шансы против той особы из Зеленого Сектора? Я слышал, что она опасно безумна.

– Джейми Можжевелли будет трудно побить, – добавил Карлос, – не могу этого отрицать, но если за рулем будет Джейн, то победа вероятна.

Подтекст не ускользнул от Смородини.

– Я не могу позволить, чтобы требования Ярмарки Бесправилья помешали правосудию. Выигрыш Гран-при, конечно, очень много значит для Сектора, но Книгу Гармонии нельзя ни в коем случае оскорблять, даже ради достижения этой цели. Когда – то есть если – Джейн будет приговорена, мы попытаем судьбу с Амелией.

Банти Горчичная быстро ухватилась за возможность льстиво поддержать взгляды господина Смородини насчет того, что Слово Манселла нельзя нарушать, затем рассказала о своей подготовке к сольному конкурсу на «самую низкую ноту на духовом инструменте», который она надеялась выиграть, сыграв «Замечательное место» в ключе настолько басовом, что она могла бы отделить воду от манной крупы.

Разговор закончился призывом ко всем членам команд выйти вперед, чтобы их имена вписали в заявление для рассмотрения Советом и чтобы все – состязающиеся или помогающие – сделали все что могут для блага Сектора и города.

Я скрылся за колонной, поскольку не хотел напороться на Виолетту, пока в том нет абсолютной необходимости.

– От кого ты прячешься? – спросила Люси.

– От жены.

– Мудро. Я слышала, завтра ты идешь в Малиналию. Не проведешь ли для меня несколько гармонических тестов?

Это был любимый проект Люси, поиск некоей «колебательной энергии», пронизывающей Коллектив и дающей мощь Вечнодвижам, кухонным котлам и лампочкам. Она думала, что это не природное явление, но что таким образом Прежние распределяли энергию.

– Я думаю, что она по-прежнему вокруг нас, – объясняла Люси после того, как я расспросил ее, – поскольку никто ее не отключал, и я пытаюсь найти источник, раз мощность меняется в зависимости от расположения.

Я согласился и спросил, что я должен сделать. В ответ она достала из кармана маленький металлический предмет размером с куриное яйцо и наступила на него ногой. Потом она отпустила его, и он медленно стал подниматься в воздух, прежде чем замереть где-то на высоте груди.

– Леталки, похоже, получают свою энергию подъема от гармоник, – сказала она. – Чем быстрее они поднимаются, тем больше гармоническая сила. У тебя хорошие внутренние часы?

– С точностью до секунды.

– Это хорошо. А у меня никаких нет.

– Нет?

– Нет, и не было никогда. У Кортленда тоже, да и внутренние часы Томмо отстают на минуту каждые полчаса – он всегда этим отмазывается, когда опаздывает.

Точные внутренние часы мы всегда воспринимали как данность. С учетом всех обнаруженных нами сломанных часов, было очевидно, что у Прежних такой способности не было. Прикроватные часы были предназначены для переустановки твоих внутренних часов, когда «теряешь время» во сне, и мой друг по Нефриту Фентон мог высчитывать время с точностью до сотой доли секунды, что впечатляло, хотя имело мало смысла.

– Но ты можешь измерять расстояние? – спросил я.

– Конечно, – сказала она, – до десятой дюйма на шестьдесять ярдов – и объемы тоже. Только не время. Моя подруга по переписке из Западного Зеленого Сектора может вычислять направления не хуже