Смена - Хью Хауи

– Хорошо. Я поговорю с ним завтра. Наедине.

– Полагаете, нам следует заменить Биггерса?

Трой мрачно кивнул. В Правилах указания относительно противоречивых объяснений были четкими: «Начинайте с начальства. Исходите из предположения, что объяснение лживое». Из-за этих указаний они с Рэндоллом говорили о смещении человека так, словно тот был сломавшейся машиной.

– Хорошо, и вот еще что…

Его мысль оборвал топот в коридоре. Рэндолл и Трой отвлеклись от бумаг, когда в комнату вбежал Сол с безумными от страха глазами.

– Сол, что случилось?

Вид у связиста был такой, как будто он увидел тысячу привидений сразу.

– Вы нужны в комнате связи, сэр. Немедленно.

Трой быстро вышел из-за стола, Рэндолл последовал за ним.

– Так что случилось? – спросил Трой.

– Двенадцатое укрытие, сэр… – ответил Сол, торопливо шагая по коридору.

Они почти бегом миновали человека с лестницей, меняющего трубчатую лампу. Большая прямоугольная пластиковая панель над его головой была снята и свисала, как распахнутая дверь на небеса. Трой старался не отставать и почувствовал, что начинает задыхаться.

– Что там с Двенадцатым? – пропыхтел он.

Сол бросил на него взгляд через плечо. Его лицо было искажено тревогой.

– Кажется, мы теряем его, сэр.

– Что, теряем связь? Вы не можете с ними связаться?

– Нет, теряем его. Долбаное укрытие в целом.

11

2049 год

Саванна, штат Джорджия

Дональд не любил салфетки, но подчинился этикету, встряхнув сложенную ткань и расстелив ее на коленях. Каждая салфетка возле других накрытых мест на столе была сложена в декоративную пирамидку, стоящую между столовыми приборами. Дональд не помнил, чтобы в «Корнер дайнер» имелись тканевые салфетки во времена, когда он учился в средней школе. Разве у них тогда не лежали коробки с бумажными салфетками, поцарапанные и помятые за годы небрежного обращения? А перечницы и солонки с серебристыми колпачками? Даже их сменили новомодные штучки. Возле вазы с цветами стояла тарелочка, как он предположил, с морской солью. А если посетителю хотелось перца, теперь ему приходилось ждать, пока кто-то подойдет и смелет перец прямо ему в тарелку.

Дональд заговорил было об этом с женой, но увидел, что она смотрит мимо него на кабинку за его спиной. Дональд повернулся, скрипнув винилом обивки кресла, и взглянул на пожилую чету в кабинке, где они с Элен сидели на первом свидании.

– Клянусь, я просил зарезервировать ее для нас, – сказал Дональд.

Взгляд жены снова обратился на него.

– Полагаю, они могли что-то не так понять, когда я описывал, какую именно кабинку хочу. – Он пошевелил поднятым пальцем. – Или я сам что-то напутал, когда говорил по телефону.

Элен махнула рукой:

– Забудь об этом, милый. Мы могли бы сейчас есть дома поджаренный сыр, и я все равно была бы в восторге. Я сейчас просто смотрела куда-то вдаль.

Свою салфетку она развернула с тщательной аккуратностью, словно изучала все складки и запоминала, как сложить ее обратно. К ним суетливо подошел официант и наполнил стаканы водой, небрежно пролив немного на белую скатерть. Он извинился за ожидание и ушел, снова оставив их ждать.

– А это заведение действительно изменилось, – заметил Дональд.

– Да, стало более взрослым.

Они одновременно потянулись к стаканам с водой. Дональд улыбнулся и поднял свой:

– За пятнадцать лет с того дня, когда твой отец сделал ошибку, продлив тебе комендантский час.

Элен улыбнулась и чокнулась с мужем.

– И за следующие пятнадцать, – добавила она.

Они сделали по глотку.

– Если это заведение и дальше будет двигаться в том же направлении, то через пятнадцать лет нам будет не по карману здесь пообедать, – заметил Дональд.

Элен рассмеялась. С того первого свидания она почти не изменилась. Или, может быть, он так решил, потому что изменения оказались малозаметными. Совсем не то, что приходить в ресторан раз в пять лет и сразу видеть бросающиеся в глаза перемены. Так незаметно меняются с годами родные братья и сестры, а не двоюродные родственники.

– Утром ты улетаешь обратно? – спросила Элен.

– Да, но в Бостон. У меня встреча с сенатором.

– Почему в Бостоне?

Дональд махнул рукой:

– Ему там будут делать очередную нанопроцедуру. Кажется, во время процедур ему приходится оставаться в клинике около недели. Но от работы никуда не денешься…

– И он ее делает, заставляя своих фаворитов менять их планы…

– Мы не его фавориты, – рассмеялся Дональд.

– …Чтобы они приезжали к нему, целовали кольцо и приносили в дар мирру.

– Да брось, все совершенно не так.

– Просто меня волнует, что ты перерабатываешь. И много своего свободного времени ты тратишь на его проект?

«Много», – хотелось ему ответить. И рассказать, насколько изнурительны эти часы, но он знал, как она отреагирует.

– Не так уж и много он отнимает времени, как тебе кажется.

– Правда? Потому что у меня создалось впечатление, что ты только о нем и говоришь. Я даже не знаю, чем еще ты занимаешься.

Их официант прошел мимо с полным подносом напитков и пообещал, что сейчас к ним подойдет. Элен раскрыла меню.

– Еще пара месяцев – и я завершу работу над своей долей планов, – сказал он. – И перестану утомлять тебя разговорами на эту тему.

– Ты меня не утомляешь, дорогой. Я лишь не хочу, чтобы он получал преимущество за твой счет. Ты ведь не на это подписывался. И сам решил не становиться архитектором. Не забыл? Если бы не твой сенатор, ты смог бы остаться дома.

– Детка, я хочу, чтобы ты знала… – Он понизил голос. – Проект, над которым мы работаем…

– Действительно важный. Знаю. Ты уже говорил, и я тебе верю. А потом, когда тебя охватывают сомнения, ты признаёшься, что твой вклад избыточен и все равно не пригодится.

Дональд успел забыть, что у них состоялся этот разговор.

– Я просто буду рада, когда он окажется завершен. И пусть возят эти топливные стержни хоть по нашей улице, мне все равно. Просто закопайте эту вашу конструкцию, разровняйте над ней землю и прекратите о ней говорить.

А это уже что-то новенькое. Дональд подумал, сколько звонков и писем по электронной почте он получает из своего округа, о заголовках газет и панике по поводу того, каким маршрутом повезут отработанные топливные стержни из порта, огибая Атланту. И всякий раз, когда Элен слышала что-то о проекте, она могла думать лишь о том, что он напрасно теряет время, занимаясь им вместо своей настоящей работы. Или о том, что он мог бы оставаться в Саванне и делать ту же работу.

Элен кашлянула:

– Скажи… Анна была сегодня на стройке?

Она взглянула на него