Кристофер Сташеф - Скорость побега. Чародей поневоле

Род выгнул бровь:

— Не старую ли я слышу песню? Кто-то чувствует себя достаточно сильным для того, чтобы проявить милосердие?

Ответа он не услышал: Большой Том ударил в барабан.

Род поспешно схватил рог.

Туан улыбнулся, вспрыгнул на поручень, расставил ноги пошире, сложил руки на груди.

— Созовите их, сударь мой Гэллоугласс!

Род поднес рог к губам и выдул «Общий сбор».

Сигнал прозвучал довольно экзотично в исполнении на охотничьем роге, но эффект таки возымел. Не успел Род исполнить сигнал вторично, как зал уже наполнился нищими и калеками, грабителями с большой дороги, городскими карманниками и убийцами.

Их ропот, похожий на предгрозовой порыв ветра, наполнил зал и стал недурственным фоном для барабанного боя и пения рога. Все явившиеся на зов вид имели сонный и соображали, что происходит, не слишком отчетливо. Они переговаривались, задавали друг дружке глупые вопросы, ошарашенно смотрели на Туана, который, по идее, должен был сидеть в темнице, а вот, гляди, стоял гордо и независимо в том самом зале, где его схватили.

На их взгляд, он должен был бояться их и вернуться не смел иначе как тайком, под покровом ночи.

А Туан стоял, никого не боясь, у всех на виду и зачем-то созвал всех… Но где же Пересмешник?

Они были изумлены и не на шутку напуганы. Эти люди, которых никогда не учили думать, столкнулись с невероятным происшествием.

Род доиграл сигнал до конца и отнял рог от губ, крутанул его залихватски на пальце и сунул за пояс.

Большой Том нанес последний, сокрушительный удар по барабану.

Туан протянул руку к Тому и принялся негромко, ритмично прищелкивать пальцами.

Барабан снова забил — не так громко, как раньше, но настойчиво и тревожно.

Род смотрел на Туана. А тот стоял подбоченясь и улыбался — ни дать ни взять — эльфийский король, вернувшийся в свое королевство из долгих странствий. Он обвел толпу глазами.

Все взгляды были устремлены на него — испуганные, затравленные, беспомощные.

Род вынужден был признать, что лучшую обстановку для произнесения речи придумать было бы сложно.

Туан раскинул руки. В зале наступила тишина. Только барабан Тома продолжал выбивать негромкую дробь.

— Вы отвергли меня! — вскричал Туан.

Толпа отшатнулась назад, в страхе зароптала.

— Отвергли и бросили в темницу! — воскликнул Туан. — Вы отвернулись от меня, отвернулись и думали, что глаза ваши больше никогда не узрят меня!

Ропот нарастал. Толпа явно была близка к отчаянию.

— Вы изгнали меня? — вскричал Туан, но тут же добавил: — Молчите!

О чудо! Толпа мгновенно притихла.

Туан устремил на собравшихся указующий перст и снова вопросил:

— Вы изгнали меня?

Некоторые осмелились робко ответить:

— Да.

— Изгнали?

Около десятка голосов ответили погромче:

— Да!

— Изгнали?

— Да! — рокотом прокатилось по толпе.

— Вы назвали меня изменником?

— Да! — взревела толпа.

— Но я снова здесь, — воскликнул Туан. — Я цел и невредим. И я снова во главе Дома Кловиса.

Никому и в голову не пришло спорить с этим.

— А где настоящие изменники, которые мечтали только о том, чтобы вас всех разорвали в клочья в бою, где вы были бы обречены на поражение? Где те изменники, которые обратили Дом Кловиса в тюрьму в мое отсутствие? Где они теперь, почему не оспаривают мое главенство?

Туан вновь уперся руками в бедра и стал ждать ответа. Толпа отчаянно искала его, а Том тем временем привязал к опутывавшей Пересмешника веревке еще футов десять, а другой ее конец ловко обвязал вокруг одного из столбиков балюстрады. В толпе уже слышались выкрики «Пересмешник!», «Где он?», а Том проделал то же самое с тремя командирами.

Туан ждал. Только тогда, когда выкрики достигли максимальной амплитуды, он дал Тому знак.

Том и Род подхватили связанных под мышки, и вот они все повисли под балконом — по двое по обе стороны от Туана. Пересмешник очухался и принялся извиваться и вырываться.

Толпа мгновенно притихла.

Туан усмехнулся и сложил руки на груди.

И тут все разом взревели, подобно огромному хищному зверю, и рванулись вперед. Те, что стояли поближе, принялись подпрыгивать, пытаясь дотянуться до болтавшихся в воздухе ног горбуна. Слышались весьма нелестные эпитеты, которыми толпа награждала Пересмешника и его холуев.

— Берегитесь! — вскричал Туан, вскинул руки вверх, и толпа мигом умолкла. — Берегитесь их, этих изменников, которых вы некогда звали господами! Остерегайтесь этих предателей, этих жалких воришек, которые похитили у вас всю свободу, которую я даровал вам!

Большой Том довольно улыбался, восхищенно глядя на молодого лорда, и бил в барабан в такт словам Туана.

А тот словно стал вдвое выше ростом.

— Разве вы родились на свет не для того, чтобы не было над вами господ?

— Да! — ответила ему толпа.

— Вы родились для свободы! — вскричал Туан. — Ваша свобода — бесправие и нищета, но вы родились свободными!

— Да! — взревела толпа.

— Но разве я отнимал у вас вашу свободу?

— Нет! Нет!

Скрюченный горбун с фингалом под глазом прокричал:

— Нет, Туан! Ты дал нам больше свободы!

Толпа поддержала горбуна дружным ревом.

Туан сложил руки на груди, выжидая, пока собравшиеся откричатся.

Стоило крику уняться самую малость, он снова раскинул руки и вопросил:

— Разве я приказывал вам?

Мгновенно наступила тишина.

— Разве я говорил вам, что вам нужно мое письменное дозволение на ночные утехи?

— Нет! — в унисон прокричали мужчины и (на сей раз) женщины.

— И никогда я не потребую от вас такого!

Ответом был дружный довольный рев.

Туан усмехнулся и почти застенчиво склонил голову.

— И что же? — негромко, но грозно вопросил Туан, пригнулся, сжал одну руку в кулак, занес ее над толпой. — И что же я вижу, вернувшись сюда среди ночи? — Он яростно вскричал: — Вы позволили этим жалким мерзавцам отобрать у вас все, что я дал вам!

Толпа испуганно зароптала.

Туан взмахнул левой рукой. Том громко ударил в барабан. Тут же воцарилась тишина.

— Мало этого! — возопил Туан, нацелил в толпу указательный палец. Взгляд его искал какие-то конкретные лица. Голос его зазвучал холодно, сдержанно. — Я вижу, что в трусости своей вы позволили им отобрать даже ту свободу, что была дана вам от рождения!

Толпа неуверенно, устрашенно зашепталась. Первые ряды попятились назад.

— Да, даже эту свободу вы позволили им похитить у вас!

Поразительно, какого потрясающего эффекта добивался Туан своими речами.