Томас Диш - Щенки Земли

Я возобновил блуждания по близлежащему лесу в поисках возвышенности, с которой мог бы увидеть башню собора или другой знак, способный указать путь к цивилизации. На­конец этот знак был дан мне: по другую сторону болота поднималась гряда; по ее гребню шла линия электропередачи!

Там, где электричество, должны быть и Господа.

В конце прошлого века, когда Господа впервые заявили о себе человечеству, они по­становили, что вступают во владение всеми электростанциями, плотинами, генераторами, радио- и телевизионными станциями. Без единой мысли о пользе для человечества (они лишь позаботились, чтобы введения были эффективными) Господа переделали существовавшую прежде систему электроснабжения в некую разветвленную структуру электромагнитных удовольствий.

Конечно, сделанные ими дополнения и усовершенствования далеко превосходили скудные потребности и даже понимание человечества. Что знают коровы о Мьюзаке, иг­рающем в их хлеву, кроме того, что он дает им возможность хорошо себя чувствовать? Тру­дом людей, в соответствии с техническими требованиями Господ, производились какие-то устройства, смысла которых люди не могли постичь. Но и человеческий труд стал выходить из употребления, когда Господа – по сути своей представляющие неограниченный источник энергии – разобрались в истинном положении вещей и занялись автоматизацией, чтобы ос­вободить человека от тяжелой рутинной работы, которая испокон веку была источником всех его тягот. От труда освобождали по крайней мере тех, кто принимал такую свободу, – короче говоря, всех, кто соглашался стать любимцем.

Хотя нововведения Господ во многих отношениях превосходили примитивную техно­логию конца второго тысячелетия, они все еще сохраняли (главным образом для нужд небла­годарных Дингов) модифицированную систему электропередач, охватив целый мир таинст­венными геометрическими хитросплетениями их линий, в которых могли разобраться только сами Господа.

Высоковольтные линии – это то место, куда Господа являются принимать ванны и пре­даваться удовольствиям, поэтому именно к ним и следовало нам направиться. Даже если не удастся добраться до самих Господ, когда они гуртом снуют туда и обратно в проводах над головой, мы сможем, шагая вдоль линии, прийти к какому-нибудь генератору или подстан­ции, может быть, как раз к той, которая снабжает электроэнергией питомник; Шредер. Ниче­го страшного, если мы притопаем в другой питомник, – все они строились вблизи силовых станций.

Как только мы доберемся до линии электропередач, дальнейшее путешествие станет безопасным – ни один Динго не осмелится сунуть нос в самое сердце господских владений.

Я помчался на ферму, торопясь поделиться радостью с Жюли. Она качала насос колон­ки, набирая воду.

– Не бегай по огороду, Каддлис, – крикнула она мне. – Этот картофель пригодится нам на зиму.

– Теперь… это больше… не имеет значения… Жюли Дарлинг! – Я долго бежал, поэто­му тяжело дышал. – Я нашел их!.. Мы сможем… вернуться домой… гип-гип ура!

Подскочив к Жюли, я чмокнул ее в губы и опрокинул себе на голову ведро воды. Этот холодный душ привел в оцепенение, казалось, каждый мой нерв. Восхитительное ощущение – почти такое же, как Сворка. Ошеломленная Жюли тоже оцепенела. Я снова поцеловал ее.

– Дикарь, ты насквозь мокрый!

У одежды есть свои недостатки, главный из которых – способность впитывать влагу.

– Жюли, я нашел их! Нашел. Считай, что мы уже дома. – Я рассказал ей о линии элек­тропередач и объяснил, что это означает,

Жюли задумчиво помолчала.

– Полагаю, это означает, что теперь нам придется покинуть ферму?

– Покинуть! Вернуться в Господство. Разве не это все время беспокоит тебя?

– Не знаю. Теперь здесь что-то вроде нашего собственного питомника. Такого милого, семейного. А я еще даже не начала учиться по-настоящему готовить. Ты знаешь, что Крохо­туля сегодня принесла? Яйца! Мы могли бы…

– Ты хочешь остаться в этой дикости, среди Дингов? Навсегда распрощаться со Свор­кой? И в этой архаичной дыре, вонючей, разваливающейся, грязной, отвратительной…

Жюли жалобно заплакала, и я смягчился, осознав, что несколько перегнул палку.

– Без тебя здесь было бы во сто крат ужаснее. Это место стало уютным только благода­ря твоим стараниям. Я уверен, когда мы вернемся, наш Господин позволит тебе продолжать учиться кулинарному искусству. И соорудит для тебя кухню получше. С электрической пли­той. – Ее лицо прояснилось, и я усилил напор. – Ты же знаешь, что мы должны вернуться. Мы нужны нашим Своркам. Оставаясь здесь, мы станем не лучше Дингов.

– Думаю, ты прав. Я действительно так думаю.

– Вот и молодец! Скоро ли мы сможем собраться? Придумай, в чем нести продукты. Неплохо бы захватить одеяла, чтобы не мерзнуть по ночам. И поищи какую-нибудь обувь для Крохотули. Если мы выйдем завтра рано поутру, то сможем добраться засветло, но про­сто на всякий случай…

Пока Жюли импровизировала, мастеря что-то вроде рюкзаков, я заглянул в сарай, где хранился хозяйственный инвентарь. Там лежало одно древнее орудие, которое в сложивших­ся обстоятельствах могло существенно улучшить мою экипировку (так тогда казалось), – то­пор. Не того кричащего средневекового фасона, каким был вооружен Святой Бернар, но дос­таточно смертоносный, чтобы проторить путь сквозь любую толпу Дингов. Я сразу же по­нял, что попадать им в цель гораздо труднее, чем мне удавалось на Лебедином озере, потому что он оказывался обращенным в момент удара к мишени лезвием не чаще, чем обухом. Од­нако, не выпуская топор из рук, я в щепки разносил рухнувшие стропила сарая. Трах сюда! Трах туда! Эй, там! Кто следующий!

Ожесточившись, я решил сделать свое оружие еще более действенным. Несколько дней назад я заметил, что моя искрометная машина делает прижимаемую к каменному колесу кромку металла очень острой, если правильно выбрать угол наклона. После нескольких по­пыток мне удалось так заострить железное лезвие топора, что даже легкое к нему прикосно­вение рассекало кожу. Теперь, думал я, пусть Динги только попробуют подойти!

Мы отправились до полудня. Хотя Крохотуля, по-прежнему верившая, что все это – иг­ра, забавлялась и без умолку болтала, ее родители пребывали не в лучшем расположении ду­ха. Жюли была задумчива и грустна, расставаясь с фермой (хотя и соглашалась, что выбора нет), а я нервничал и был полон дурных предчувствий. От холма, с которого я заметил ли­нию электропередач, мы углубились в низкие заросли сосны, березы и бальзовых деревьев. В лесу не было возможности оценить, близко ли мы к цели. Солнце могло служить компасом и даже не очень точными часами, но оно – негодный спидометр. Когда нам казалось, что уже пройдено двойное и даже тройное расстояние до силовой линии, мы все еще шли и шли. Жюли была раздражена; я злился. Потом разозлилась она, а я стал дуться. Кустарник цеплял­ся за наши штаны, а грязь на краю болота, которое нам пришлось обходить, налипла на сапо­ги. Но мы все шли. Крохотуля, ехавшая верхом на моей шее, веселилась, прихлопывая са­дившихся мне на лоб комаров. Но мы все шли.