Максим Дегтярев - Моролинги

– По слайдам. Там есть десяток слайдов с персонажами - начиная с древних египтян и кончая какими-то расфуфыренными клоунами из позднего средневековья.

– У тебя только пять тысяч лет набирается, - тоном знатока заметил Ларсон.

– Да это я так, округлил, можно сказать. Впрочем, у всех есть свои консультанты. У меня - вот ты, например. А у Чарльза Корно - некто Казимир Цанс. Они довольно активно переписывались в последнее время. Кажется этот Цанс, как и ты, знает все. Вот четыре письма от Цанса с математическим формулами. Тридцать страниц в общей сложности. А вот ответ на вопрос, сколько жен мог иметь фараон Тутмос Третий. Вероятно, для игры это очень важно. Смотри, Хью, вопросец еще хлестче: правда ли, что у древнеегипетских богов было принято состязаться друг с другом в… ну, грубо говоря, кто кем овладеет. Крепко так, по мужски. И Корно описывает какую-то историю про Хора и Сета - древнеегипетские боги, очевидно. А Цанс отвечает, что, мол, нечасто, но случалось. Например, как раз с этими Хором и Сетом.

– Твой Корно сдвинулся на почве неуемной страсти. Не удивлюсь, если в конце концов выяснится, что убил его все-таки Амирес, приревновав к какому-нибудь Хору или Сету.

– Или к Цансу. Надо бы с ним побеседовать. Он не сотрудник "Виртуальных Игр", поэтому на рекомендации Краузли можно наплевать.

– Разумно, - согласился Ларсон. - Поеду-ка я домой. В "ШДТ" можно и дома поиграть. Прежде, чем встречаться с Цансом, не забудь поставить в известность Шефа, а то мало ли что…

Он стал собираться домой, а я направился к Шефу за разрешением на встречу с Казимиром Цансом.

5

Ученый секретарь кафедры Динамического Моделирования, мадемуазель Ливей переключила экран компьютера со скучных графиков и таблиц на грандиозную панораму зарождавшейся Вселенной и погрузилась в игру.

Обращением "мадемуазель" Жанна-Мария-Виолетта Ливей была обязана трем вещам. Во-первых, несмотря на свои тридцать девять с хвостиком (хвостик тщательно скрывался под слоем недорогой косметики) она никогда не была замужем. Во-вторых, ее друзья и коллеги не смогли прийти к единому решению, которое из трех имен: Жанна, Мария или Виолетта использовать в качестве повседневного обращения.

И, наконец, в-третьих, и это пожалуй самое главное: так изящно и непринужденно грассировать в любом слове, где едва есть намек на звук "р", в Фаонском Университете не умеет никто. Раз в детстве заслышав, что "она умней чем красивей", Жанна-Мария-Виолетта смирилась с уготованной ей ученой судьбой. Научная карьера шла ни шатко ни валко, и подлинной страстью мадемуазель Ливей стали компьютерные игры.

В этот полуденный час на кафедре кроме нее никого не было. С непослушными галактиками Ливей справлялась одной левой, попутно прихлебывая горячий чай из высокого граненого стакана в серебряном подстаканнике, который она не опуская держала в правой руке. Десяток поколений ее предков по женской линии держали этот старинный подстаканник именно так: двумя пальцами за ручку, оттопырив далеко мизинец и уперев его в первую справа от ручки, выпуклую драконью мордочку - такие мордочки, в числе восьми штук, украшали основание подстаканника. Поэтому первая справа от ручки мордочка сверкала ярче ядра новорожденной галактики в то время, как остальные мордочки были тусклыми и потемневшими от времени, как какие-нибудь, так и не ставшие галактиками, туманности.

– Похожа на пьяного осьминога, - указал я мадемуазель Ливей на новорожденную галактику.

Ливей вздрогнула от неожиданности, ибо я подкрался к ней сзади вполне беззвучно. Стакан в подстаканнике дернулся, и порция горячего чая оказалась у меня на брюках.

– Ой, вы не обожглись? - заволновалась она. Полезла за салфеткой. - Давайте, я вытру.

– Само высохнет, - пообещал я, в душе радуясь тому, что практически без труда установил контакт с ученым секретарем. Ради такого и штанов не жалко.

– Никогда не видела пьяного осьминога, - оправившись от частичной потери чая, тяжко вздохнула Ливей и добавила:

– Как, впрочем, и трезвого. Но, вероятно, вы правы…

И она бойко отстучала название новой галактики:

OCTOPUS MADIDUS

Ради солидарности я признался:

– Честно говоря, я тоже никогда не видел пьяного осьминога. Кстати, не всякий специалист-океанолог отличит пьяного осьминога от трезвого. Поэтому я мог видеть и пьяного, но принять его за трезвого. Помню, в океанариуме на Цейлоне… Это остров такой на Земле, знаете?

– В Индийском океане, знаю конечно!

– В самом деле, нашел у кого спрашивать. В общем, там жили осьминоги… - я замолчал, поскольку про тех осьминогов, кроме места жительства, ничего не знал.

– Почему "жили"? - коварно потребовала уточнить Ливей.

– Потом их отпустили обратно в океан, - совсем запутавшись, соврал я.

– Это небось в*м так сказали. Когда из-за неправильного обращения животные гибнут, посетителям объясняют: "они убежали к себе в лес" или "они уплыли куда-то там домой" - за маленьких детей нас держат. Я с таким уже сталкивалась. Вам солгали, будьте уверены, - убеждала она меня с какой-то неожиданной горячностью.

– Неужели все так и было! - не менее горячо воскликнул я и сразу же переменил тему:

– Ваш осьминог ни от кого не пострадает, он не из океанариума… Вы любите компьютерные игры?

– Да, но это секрет, - она кокетливо потупила свои умные карие глазки. - А вы?

– Наверное полюбил бы, если бы было на них время. Здесь не слишком удобно играть, - и я обвел взглядом помещение кафедры. Это была просторная светлая комната с несколькими столами, запруженными папками и дисплеями, с пыльными пластиковыми стеллажами, прогнувшимися под тяжестью книг, с портретами видных ученых и тиснеными золотом поощрительными дипломами на стенах - всё в умилительном, "академичном" беспорядке.

– Вы правы, совсем не удобно, - согласилась она. - Ведь нейросенсорный костюм на работе не наденешь.

– Что верно, то верно. Это "Шесть Дней Творения"? - я указал на экран.

– Они самые.

– Нравится?

– Пока не понятно - я только начала.

– Интересная игра. Конкурс, опять же, объявлен. Приз - миллион!

– Конкурс - это здорово, но вряд ли мне по силам опередить других. Да и опоздала я - никак не могла оторваться от прежней игры.

– Хорошая была игра?

Мадемуазель Ливей вся аж засветилась.

– Просто отличная!

– Как называется?

Ливей вдруг страшно смутилась.

– "ШДТ" гораздо лучше, - сказала она, покраснев. - Спасибо вам за нее!

– Простите, спасибо кому? - напрягся я.

– Погодите, вы ведь из "Виртуальных Игр"? - испуганно спросила она.

По моему лицу она уже поняла, что нет. А я-то думал, что это мое природное обаяние развязало язык ученому секретарю.