Владимир Печенкин - Два дня Вериты

- Без вас? Не думаю. Но продолжим беседу. Что еще?

- В лаборатории "Флокс" разрабатывается аппаратура для сверхдальней радиации гамма-лучей... Ну да, с целью вызвать лучевую болезнь в армии противника. Заинтересован Пентагон!

Тут Флетчера всего перекосило от злобы, но он говорил правду. Зрачки его горели диким зеленым огнем, точно у волка в капкане. Но он говорил все как есть...

- В какой стадии сейчас эти опыты?

- Фирма ухлопала уйму денег, но все что-то не клеится. Если бы там были инженеры вроде вас, Богроуф!

- Ого! Вы начинаете льстить, Флетчер?

- Какая к черту лесть! Нам нужны талантливые инженеры, только без ваших идиотских выходок.

- Что вы собирались делать с "Веритой"?

- Вы уже видели что...

- Но ведь, начиная работу в фирме, я высказал свои намерения, ничего общего не имеющие с этими гнуснымидопросами!

- Я был уверен, Богроуф, что вы образумитесь, открыв хороший счет в банке. Так всегда было и будет. Дайте мне воды.

Я подал ему стакан с водой. Стуча зубами, он выпил, передохнул и продолжал;

- Я не разгадал вас сразу, Богроуф. Да и правы те, кто уверяет, что русских никогда не разгадаешь, что русский может подложить свинью в самый неожиданный момент. Вы казались талантливым ученым дураком, не желающим ничего знать, кроме разных там волн и импульсов, ничего не смыслящим в политике. И вот теперь, когда у вас почти в руках сотни и тысячи долларов, вы устраиваете сцену благородного негодования!

- Может, я и дурак, но не подлец.

- Черт вас возьми, да какое вам дело до вечно недовольных оборванцев, страдающих только от своей нeполноценности! Вы талантливый ученый, вы из числа избранных! Мы, люди делового мира, предлагаем вам деньги-часть своей власти! Но взамен должны получить ваши знания... и лояльность. Да-да, лояльность!..

- Вот как!

- Но так было всегда! Ученый изобретает, делец использует его изобретение на пользу себе, другим дельцам. А вы... Я купил ваши мозги! Этот товар покупается, к сожалению, только в упаковке, а она, как показала практика, не всегда удобна покупателю. Но все же я купил! И упаковка не должна портить сам товар. Ваше место с нами. Что у вас общего с нищими? С этими вот... "борцами за справедливость"?!

- Есть общее-порядочность. Вы сильны пока, Флетчер, спору нет. Но вы подлец. И ваша гибель в конце концов неизбежна.

Он поднял голову.

- Уж не собираетесь ли вы пристрелить меня?

- А почему бы и нет?

Он захохотал. Нельзя сказать, чтобы это был веселый смех. Но-смех. Под "импульсами правды".

- Да ведь у вас не хватит духу! Ставлю тысячу против одного, как только вы возьмете меня на мушку, так у вас в мозгах зашевелится что-нибудь детское, какой-нибудь принцип вроде "лежачего не бьют".

Он был прав, будь он проклят! Все время, пока мы этак беседовали, я мечтал всадить пулю в его злобную морду. Мечтал - и оттягивал этот момент, не понимая почему. Он объяснил мне-почему! А между тем мое пребывание здесь становилось все опаснее. Стоило комунибудь явиться сюда... Сказал об этом сам Флетчер:

- Вы неисправимы, Богроуф. Вам надо как-то выходить из этой заварухи, а вы вот философствуете. Что же вы намерены делать дальше? А?

- Довольно, Флетчер,-сказал я и взял короткий тяжелый ломик, которым пользовался иногда при монтаже.

- Хотите пристукнуть меня ломиком? Логично-без шума. Но на это у вас совсем уж не хватит духу. Постойте, Богроуф! Что вы хотите делать?! Стойте же, черт вас!..

Я отключил главный рубильник аппарата.

- Хочу исправить собственный просчет, Флетчер.

- Нет, вы не сделаете этого! Остановитесь!!!

Он забился так, словно это я его хотел ударить.

Брызнули осколки стекла. Со всей яростью, сколько у меня накопилось, я бил по своему детищу, аппарату правды, я убивал свою "Вериту". Флетчер верещал, как поросенок на бойне, а я калечил шасси, бил лампы, выворачивал пучки проводов, молотил сплеча по проклятому аппарату. Когда от него осталась груда хлама, подбежал к столу, собрал бумаги, чертежи, расчёты и поджег. "Вериты" больше не было.

- Вы дурак, Богроуф. Боже мой, какой вы дурак.

- Это я уже слышал,-сказал я,- Прощайте, Флетчер. Убить вас я так и не смог. Я ухожу. Если сумею уйти. И будьте вы прокляты!

Я вышел, закрыл дверь на ключ и направился по коридору к выходу. Пока еще кругом было спокойно, На лестнице встретился кто-то из сотрудников.

- Вы не видели шефа, мистер Богроуф? Его здесь спрашивают.

- Кажется, он собирался в Санта-Дору,- соврал я спокойно.

После схватки с Флетчером и уничтожения "Вериты" я, как ни странно, почувствовал себя спокойнее, только где-то в глубине болела раной мысль о Хосе Бланке.

Была уже ночь. Двор, парк и бетонный гребень стены освещали мощные прожекторы. Уходить через ворота не следовало-в такое позднее время выход инженера за пределы лаборатории вызвал бы подозрение у охраны, Скорее всего, меня просто не выпустили бы. Пятиметровая ограда казалась препятствием, для меня неодолимым. Даже если удастся взобраться по отвесной стене, охрана сразу заметит человека на хорошо освещенном гребне. И все-таки стена-единственное, что мне оставалось. Не спеша, как бы гуляя, свернул я в аллею маленького парка, пролез через кустарник и вышел к ограде. Да, похоже было, что мне не вырваться. Между кустарником парка и стеной оставлено свободное пространство метра в три шириной. Еще на подступах к стене увидят.

Тихо шел я меж кустов вдоль ограды, высматривая какую-нибудь доску или ящик, может быть, лестницу, оставленную садовником. Но парк содержался в образцовом порядке-ничего лишнего. От корпусов донеслись громкие голоса; искали пока не меня, искали Флетчера. Охрана-то знала, что он не уехал в Санта-Дору. Может быть, ему удалось освободить руки от провода, и он сейчас бьет в дверь табуретом, призывая помощь. Интересно, что он сделает со мной? Уничтожит сразу? Или попытается заставить восстановить чертеж "Вериты"? Черта с два! Хватит ли у меня мужества держаться, как тот седоволосый революционер?

Вдруг в темноте акаций послышался не то глухой стон, не то вздох. Я замер. Все тихо, только голоса там, у корпусов, звучали тревожнее и стало их больше.

- Кто здесь?-прошептал я.

Темнота молчала. Потом прошуршали кусты, обозначилась высокая фигура. Я вынул из кармана пистолет Флетчера. Но по сутулости, по вялости движений узнал инженера Шпеера и спрятал оружие.

- Герр Шпеер? Что вы здесь делаете?

- А, это вы, мистер Богроуф. Я гулял. Я здесь часто гуляю. Потому что здесь тишина, да...

Немец подошел и остановился, всматриваясь, склонив .голову набок. Что ж, он все-таки единственный человек здесь, который мне сочувствует...

- Слушайте, герр Шпеер,- зашептал я.- Помогите перебраться через стену.