Олег Авраменко - Королевы не плачут

- Вашим светлостям чего-то надо, монсеньоры?

- Нет, Гоше, ничего, - ответил Филипп, - до утра ты свободен, ступай. - А когда слуга с поклоном удалился, он повернулся к Шатофьеру: - Ну, давай, дружище. Что стряслось? Только по существу, без околичностей.

Лицо Эрнана приобрело серьезное выражение.

- Буду говорить по существу, но околичностей, увы, нам не избежать.

Филипп нетерпеливо щелкнул пальцами.

- Ладно, валяй свои околичности. Но покороче, по существу, без всяких вступлений и отступлений.

- Вот и ладушки, - удовлетворенно промурлыкал Эрнан. - Теперь ответь мне на такой вопрос, Филипп: как, по-твоему, охраняется Кастель-Бланко?

- Надежно. Приступом его так просто не возьмешь.

- Ну что ж, согласен. А внутри?

- Тоже хорошо.

- А этот этаж?

- Как государственная тюрьма. В конце концов, здесь находятся апартаменты принцев и принцесс королевской крови.

Шатофьер хмыкнул.

- Тогда выйди на коридор.

- Зачем?

- Чтобы провести смотр охраны.

- Ах, вот ты про что! - усмехнулся Филипп. - В самом деле, ни в коридорах, ни в галерее ты не встретишь ни одного стражника. Но все подходы на этот этаж охраняются так, что и муха не пролетит, не подвергнувшись тщательной проверке. И между прочим. Сам выйди на коридор и выкрикни что-нибудь вроде "ой-ой-ой!" - так сразу же к тебе сбежится дюжина стражников. Нет, дружище, все твои опасения напрасны. Охрана здесь невидима, но лишь до тех пор, пока в ней не нуждаются; а так она вполне надежна. За исключением Маргариты и ее сорока семи гостей, сюда никто беспрепятственно не войдет. Отошли я Гоше за бутылкой вина, обратно он вернется в сопровождении двух стражников, которые уберутся лишь тогда, когда убедятся, что все в полном порядке. А что касается отсутствия часовых в коридорах и галерее, то...

- То это очень удобно, - продолжил его мысль Гастон. - Хоть сейчас наш Филипп может снова пойти к принцессе Изабелле, и если он будет осторожен, а ее горничная будет держать язык за зубами, то никто никогда не узнает, где он был и сколько времени он там "где-то" провел... Гм, разве что по запаху - ведь она так аппетитно пахнет!

Эрнан прокашлялся, призывая к вниманию.

- Но в этом, кажущемся безобидным, удобстве есть не только светлая, романтическая, но и темная, зловещая сторона.

- Вот как! - насторожился Филипп. Сердце его учащенно забилось: хмурый вид Эрнана не предвещал ничего хорошего. - А ну выкладывай, что там у тебя на уме!

Гастон и Симон подались вперед; глаза их лихорадочно заблестели.

- Прежде всего, - начал Эрнан, - немного пофантазируем... Нет-нет, чуток, самую малость. Так вот, в противоположном крыле замка на этом же этаже обитает восемь дам, и все они принцессы крови - Маргарита и Жоанна Наваррские, Бланка Кастильская, Мария и Изабелла Арагонские, Адель де Монтальбан и, наконец, королева Кастилии Констанца Орсини. Есть, правда, еще брачные покои с Габриелем и Матильдой - но эта парочка не в счет. Если они и замышляют кого-то убить, так это друг дружку... Гм-м, далее. В нашем крыле, то есть в твоем крыле, Филипп, обитает восемь принцев крови плюс один Симон де Бигор. Кроме главного коридора, эти два крыла соединены также галереей, где нет никаких лестничных пролетов, и вот по этой галерее... Представим себе такую возможность (только не принимай это всерьез, Симон, я беру тебя к примеру), итак, предположим, что наш Симон заимел зуб на какую-нибудь из восьми вышеупомянутых дам, скажем... скажем, на Марию Арагонскую.

Щеки Симона вспыхнули.

- Гнусная ложь! - пробормотал он, виновато пряча глаза.

Филипп и Гастон вопросительно уставились на Эрнана.

- Что такое? - хором произнесли они.

- Ничего особенного, - отмахнулся тот. - Это наш с Симоном секрет, и я не намерен выдавать его... В том случае, конечно, - веско добавил Шатофьер, - если он будет вести себя паинькой... Значит, продолжим. По некоторым причинам Симон заимел зуб на госпожу Марию Юлию, и вот, темной ночью, когда все легли спать, он, спрятав на груди кинжал, выходит от себя, без излишних предосторожностей, но и не создавая лишнего шума, никем не замеченный, переходит по галерее на женскую половину, подходит к двери вышеупомянутой принцессы, тихо стучит... - Тут Эрнан обескуражено умолк и покачал головой с таким видом, будто только сейчас обнаружил в своих рассуждениях существенный изъян.

- Ну! - приободрил его Филипп. - Что дальше?

- Дальше ничего, - сокрушенно вздохнул Шатофьер. - Я выбрал неудачный пример. Ни Мария Юлия, ни ее горничная не впустят Симона внутрь, а скорее всего поднимут гвалт и вызовут стражу.

- Однако мысль твою я уловил. Кто-нибудь из нас, принцев, проявив определенную сноровку и некоторую осторожность, может явиться среди ночи к какой-нибудь из принцесс, остаться с ней наедине, якобы для серьезного разговора, ловко перерезать ей горло - так, чтобы она не пикнула, затем прикончить горничную как единственного свидетеля и спокойно возвратиться к себе... Ч-черт! Но это же чистейший вздор!

- Отнюдь, - авторитетно заявил Эрнан. - Никакой это не вздор. Именно так собирается поступить Рикард Иверо с принцессой Маргаритой.

- О боже! - испуганно взвизгнул Симон.

- Когда? - спросил практичный Гастон.

- Черти полосатые! - сказал Филипп. - Ты это серьезно?

- Серьезнее быть не может. Ты помнишь наш первый разговор о лурдском лесничем?

- Да, - ответил Филипп, выстрелив взглядом в Симона. - Дело, кажется, было на ристалище...

- Вот-вот, на ристалище. В твоем шатре. А когда вы оба уехали, я там уснул, и виделся мне жуткий сон...

Разумеется, Эрнан поведал друзьям не о коварных сарацинах из своего сна; он рассказал о не менее коварных христианах, что имели обыкновение обсуждать свои преступные планы на арабском языке.

Филипп, Гастон и Симон слушали его, не перебивая. Когда Эрнан закончил, в комнате воцарилась гробовая тишина - трое его слушателей, каждый в меру своих умственных способностей, переваривали полученную информацию.

- Матерь Божья! - наконец выдавил из себя Филипп. - Граф Бискайский, виконт Иверо!.. Кто бы мог подумать!

- То-то и оно! Никто бы на них не подумал. Графа здесь нет; он вдохновитель и организатор покушения, и остался в Памплоне, чтобы никто не заподозрил его в причастности к убийству...

- Не совсем так, - перебил Эрнана Филипп. - Маргарита вообще не пригласила его в Кастель-Бланко.

- Это несущественно. Главное, что граф будет вне подозрений. А что касается Рикарда Иверо, то он втихаря сделает свое дело и будет таков. А всю вину свалит на другого.

- Как? - спросил Гастон.

- Этого я не знаю. Возможно он собирается обронить на месте преступления чужую вещицу. Или, к примеру, оставить там же окровавленный кинжал предполагаемого козла отпущения. Есть много разных способов.