Андрей Анисимов - Клуб любителей фантастики, 2014

Пожалуй, нужно с майором созвониться.

— В последние четыре дня испытания проводились? — спросил я, когда майор отозвался.

— Минутку, возьму график… Позавчера. Новый состав. Буквенно-цифровое обозначение. Прочитать?

— Ни к чему. Уточните, что за опыт, конкретно.

— Аэробиологический. Специальный аэрозоль разбрызгивался над целью.

— Как доставлялся?

— Низко летящим самолётом. Попадание точное. Свиньи получили дозу. Наши испытания часто проводятся на свиньях. Удобный материал, как раз по специфике. Их вес, ряд других параметров соответствуют требованиям.

— Ветер не дул в направлении гор?

— Нет. Может, лишь по касательной, временами. А что?

По касательной.

За ветром не больно уследишь. Возможны сильные порывы.

Ну а горы… Восходящие потоки, нисходящие потоки. Ущелья сквозняком продувает.

Стена гор не всегда надёжная защита.

Выходит, не только свиньи получили дозу.

Этого произойти не могло. И произошло, тем не менее.

— Руководителя проекта — сюда, вертолётом! — приказал я, скрипнув зубами. Через двадцать минут учёный стоял рядом, в очках, в халате. Выдернули из лаборатории. Неподалёку замедлял вращение лопастей вертолёт камуфляжной окраски.

— Расскажете врачу о новом составе, который испытывался позавчера, — сказал я. — Связь кодированная.

— Врач не имеет допуска, — нахмурился он. — Простите, на ваш счёт я тоже не уверен.

— Чрезвычайная ситуация даёт чрезвычайные полномочия! — взорвался я.

— В охотничьем лагере двадцать семь человек поражены каким-то новым составом!.. Их жизнь под угрозой!.. В числе заболевших — генерал, начальник базы!.. Вам неясно?

— Мы только разрабатываем. За прочее ответственность лежит на военных.

— Расскажете врачу о новом составе, — повторил я тихо, почти угрожающе. Вызвал лейтенанта, включил громкую связь. Коротко объяснил ситуацию.

— В основе средства не вирусный энцефалит? — задал вопрос лейтенант. Учёный молчал, не желая говорить о секретном проекте. Врач настаивал:

— Работаем вслепую. Умрут люди, наши товарищи. В том числе генерал.

Тяжело вздохнув, руководитель проекта сдался:

— Да, вирусный энцефалит. Но летальный исход не планировался. Вирус лишь оболочка — носитель биоматериала, воздействующего на поведение. Вирус поражает нервную систему и влияет на психику, загружает нужную программу. Аэрозоль концентрированный, первичная заражаемость высокая. А вторичная — почти нулевая. Как ставили задачу.

Лейтенант продолжил расспросы:

— Вторичная почти нулевая?.. Смысла в костюмах высшей биологической защиты — нет?

— Средство испытывается. Лучше проявить осторожность.

Работать в костюме высшей биологической защиты — пытка.

Сиплые звуки дыхания, проходящего через систему. Жарко, пот со лба не вытрешь. Чтоб выпить кофе, надо пройти сложную дезинфекцию, надо снять шлем в специальной палатке и вымыть руки щёткой.

Полевой госпиталь развёрнули прямо в лагере. Полный карантин. Зона блокирована.

Купола вместительных палаток защитного цвета. В палатке с пострадавшими — койки, на койках люди. Кондиционер. Гудение автономного генератора. За одной ширмой — генерал, за другой ширмой — столичные гости.

У больных одинаковое, застывшее — «странное» выражение лиц. Противосудорожные уколы. Кислородные подушки и капельницы с глюкозой, подвешенные к стойкам. Лечение, в общем, небогатое, общеукрепляющее…

Риск вторичного заражения отсутствовал. Мы сняли костюмы. Нам стало полегче.

Телесно больные шли на поправку. Даже выпускали подышать свежим воздухом. Но полевой госпиталь продолжал функционировать, до особого распоряжения свыше.

Я заглянул к лейтенанту из медсанчасти. В палатке три стола, полдюжины алюминиевых стульев, компьютеры.

Двое солдат печатали отчёты.

Лейтенант сидел за столом над пачкой документов. Круги под глазами, форма измята. Не спал, наверное, пару суток.

— Буквенно-цифровые обозначения… — пробормотал он — вместо приветствия.

— В голове не держатся.

— Вам надо поспать, — вздохнул я. — Состояние у больных стабилизировалось.

— Что?.. Ах, состояние… Это не лечится, полковник. Разработано специально так, чтобы не лечилось. Симптоматика энцефалита проходит, всё прочее остаётся. Понимаете?

Хм, понимаю ли…

Понимаю.

— Вам надо поспать, лейтенант, — повторил я, выходя.

Полевая кухня. В тени, под тентом, столовая — ряды столов и скамеек.

Там всегда есть кофе. И как раз никого.

Я налил в пластиковый стаканчик из большого кофейника, стоящего на столе. Добавил сахар и сливки.

Устало сел на скамейку.

Приезжала комиссия, виноватых искала. Не умер никто из пострадавших от «военного средства». Хотя завидовать им не хочется.

Майор, замещавший генерала, и начальник полётов схлопотали взыскания, за халатность и серьёзные упущения в работе.

Вряд ли справедливо — комиссии виноватые были нужны.

Если бы кто-то умер, наказание могло оказаться более жёстким.

Случайность. Досадная случайность. Занимаясь опасным делом, вы рискуете. Вам за риск доплачивают, на законных основаниях.

Держать под контролем всё невозможно. Мы сидим на бочке с порохом, которая то ли рванёт, то ли не рванёт, по настроению.

Когда что-то может случиться, оно — случается, рано или поздно, как ни берегись…

Неторопливые, грузные шаги.

Санитары под руки вели генерала в пижаме, на прогулку.

Начальнику базы нравится гулять на лужайке.

Нравится кое-что ещё.

Генерал опустился на четвереньки.

Начал рвать траву, зубами, с хрустом. И чавкать.

Санитары не мешали, уже зная точно — органическая потребность.

Напротив, с полным стаканчиком чёрного кофе, устроился глава разработчиков.

— Перестройка всех поведенческих стереотипов, — заговорил он, внимательно глядя, как начальник базы кушает травку. — Поражающий эффект необратимый. То, что заказывали.

Учёные творят чудеса. Надо лишь поставить задачу.

Я захотел уточнить, почти не сомневаясь в ответе:

— Биоматериал, который воздействует на поведение… Источник материала — овцы?

— Да. Но вернёмся к нашим баранам. Э-э… Простите, я без умысла… Не учёл ситуацию. Простите…

Он что-то объяснял — какие-то нюансы, обнаруженные в ходе наблюдений. Явно был рад изучить действие «средства» на людях. Свиньи ведь не давали исчерпывающей картины.

Речь его звучала будто ручеёк, фоном. «Чтоб были смирней овечек!» — вспомнил я слова генерала.