Александр Беляев - Воздушный корабль

- Добрый вечер,- очень любезно ответил Бачелли. Он был в хорошем настроении: ему удалось разобрать труднейшую китайскую надпись на шелковой ткани.- Вы читаете при помощи проекционного фонаря?

- Да. Только особой конструкции,- ответил Ханмурадов.- Страницы книги сняты на пленке. Вот я поворачиваю "ключ", и страница переворачивается.- На столе появилось изображение новой страницы.- Могу увеличить размер. Не правда ли, удобно? Целый том - в одной маленькой катушке. Кроме книг, которые вы видите на полках, мы имеем в этой комнате пять тысяч томов, и все они помещаются в небольшом ящике... Когда мои глаза устают, я трансформирую световое изображение в звуковое. И теперь электрический диктор читает мне.

- Очень удобно,- согласился Бачелли.- А этот экран для кино?

- И для кино и для телевидения. Не хотите ли посмотреть те места, над которыми вы пролетали, а также и те, по которым проходил ваш Марко Поло? Садитесь в это кресло.

Ханмурадов включил аппараты. На экране появились красочные стереоскопические изображения городов, гидростанций, фабрик, заводов...

- Баку. Город "масла, которым лечат верблюдов от чесотки", как писал Марко Поло, не называя Баку, который, уж не знаю, существовал ли в то время.

Бачелли увидел "вполне европейский" город, широкие, чистые улицы, сады, бульвары, цветники...

- Почему же я не вижу за городом буровых вышек?

- Их больше нет,- ответил Ханмурадов.- Техника бурения изменилась. Нефть из недр земли сама поступает по трубам прямо на заводы. Ни одна капля не вытекает больше на поверхность. Воздух Баку пахнет розами, а не нефтью. А вот вам и "мертвая, безжизненная пустыня", по которой, быть может, брел Марко Поло.

- Но какая же это пустыня! - удивился Бачелли.- Я вижу фруктовые сады, хлопковые поля, прекрасные дороги...

- А между тем еще в начале новой эры, которую мы ведем от Октябрьской революции, эта цветущая страна была мертвой песчаной пустыней. Дайте срок, и великие песчаные моря Гоби, Сахары, Ливии превратятся в такие же цветущие сады... когда мы примемся за это дело!

Вот "караванные пути". Они стали гладкими, как стекло. Глядите, не верблюды - корабли пустыни, а современные автомобили мчатся по асфальтовым дорогам. А у руля, смотрите, кто? Наша узбечка. "Пленница гарема"! Метаморфоза?

Вот наши воздушные поезда - цепочки "буксирных" планеров тянутся на север...

Сибирь... Механизированные лесорубки... Золотые прииски... Металлургические заводы... Оленеводческие колхозы и совхозы... Заполярные поля и огороды... Что, если бы на все это посмотрел ваш Марко Поло и рассказал своим соотечественникам?

Вы, быть может, хотите посмотреть то место, над которым мы сейчас пролетаем?

- Но под нами тучи, и сейчас ночь!

- Ничего. У нас зоркие глаза. Прошу вас присесть вот к этому столику.

Бачелли уселся возле стола с матовой стеклянной поверхностью.

- Это аппарат прямого дальновидения. Не телевизор - прожектор освещает поверхность земли под нами "невидимыми" лучами, которые проходят сквозь туман и облака. Невидимое отражение земной поверхности поступает через оптические приборы в аппарат, который "невидимое" делает видимым. Можете полюбоваться.

Бачелли увидел город у реки, расходящиеся лучами дороги, огромный мост через реку, аэродром, с которого в этот момент снимался большой моноплан. По мере продвижения "Альфы" двигалось и изображение на столе.

- Занятная игрушка! - заметил Бачелли.

- Без этой игрушки,- несколько наставительным тоном сказал Ханмурадов,- нам было бы труднее ориентироваться и вы, профессор, окончили бы свое невольное путешествие значительно позднее.

- Ну, а вот эта странная клавиатура, приделанная к стене?

- Новый музыкальный инструмент. Электрический рояль,- ответил Ханмурадов.- Лаврова хорошо играет на нем. Я позову ее. Лаврова! - вызвал Ханмурадов по телефону радистку.- Ты не очень занята? Приходи в клуб. У нас гость, профессор Бачелли. Поиграй нам на электророяле.

Лаврова пришла, поздоровалась с профессором и уселась за клавиатуру. При первых же звуках Бачелли насторожился. Как почти все итальянцы, он был музыкален.

- Что это? Рояль? Орган? Человеческие голоса? Хор? Скрипки? Струнный оркестр? - тихо спросил он.

- Все что угодно,- улыбаясь, ответил Ханмурадов.

Они замолчали. Лаврова продолжала играть. Бачелли невольно поддался очарованию этой необычайной, своеобразной музыки.

- Изумительно! - наконец воскликнул он, не будучи в силах выдержать тон равнодушия.

Бачелли вернулся в свою каюту во втором часу ночи. Он долго и тупо смотрел на застежку времен Кублай-Хана. Строгая работа мозга археолога, жившего в тысячелетиях прошлого, была серьезно нарушена.

"Живой газетой" на "Альфе" была Лаврова. Печатать и вывешивать на стене получаемые ею радиограммы о "последних новостях на земле" не было времени. И Лаврова обычно рассказывала содержание важнейших радиопрограмм за чаем или обедом.

В день, когда "Альфа" летела над Бодайбо, Лаврова получила интересное сообщение.

За утренним чаем она поздравила Ханмурадова с тем, что его помощники достигли больших успехов в полевом безмоторном транспорте. Воздушные столбы оправдали себя. Планеры перевозят почту, правда пока только между двумя пунктами. Но есть и изменники принципу "свободного парения". Вилли Улла приспособил педальную велосипедную передачу к пропеллеру и пускает его в ход, когда планер "слабеет", не долетев до места. Молодежь очень увлекается этими "воздушными велосипедами".

Ханмурадову захотелось скорее вернуться в Узбекистан и посмотреть на воздушные велосипеды.

Второе сообщение было очень важное. Стратостат "0-14" сообщал о высоте, на которой "Альфа" могла найти вновь потерянную воздушную реку. Возможно, что все прежние реки и были лишь местными воздушными течениями, поэтому "Альфа" и теряла их.

Сузи очень заинтересовался этим сообщением. Его смущала только высота. Она была очень значительна. Доберется ли до нее "Альфа", в особенности отяжеленная археологическим грузом?

Подъем начался. Но "потолок" "Альфы" оказался значительно ниже уровня "полярной реки". Власов, Сузи, Шкляр и Ханмурадов начали совещаться, как быть.

На "Альфе" имелось некоторое количество балласта. Но его нельзя было выбрасывать при подъеме. Балласт хранился только на случай аварийного падения.

- А мы еще верблюжонка каменного прихватили с собой! - ворчал Ханмурадов.- Один этот верблюжонок съел, наверное, не одну сотню метров высоты! К черту бы его, за борт! Я заявил Бачелли, что мы не берем никаких гарантий за сохранность!

- За борт? Нет, это не годится,- возразил Сузи.- Надо найти иной выход.

- Тогда я предлагаю вот что. Верблюжонка и один археологический ящик мы торжественно спустим на парашюте. У нас их достаточное количество. Спустим в населенной местности, предварительно оповестив местное население по радио. И все будет в порядке.