Сергей Панченко - Апокалипсис «Фунги» (СИ)

— Валим отсюда! — Я забежал с дикими глазами в комнату.

У моей подруги глаза были не менее дикими.

— Я тут сумки собрала. — Сказала девушка негромко.

Я закинул автомат через плечо и схватив тяжелые сумки помчался в сторону запасного выхода. Нам предстояло пересечь стадион и пролезть под «колючкой», там где обильные дожди образовали промоину.

Лена бежала за мной. А на той стороне слышались выстрелы. Потом хлопнули распахнутые ворота и машины въехали на территорию лагеря. Когда «Нива» объехала наш лагерь с обратной стороны, мы уже добежали до опушки леса. Они поняли наш ход, но преследовать не стали. Зачем мы им нужны? Они дали несколько очередей в сторону леса, давая понять, что возврату нам не будет. Я бросил сумки и упал на землю, тяжело дыша. Лена упала рядом.

— Вроде обошлось. — Сказал я, и посмотрел в сторону лагеря.

— Куда мы теперь? — Спросила Лена.

— Без понятия, пока я наслаждаюсь тем, что живой.

Мне снился страшный сон, что я блуждаю в бесконечных мрачных ледяных лабиринтах, и заведомо знаю, что никогда не смогу найти выхода отсюда. Ветер мне бьет в лицо снегом, но я упорно продолжаю идти, заставляя себя сделать очередной шаг. И вот когда я почти сдался, в лицо мне ударяет свет. Божественный теплый свет, и я понимаю, что вознагражден за свое упорство, и протягиваю руки навстречу свету.

— Каррр! — Раздается с той стороны свечения и я открываю глаза. Уже наяву.

В том шалаше, который мне приготовила природа в качестве ночлега, наглая ворона проковыряла дырку в снежной крыше и смотрела на меня одним глазом.

— Пошла вон, дура! — Крикнул я ей и ворона тряхнув крышу, улетела, осыпав меня снегом. Я стряхнул с лица капельки растаявшего снега и проснулся окончательно.

Судя по обилию света попадающего через дырку в мою берлогу, на улице день был в самом разгаре. Хоть и члены мои затекли, но я чувствовал себя отдохнувшим. К тому же, к моей радости я понял какие кусты укрыли меня. В просвет я увидел коричневые сухие ягоды шиповника. В моем положении даже эти ягоды можно было воспринимать, как манну небесную. Солдатский котелок, ложка и прочие атрибуты походной жизни я всегда носил при себе. Следовательно, кое-какой завтрак я мог себе организовать.

Я выбрался наружу. Февральское солнце уже светило теплее и мягче. Где-то в вышине слышалось пение птиц. Настроение у меня было под стать погоде. Я стряхнул снег с куста, который еще недавно был мне домом, и принялся обдирать с него ягоды. Часть ягод ссыпал в рюкзак, а часть оставил в котелке, который наполнил снегом. Развел костер и повесил над ним котелок. Снег растаял в нем и превратился в воду. Вода закипела и до меня донесся тонкий аромат ягод шиповника. Вода превратилась в красноватый компот. Я был благодарен наглой вороне, разбудившей меня, но подарившей этот завтрак. Кто знает, может сон и был божьим промыслом, пославшим мне ворону для спасения от голодной смерти.

Я не смог долго ждать и снял горячий котелок с огня. Обжигая губы приложился к нему и отхлебнул ароматного напитка. Сладости в нем не чувствовалось, но человеку, который ест не каждый день и это казалось чудом. Я допил до дна и почувствовал как не привычный к такому объему желудок потяжелел. На дне оставались распаренные кипятком ягоды. Я жевал их, почти не сплевывая семечки. Казалось, что ничего вкуснее мне не приходилось есть.

Неожиданный завтрак придал мне сил и уверенности. Удивительно, но еще вчера я считал, что не смогу протянуть в одиночку и обязательно должен быть в составе какой-нибудь группы. Сейчас мне казалось, что я смогу многое. Хотелось хоть одним глазком посмотреть на то, что творилось в моей банде, после побега. Кто остался крайним, и на кого пал жребий стать спасительным «ягненком» на заклание.

Я встряхнулся, поправился, закинул карабин на плечо и отправился дальше, наметив ближайший холм в качестве ориентира. С хорошим настроением и идти по глубокому снегу было легко. Мои мысли снова соскочили на воспоминания недавнего прошлого.

Мы с Еленой шли сами не зная куда. Может быть, подсознательно, мы опасались погони, и нам все равно было куда идти, лишь бы подальше. Наконец, я упал, обессиленный тяжелыми сумками. Хотелось пить, но моя девушка не догадалась взять с собой воды, набив сумку одними крупами. Это было разумно, учитывая, что в лесу можно нарваться на более-менее чистый ручей, но никакой посуды в которой можно приготовить кашу она не догадалась взять.

— Все, привал, руки уже не держат. Сейчас отдохну немного, и пойду, поищу воду в окрестностях. — Объявил я Елене.

— Я с тобой! Я одна не останусь! — Перепугалась девушка.

— Как хочешь, пошли вместе.

Мы представляли собой две странные фигуры одетые в синие шерстяные одеяла. Вечерело, и воздух становился морозным. Я спрятал руки под одеяло. Так было теплее. Мы оставляли зарубки на стволах, чтобы вернуться к свои вещам. Как назло не попалось ни одного самого завалящего ручейка. Я собирался через десять минут завершить поиски и вернуться назад, чтобы не быть застигнутым ночью.

Неожиданно, мы вышли на старую тропинку. По ней даже когда-то ездили машины. Колея была устлана сухой листвой, сквозь которую кое-где торчали молодые деревца.

— Если есть дорога, значит она куда-то ведет. — Изрек я мудрость.

— Все дороги ведут в Рим. — Пошутила Лена.

— Сегодня уже поздно, поэтому предлагаю завтра двинуться по этой тропинке, авось найдем какой-нибудь заброшенный домик, где нас не смогут найти.

— Хотелось бы, а то я со страхом представляю себе сегодняшнюю нашу ночевку.

Мы вернулись к своим вещам перед наступлением полной темноты. Я наломал сухих веток, сложил костер и зажег его. В отсветах его пламени я нашел ветки покрупнее и старый поваленный ствол. Положил их в костер, чтобы он подольше горел. Вместо матраса мы использовали сухие листья, насобирав их толстым слоем. Сверху укрылись обеими нашими одеялами с головой. Лена легла лицом к костру. Я прижался к ней сзади, так что она обогревалась с двух сторон. В принципе, пока горел огонь было терпимо.

К утру костер прогорел полностью, но у меня не было сил вылезти из под одеяла на морозный воздух. Я еще плотнее прижался к подруге и ждал когда рассветет окончательно. Вылезать все-таки пришлось. Одеяла уже не спасали от проникающего под них холода. Мы стучали зубами, но никак не решались встать.

— Всё, встаем! — Сказал я решительно и откинув одеяло вскочил на ноги, и чуть не запрыгнул обратно.

Морозец был приличный. Сухая листва искрилась инеем.

— Разведи костер, или я не встану до обеда. — Раздался из-под двух одеял голос Елены.