Сергей Болотников - Трольхеттен

16.

Ночью глава "кастанедовцев" Виктор Петрович Лемехов почувствовал зов. Он происходил издалека, но вместе с тем с легкостью проникал сквозь толстые кирпичные стены. Не то чтобы руководитель, содержатель, и вообще отец родной общины, ютящейся в "Кастанеде" очень испугался - житье-бытье опротивело ему, он устал, и жаждал покоя. Кроме того он чувствовал - его час близок. И вот сладкий зов, томительно волнующий, полный смутных обещаний новой красивой и сказочной жизни. Лемехов прислушался - зов звучал из-под земли, как они и думал. Осторожно, глава общины поднялся со своей узкой (но вместе с тем привилегированной, остальные то спали на полу) кушетки, и проследовал к двери. Натянул теплую одежду. Оглянулся на свою комнату - бывший кабинет самого владельца бара, с некоторой грустью. Но впрочем не особой - впереди его ждала новая жизнь, полнящаяся событиями и морем чувств. Лемехов почувствовал, как рот его расползается в блаженной улыбке - визитной карточки "чумных" и запоздалый страх встрепенулся у него в груди. Виктор поспешно спрятал ухмылку. В конечном итоге уже все равно - Лемехов уже старый человек и бремя власти, даже на кучкой обездоленных беженцев ему не по плечу. Лучше уйти, и пусть его место займут достойные. Он вышел из кабинета, тепло улыбнулся Иванкину - не спавшему, стоящему на страже у дверей. Молодец, охраняет своего главу. Иванкин хотел что-то спросить, но Виктор Петрович приложил палец к губам - тише мол, все в порядке, и пошел к выходу, бесшумно обходя спящие тела. Последних заметно поубавилось - шла затяжная война с "катакомбниками", в ход пошли последние резервы и уже женщины и дети короткими тусклыми днями учились стрелять. Виктор Петрович, глядя на это понимал, победы не будет, не у той не у другой стороны. Тихо прошагал он через спящих общинников и, открыв дверь вышел в кружащую ночь. И больше общинники никогда не видели своего главу Виктора Петровича Лемехова. Этим же днем Алексей Барышев обнаружил кабинет главы пустым и полным столетней пыли, и в ужасе побежал доносить сию весь до соплеменников. По пути он остановился, глядя пустыми глазами в потолок бара, а потом двинулся дальше, уже куда более целеустремленно. -Исход!!! - крикнул он перед собравшимся народом, - глава наш Лемехов покинул нас, и более никогда не вернется. Исход забрал его!!! Женщины отметили это заявление заученным горестным воем, они теперь так реагировали почти на любое известие, благо хороших среди них было немного. -НО! - крикнул Барышев через этот плач, - Мы не погибнем!!! Мне было видение!! Толпа ахнула, как один человек, кто-то упал на колени, кто-то в обморок. -Да, видение, - уже тише сказал Алексей, - пришел ко мне дух светоносный и молвил: что де сдохнем мы все, ежели как сейчас будем червями под землей хорониться!!! На него смотрели как на мессию. Буйные суеверия, разросшиеся в среде общинников теперь не ставили под сомнение слова даже явного шарлатана. А Барышев им не был. -Мы уйдем отсюда. Покинем город, это гнездо полное плесени и черных крыс! Оставим подвалы!! -ОСТАВИМ!!! - крикнули "кастанедовцы", - НА ВОЛЮ, К СОЛНЦУ, К СВЕТУ!!! Кто-то орал еще "бей катакомбников", но его не слышали. -К черту Исход!!! - заорал Алексей, надсаживаясь. Народ заревел, закричал, зааплодировал. И уже через час, плотная, закутанная в тряпье община "кастанедовцев" покинула давший им название бар и устремилась на улицу. Барышев шагал впереди, спешно назначенный новым главой. Позади, старые матрасы, пустые консервные банки, керосиновые лампы, драная одежда и грязное белье - все эти приметы дешевого быта распались, оставив помещение "Кастанеды" девственно пустым. А общинники шли через город, уверенно, несмотря на идущий снег и сильный мороз. Алексей вел своих соплеменников на волю. И пусть уже десять раз пытались отсюда уйти, на этот раз всем почему-то казалось - у них получится. Тонкий девичий голос взвился песней, десяток голосов подхватил и скоро пели уже все, а ветер подхватывал песенные слова и бросал их на оледенелые стены домов. На перекрестке с Верхнегородской общинники увидели впереди людей и остановились, настороженно глядя вперед. Такая же толпа, может быть чуть побольше - тут и там знакомые лица. "Катакомбники" стояли и тоже молча смотрели на оппонентов. Бывшие друзья и соседи, нынешние враги. От отряда "катакомбников" вперед вышел человек. Глава. Но не тот, не старый, с которым ругался еще Лемехов другой. И Барышев узнал его - это был его старый друг, Владимир Кедрачев, с детства знакомый. И он тоже стоял, неуверенно и растерянно глядя на Алексея. Сверху сыпал снежок, и две группы людей (по сути единственные оставшиеся в городе общины, хотя не та ни другая это не знали), казались крохотными и незначительными посередине широкой улицы. Алексей сделал шаг вперед и улыбнулся. Общинники потянулись за ним, а навстречу уже шел Кедрачев, и растерянность у него на лице давала место улыбки. Две группы людей, каждая по двадцать-двадцать пять человек, не больше шла за своими лидерами и друг другу навстречу. Потом Барышев и Кедрачев пожали друг другу руки и пошли вдоль Центральной плечом к плечу, а позади них бывшие непримиримые группировки смешивались одна с другой, и скоро уже нельзя было понять, кто из которой общины. Люди здоровались, пожимали друг друга руки, встречались знакомые и друзья, имевшие несчастье жить в разных районах. И ведомые двумя главами люди пошли дальше. И не стало ни "кастанедовцев" ни "катакомбников", а были здесь просто горожане, чудом избежавшие Исхода. И теперь они уходили прочь, последние оставшиеся на поверхности люди. Шли они через город Верхний, потом через мост и город Нижний и остановились, только когда поднялись на холм, за которым скрывалось шоссе. Здесь были еще люди, и снова обретшие целостность горожане приветствовали их криками и шутливыми возгласами, а те только смотрели на них круглыми удивленными глазами. Расположившись на холме, люди замерли, повернувшись лицом к оставленному ими городу. Они что-то ждали.

17.

В глубине земли, куда не могли проникнуть смятенные и потрясенные переменами их взоры, было тихо. Сеть-череда туннелей: штольни, пещеры, узкие ходы, и широкие подземные магистрали, высокие каверны с дивной красоты озерами в середине, и крошечные ниши - родной дом для десятков странных существ. Вся земля под городом была изъедена пещерами - рукотворными и природными, теми что проложила вода, и мгновенное возмущение в земной коре. Много-много пещер, зачастую отделенные одна от другой филигранно тонкой каменной стенкой. Как дорогой сыр, и странно было, что этот лабиринт, этот конгломерат пещер и каверн давно не обрушил свои хрупкие известняковые своды, да и город в придачу в бездны земные. Войско троллей ушло. Удалилось в свою холмистую вотчину, а там разбрелась кто куда - люди работать, тролли - править и иногда требовать этих людей к себе в замки. Надо сказать, что осталось их не так много - странные процессы изменения, вызванные магией владельцев замков с пугающей стремительностью набирали ход. Коридор, по которому бежали дерзкие пришельцы был пуст - здесь уже не было мертвецов, как в зале с черной рекой, валялся только пустой автомат, да три сломанных грубых копья. Волк поднял мохнатую благородную голову и принюхался. Тихо, только поскрипывает в стенах порода, разбуженная грохотом выстрелов и воплями нападающих. Волк не боялся, он не знал, что означает это скрип и ворчание. Он искал пищу. И она была рядом - много, много обездвиженной, недавно убитой дичи. Зверь коротко фыркнул. Волчица покосилась на него желтым глазом, и обнюхала лежащую на истоптанной тысячами ног и лап, черную коробочку, прямоугольную с выростом антенны. Стеклянный ограничитель разбит, черная кнопка торчит над гладкой поверхностью пластика. Сзади зашевелилось, появилось тусклое сероватое свечение и возник еще один волк. Он тоже чуял пищу, пусть и не пользуясь как другие звери нюхом. Призрачный собрат рыкнул и затрусил в сторону большой пещеры. Сорвалась с места и волчица, которую перестала интересовать неприятно пахнущая пластиком и резиной, коробка. Последовал и волк, аккуратно ступая лапами по холодному полу. Передняя задняя, передняя... Широкая и пушистая, когтистая задняя лапа взрослого волка наступила на взрыватель, придавив до упора черную блестящую кнопку. Призрачный собрат взрыкнул, мигом подавшись назад. Забавные шутки иногда подкидывает нам судьба. Волк-призрак уже мчался назад, глаза горели диким огнем. А в глубине земной как будто что-то мощно вздохнуло.