Евгений Прошкин - Слой Ноль

Ознакомительный фрагмент

— Как вы и обещали. Пиво с водкой...

— Я не о том. Экскурсия понравилась? Как тебе слой?

— Как везде, — ответил Виктор, пересаживаясь на стул. — Дерьмо полное.

— Но-но, не обобщай! — сказал Константин. — Я там героин в клозетах не толкаю.

— Тебе и не нужно. Дилеры тебе сами долю отписывают — и бабками, и герычом, если захочешь... Ладно!.. — Мухин провел по лицу ладонью и, заметив на холодильнике пачку сигарет, нетвердо встал. Прикурив, он машинально протянул руку к форточке и наткнулся на стену. — Эх-х-х... Хорошо, что ты туда успел. Ну, в сортир в этот. Еще пара ударов по черепу, и я бы уже ничего не увидел. Еле дождался. Мне там твои пятнадцать минут часом показались. Как бывает у космонавтов — один к четырем...

— Мои пятнадцать минут?.. Какие пятнадцать минут? С чего ты взял?

— Ты же сам сказал, что тебе понадобится минут пятнадцать.

— Серьезно?

— И еще спросил, ошалел я или нет.

— Ну...

— Я сказал, что ошалел. Не помнишь?

— Погоди... Где это мы с тобой разговаривали? Когда к машине шли?

— К какой машине? — разозлился Мухин. — Это уж потом было! А еще до того, как я очнулся, ты меня спросил!

—Да?..

— Да! А я ответил: ошалел.

Константин прочистил горло и, допив воду, посмотрел на Немаляева. Тот пожал плечами.

— Правда, — подтвердил Виктор. — Я разговаривал с кем-то... Между слоями.

— Между слоями разговаривать нельзя, — возразил Немаляев. — То есть не запрещено, а просто там нечем это делать. Ни рта, ни ушей... Даже перемигиваться затруднительно. Глаз у тебя там тоже нет.

— Сан Саныч, где наши колеса? — простонали за дверью.

На кухню, еле перебирая ногами, ввалился человек в таких же шортах, как на Константине. Они были похожи: одного роста, одного телосложения и с одинаковыми прическами — нейтральными, неприметными.

— Я сюда их принес, — ответил Немаляев. — Угощайся. А это наше пополнение. Виктор, Сапер, — представил он.

— Виктор, — повторил Мухин, протягивая через стол руку.

— Сапер, — сказал мужчина. — Это не профессия, это вроде имени.

— Ага, понятно...

— Как там у тебя? — спросил Немаляев.

— Движется потихоньку, — ответил Сапер, закидывая в рот таблетку. — Нормально. Сегодня подвели итоги опроса. У нас двадцать процентов.

— Двадцать — мало.

— Сан Саныч, я не волшебник. Народ жаждет бухла, женщин и чудес. Где я им возьму чудеса?

— Витя, пойдем, это скучно, — буркнул Константин. — Тебе еще кое с кем познакомиться надо.

— Тоже ваши? — спросил Мухин, выходя в коридор.

— Наши, — выразительно произнес Константин, и Виктор уловил в его голосе то ли досаду, то ли обиду.

Колени и кончики пальцев еще подрагивали, но тиски, сдавившие голову, уже разжимались — постепенно, позволяя ощутить сам процесс выздоровления и в полной мере им насладиться. Мухин не знал, что бы он делал без таблетки — не первой, капсулы в пищевой оболочке, а этой, тетра... или макро-.. хрен запомнишь.

— У вас тут летальных исходов еще не было? — осведомился он.

— Это несмертельно. Сапер сразу по две-три штуки заглатывает.

В желудке у Виктора что-то взбрыкнуло, и он прислонился к книжному шкафу.

— А если б мы там не... Короче, на сколько ее хватает этой вашей отравы?

— Одна доза держит в трансе часа четыре. Две — около семи. Три никто, кроме Сапера, не пробовал.

— Блин... «доза»! — скривился Виктор. — Вашему Саперу не позавидуешь. Чем же он там занят? Коллекционирует концы света?

Он намеренно сказал «вашему Саперу», давая понять, что пока в это дело не впрягается. И Константин его прекрасно понял.

— Конец света Сапер ни разу не застал. Он бывает только в одном слое. Старается организовать то, о чем я тебе говорил. Воплощает нашу мечту.

— Мечту о диктатуре?

— О сильной власти, которая удержит страну от психоза и самоубийства. По-моему, оно того стоит.

Виктор отклеился от шкафа и дошел до поворота. За углом оказалась узкая кишка с одной дверью.

— Ну, воплощает... А когда он сюда возвращается, тот Сапер, который там живет, он ведь все забывает. Так?

— Так. В том слое он никакой не Сапер, а Гена Павлушкин. Сапер пишет ему подробные инструкции.

— Инструкции, как стать вождем? — удивился Мухин. — Этому можно научить?

— Сапера Сан Саныч консультирует, а у него опыт большой. И к тому же вождем Саперу не надо, он только готовит почву. Чего мнешься-то? — Константин распахнул дверь. — Милости просим!

Комната была вся пепельно-серая и до отвращения казенная. Вдоль стены стоял строгий стол с десятком мониторов. Клавиатура оказалась одна, она лежала ровно посередине, а системного блока не было и вовсе.

— И кто же вас спонсирует? Сколько барыг на паяльник посадили, чтобы все это оборудовать?

— Барыга у нас свой, он и без паяльника счета оплачивает. Тоже перекинутый.

— Н-да... — проронил Виктор, еще раз оглядываясь. — Торгаш, гэбэшный начальник, мент-маньяк, бомж-политолог... пардон, бич. И как его... Гена Камушкин, да? Отщепенцы спасают мир. При помощи подземного Интернет-кафе. Для полного счастья им не хватает только порнографа...

— Ты можешь в это не верить, — холодно произнес Константин. — Тебя никто не заставляет.

— Да с радостью! — воскликнул Виктор. — Я бы с радостью поверил! Но ты же помнишь Воробьевы горы? Наши приветы долетели раньше. И что? Оттуда тоже приветики пришли. Какая разница, кто первый? Если уж в Америке противоракетная оборона не сработала, нам-то куда? У нас всей ПРО — три кольца вокруг Москвы. Москва — это еще не Россия.

— Три кольца не везде, в некоторых слоях и того нет. Фокус не в том, чтобы суметь защититься, а в том, чтоб друг на друга не напасть.

— "Фокус"!.. Для этого надо столковаться с американским президентом, ни много ни мало. Но если он — чурбан с лассо?!

— Есть у нас перекинутый... Перед массовой миграцией он туда отправится и не нажмет на кнопку. Больше от него ничего не требуется.

— Вы... у вас есть президент США?!

— В отдельно взятом слое. Там он стал президентом, да. И без всяких лассо, между прочим. Но это наш секрет, — сказал Константин, отыгрываясь за «вашего Сапера».

Выдержав взгляд, он придвинул к себе клавиатуру и начал что-то быстро натюкивать.

Один из мониторов ожил, и в нем запрыгало нутро дорогого автомобиля. С краю, в затемненном и явно бронированном окне, пронеслась серая глыба Госдумы. Затем возник мягкий кожаный потолок, и на его фоне выплыло лицо — приветливое, как у всех гэбистов.

Шибанову было под пятьдесят. Кажется, он собрался лысеть, но потом раздумал: волосы лишь слегка отступили назад, оставив между двумя проталинами закругленный мыс. То же было и с сединой: виски отливали сталью, — но не более. Точно Председатель ГБ чего-то сильно испугался один-единственный раз и после этого разучился бояться навсегда.