Илья Варшавский - Человек который видел антимир

Васильев кивнул.

— Второй вопрос: способна ли ткань в этих условиях на тот вид деятельности, который мы называем мыслительными процессами? На этот вопрос невозможно ответить, пока мы не уточним само понятие мыслительной деятельности. Конечно, существует разница в процессах, протекающих в мозгу человека, решающего математическую задачу, и лисы, преследующей зайца. Однако, если проанализировать биотоки их мозга в это время, то окажется, что в обоих случаях мы сталкиваемся с весьма сходными явлениями возбуждения и торможения различных участков мозга, дающими очень сложную картину наложенных друг на друга электрических импульсов.

— Но мозг живого существа, — возразил Васильев, — способен хранить информацию, пусть самую примитивную, но все же являющуюся основой сознательной деятельности, а здесь мы имеем дело просто с комком мозгового вещества.

— А разве мы знаем, что такое память? — улыбнулся Сильвестров. — Есть память сознательная, приобретенная в результате опыта, а есть память наследственная, которую мы называем инстинктом. Если первый вид памяти мы можем уподобить циркуляции нервного возбуждения по замкнутому пути, вроде устройства памяти с линией задержки вычислительных машин, то наследственная память, очевидно, связана с перестройкой протеиновых молекул клетки и должна сохраняться в ней, пока клетка живет. Вы сами говорили о том, что мозг представляет собой случайно организующуюся структуру. Он напоминает армию, где перед каждым подразделением поставлена задача, в решении которой каждым солдатом должна проявляться максимальная инициатива в зависимости от случайно меняющейся обстановки. Не забывайте, что здесь десятки миллиардов клеток могут образовывать временные связи в самых разнообразных комбинациях.

— Значит, вы полагаете, что в этом комке мозгового вещества действительно идут мыслительные процессы?

— «Я существую, следовательно я мыслю». Вот единственная обобщающая формула деятельности мозговой ткани, — ответил Сильвестров. — Теперь перейдем к третьему и самому сложному вопросу о влиянии этого комка ткани на ваш мозг. На этот вопрос может ответить только очень тщательно поставленный эксперимент. Признаться, я никогда не верил в существование передачи мыслей на расстояние. Однако и в этом случае приходится считаться с фактами. Приборы объективно зафиксировали нечто такое, что трудно объяснить. Самое правильное воздержаться пока от каких-либо предположений по этому вопросу и продолжать наблюдение. Вы говорите, что продолжительность ваших приступов непрерывно увеличивается?

— Да, несмотря на то, что я с ними борюсь как могу.

— А вы попробуйте не бороться. Может быть, тогда картина проявится более четко…

Когда на следующий день привлеченная шумом Марина вбежала в лабораторию, она нашла Васильева на полу он стоял на четвереньках в углу за шкафом.

Васильев медленно поднялся на ноги и левой рукой потер лоб, приходя в себя после приступа. Посмотрев на Марину и смущенно улыбнулся. Разжал правую руку.

На ладони у него лежал задушенный мышонок.

Маскарад

Ритмично пощелкивая, автомат проводил замеры. Я полулежал в глубоком кресле, закрыв глаза, ожидая окончания осмотра.

Наконец, раздался мелодичный звонок.

— Так, — сказал врач, разглядывая пленку, — пониженное кровяное давление, небольшая аритмия, вялость, общей тонус оставляет желать лучшего. Ну что ж, диагноз поставлен правильно. Вы просто немного переутомились. Куда вы собираетесь ехать в отпуск?

— Не знаю, — ответил я, — откровенно говоря, все эти курорты… Кроме того, мне не хочется сейчас бросать работу.

— Работа работой, а отдохнуть нужно. Знаете что? — Он на минуту задумался. — Пожалуй, для вас лучше всего будет попутешествовать. Перемена обстановки, новые люди, незнакомые города. Небольшая доза романтики дальних странствий куда полезнее всяких лекарств.

— Я обдумаю ваш совет, — ответил я.

— Это не совет, а предписание. Оно уже занесено в вашу учетную карточку.

Я брел по улице чужого города.

Дежурный в гостинице предупредил меня, что раньше полуночи места не освободятся, и теперь мне предстояло решить, чем занять вечер.

Мое внимание привлекло ярко освещенное здание. На фронтоне было укреплено большое полотнище, украшенное масками:

БОЛЬШОЙ ВЕСЕННИЙ СТУДЕНЧЕСКИЙ БАЛ-МАСКАРАД

Меня потянуло зайти.

У входа я купил красную полумаску и красный бумажный плащ. Какой-то юноша в костюме Пьеро, смеясь, сунул мне в руку розовую гвоздику.

Вертя в руках цветок, я пробирался между танцующими парами, ошеломленный громкой музыкой, ярким светом и мельканием кружащихся масок.

Высокая девушка в черном домино бросилась мне навстречу. Синие глаза смотрели из бархатной полумаски тревожно и взволнованно.

— Думала, что вы уже не придете, — сказала она, беря меня за руки.

Я удивленно взглянул на нее.

— Не отходите от меня ни на шаг, — шепнула она, пугливо оглядываясь по сторонам. — Магистр, кажется, что-то задумал. Я так боюсь! Тс! Вот он идет!

К нам подходил высокий, тучный человек в костюме пирата. Нелепо длинная шпага колотилась о черные ботфорты с отворотами. Черная повязка скрывала один глаз, пересекая щеку там, где кончалась рыжая борода. Около десятка чертей и чертенят составляли его свиту.

— Однако вы не трус! — сказал он, хлопая меня по плечу. — Клянусь Наследством Сатаны, вы на ней сегодня женитесь, чего бы мне это ни стоило!

— Жених, жених! — закричали черти, пускаясь вокруг нас в пляс. — Дайте ему Звездного Эликсира!

Кто-то сунул мне в руку маленький серебряный флакон.

— Пейте! — сурово сказал Пират. — Может быть, это ваш последний шанс.

Я машинально поднес флакон ко рту. Маслянистая ароматная жидкость обожгла мне нёбо.

— Жених, жених! — кричали, притоптывая, черти. — Он выпил Звездный Эликсир!

Повелительным жестом Пират приказал им замолчать.

— Здесь нам трудно объясниться, — сказал он, обращаясь ко мне, — пойдемте во двор. А вы, сударыня, следуйте за нами, — отвесил он насмешливый поклон дрожавшей девушке.

Он долго вел нас через пустые запыленные помещения, заставленные старыми декорациями.

— Нагните голову, — сказал Пират, открывая маленькую дверцу в стене.

Мы вышли во двор. Черная карета с впряженной в нее четверкой лошадей была похожа на катафалк.

— Недурная повозочка для свадебного путешествия! — захохотал Пират, вталкивая меня и девушку в карету. Он сел на козлы и взмахнул бичом.

Окованные железом колеса гремели по мостовой. Вскоре звук колес стал тише, и, судя по покачиванию кареты, мы выехали на проселочную дорогу.