Сергей Абрамов - 04-Версии истории (Сборник)

— Он же лезет, Гай! — заорал Ной. — Бей его!

Смотритель медлил. Остановить это существо болью не представлялось возможным: порог чувствительности у орков, очевидно, занижен, а убивать…

И зачем только он выхватил у Ноя багор?..

— Бей же! — кричал Ной, но оружие отнимать не спешил.

Очень своевременная проверка на лояльность и верность идее. И условия подходящие.

Смотритель сделал короткий замах и точно вонзил острие багра орку в глаз, Тот коротко взвыл и обмяк, рухнув в воду.

Настроение на остаток дня у всех было испорчено. Волны и ветер никак не хотели разлучать дрейфующий корабль и плавающий вверх спиной труп орка, и он качался на волнах, пока ночь не скрыла его.

А ночью не давал заснуть протяжный плач какого-то зверя, выжившего на каком-то из островков. Ной весь испереживался из-за того, что темнота не позволит найти и спасти его…

Все это мощно «накручивало» Смотрителя, и утром, после того как охрипшего за ночь зверя все-таки нашли и вытащили из воды, он не выдержал и, фигурально выражаясь, припер Ноя к стенке, спросив:

— Скажи, в чем разница между шакалом, которого мы только что спасли, и орком, убитым нами вчера?

— Убитым тобой… — поправил его Ной.

Это не было уходом от ответственности за содеянное, но — только констатацией факта.

— Не важно, — не стал возражать Смотритель. Да и в чем возражать-то?.. — Я, ты, Сим или Хам — его мог убить кто угодно. Я лишь выполнял твою просьбу.

— Просьбу? То есть, не будь меня, ты бы позволил этому… существу забраться на корабль?

— Ты не ответил мне: в чем разница между желанием жить у орка и у нас с тобой? Почему мы спасаем зверей и убиваем орка?

— Орк — зло. Это очевидно. Не понимаю, о чем тут говорить.

— Скажи, Ной… может быть, мне тем ударом отбило на прочь какое-то важное знание… скажи, почему шумеры никогда никого не лишают жизни?

— Никого, кроме орков? Потому что не я раздавал жизнь и не мне ее отнимать.

— Но и орку не ты дал жизнь…

— Он — из тех тварей, что отнимали жизни у людей. У нас! Видел бы ты…

— Не видел. Но догадываюсь. Думаешь, это дает нам право обходиться со зверями по-звериному? Тигр, спящий в трюме, тоже за свою жизнь поубивал вдосталь. И Хранителя, кстати, задрал он или его собрат. Мы же ему не мстим.

— Тигр — зверь.

— А орка ты считаешь человеком? Тогда почему мы его не спасли?

— Орк — не человек.

— Зверь? Тогда почему бы нам его не простить?

— И не зверь.

— А кто же? — Смотритель искренне удивился отсутствию логики в словах Ноя.

— Орк — это орк. К нему — особое отношение. Орков вообще не должно быть на Земле, они — ошибка. И Царь Небесный, наславший все эти бедствия… — Ной повел рукой вокруг, — просто очистил Землю от скверны и гнили.

— От скверны и гнили? А этот орк, видимо, был не самым скверным и уж вовсе не гнилым, если выжил, а, Ной, как думаешь? А все погибшие люди, твои благопристойные соседи, настоящие шумеры, — они что, тоже скверна?

— Гибель соседей и наше спасение — воля Царя Небесного.

— А орк?.. Ной, не уходи от ответа. Если следовать твоей логике, то орку мы явно были посланы для спасения. Но мы не спасли, а убили его. Решили, что вправе корректировать замысел Царя Небесного.

— А что же ты вчера об этом не вспомнил, когда втыкал багор ему в глаз, а?

— Нечестно ты споришь. Ной. Речь-то не обо мне или тебе. Я всего лишь хочу узнать, чем люди руководствуются, относясь к оркам так, как относятся. Если у тебя нет ответа — скажи. Не пытайся выкручиваться. Я же вижу…

— Что ты видишь? Мою ненависть к оркам видишь? Постоянный страх женщин и детей видишь? Истерзанные трупы соседей, подброшенные на дорогу, видишь?

Ной начал закипать, но Смотритель его остудил:

— А истерзанное… раз уж мы заговорили в таком стиле… истерзанное тело Хранителя Времени ты хорошо видел? А кровь на лапах нашего тигра?

Ной замолчал надолго. Вздыхал, отворачивался, жестко тер руками лицо.

Наконец вымолвил:

— Я сам не всегда понимаю…

— Что?

— Почему все так… Одних бережем, других убиваем. У всех ведь внутри течет кровь, бьется сердце. Сложно достучаться до самого себя и попытаться рассудить, почему к людям и зверям — одно отношение, а к оркам — другое. Убив однажды орка, начинаешь понимать, что пика так же легко войдет и в человеческую плоть… Ты прав… Странно все это… — Последнюю фразу Ной произнес совсем тихо.

— Странно — не то слово… — неясно и мимо дела сказал Смотритель, потому что пришло время его реплике.

— Но у нас есть Царь Небесный, руководящий нашими действиями. — Ной как очнулся, заговорил бодро и высокопарно. — Он видит все и решает, кому кого убить, а кому кого спасти. И наверно, он знал о наших соседях… хороших в общем-то людях… знал что-то такое, что позволило ему приравнять их к оркам.

— Ничего себе! Что же они за грешники-то такие?

— Не ведаю. Не мое это дело.

Хваленая Шумерская «хата с краю»…

— Легко так жить, Ной?

— Как жить? О чем ты?

— Очень легко возлагать всю ответственность на Царя Небесного, а с себя, в свою очередь, все снимать, прикрываясь неосведомленностью и незаинтересованностью.

— Не понял.

— Ной, ты даже не даешь себе труда — понять… Да вы… мы все, шумеры, люди, как что ни случись, вечно указываем на небо… каждый раз, как только сталкиваемся с проблемой, требующей минимального умственного напряжения. Говорим: «Вон — Царь, он рассудит, он решит, он помилует, он накажет!» И в то же время позволяем себе решать то, что тоже, по логике, должно решаться не нами. Как думаешь, это идея Царя — расплодить орков, чтобы те истребляли людей? Или, может, тигр, нами спасенный, был наказан за какие-то тигриные грехи и ему следовало медленно умирать от жары и голода на бревне? Почему тогда мы вмешались и нарушили волю Царя?

— К чему ты ведешь, Гай?

— К тому, что роль Царя Небесного не стоит перегружать лишней ответственностью.

— Или к тому, что никакого Царя Небесного нет?

— Твое предположение, — на всякий случай открестился Смотритель.

— Не юли. Не только мое. Вы, Хранители, всегда говорите о Царе Небесном не как о живом… а как-то отстраненно… как о несуществующем.

Смотритель почувствовал, что сейчас начнется нечто, именующееся «разговором начистоту».

— А тебе и остальным это не нравится. Так?

— За остальных не скажу, хотя и знаю, что среди них доставало таких, вроде тебя… без высокого уважения относящихся к Царю… я же всегда чтил, чту и буду чтить его. Как живого.