Василий Головачёв - Русская фантастика 2014

Джейн постаралась не расплакаться от обиды и досады. Она не так представляла встречу с братом мужа, которого они не видели почти три года.

— Мужество и патриотизм не всегда измеряют в выпущенных пулях, — вежливо сказала Джейн. Она поставила на стол кастрюлю с рагу, раскладывая еду по тарелкам.

Мужчины выпили. Майкл потянулся к тарелке несуществующей рукой, и когда с запоздалым пониманием обнаружил ее отсутствие, смутился и закашлялся.

— Если угодно, Джейн, я могу рассказать о патриотизме, — сказал Майкл. — И о мужестве тоже рассказать могу.

Дочитав, Манфред глубоко и нарочито шумно вздохнул.

Плечи Бирнбахера обмякли, на дисплее клинч-линии опять появилось его лицо. Роу был готов поклясться, что отрывок врезал противнику, как молот по темени. Но отчего-то в этом коротком вздохе ему все равно послышалось и облегчение. Неужели «Рэндом Хаус Паблишинг» на самом деле совершил невозможное?

— Похвально. — Бирнбахер медленно покивал. Из лифта вышли четверо последних пассажиров, оставив книгоделов наедине. — Как вы достали рассаду?

Вопрос, конечно же, был бестактным. Но корпорации вроде «Рэндом Хаус» или «Саймон, Шустер и Усманов» так старательно заметали за собой дорожки, что вставшие на остывший след конкуренты не могли даже надеяться на повторение результата или обнаружение улик. Потому Роу ответил, постаравшись наполнить голос превосходством и скрытой издевкой:

— Домашний халат. О том, что с 1961 года его не стирали, говорить излишне.

— Коллекционеры?

— Правнук агента ФБР, занимавшегося расследованием. Фамильный сувенир, так сказать. Стоил немалых денег.

— Мы тоже искали его…

— Я знаю.

Роу победно улыбнулся и в ту же секунду осознал, что окончательно угодил в ловушку. Бирнбахер дотянулся до пульта ручного управления лифтом, принудительно притормаживая кабину перед тридцать четвертым этажом.

По такому случаю он даже повернулся к Эдварду лицом, хоть клинч-линию и не разорвал, продолжая изучать коллегу-конкурента сквозь полупрозрачное забрало кибергласса.

— Моя очередь, Тед. Мы ведь заключили уговор? — вкрадчиво поинтересовался он, сбрасывая Роу ответный фрагмент. — Изучи. Заголовка пока нет, но автора ты узнаешь сразу.

Раздираемый страхом и жгучим любопытством, тот принялся читать, все еще гадая, не блефовал ли ненавистный Манфред, собираясь покрыть самую свежую из свежайших карт «СШиУ».

На первых строчках пытливость и сомнения улетучились, словно спирт из смеси с оливковым маслом, оставив после себя клейкое ощущение приближающейся катастрофы…

Воодушевленный, Фелан Турлоу поспешил вниз по Ричардсон-стрит, стараясь не упускать из виду сочнозеленый сюртук мистера Киллиана. С каждым новым шагом юношу пронизывали все более острые волны воодушевления и азарта, наиболее присущие страстным поклонникам охоты, лошадиных бегов и карточных игр. «Вот так удача, вот так удача!» — все твердил он едва слышно. Лицо его раскраснелось, а шелковый шарф грозил размотаться, этой крохотной деталью выдавая охватившее Турлоу возбуждение.

На углу с куцей и немало тошнотворной Гай-стрит Фелан был вынужден застопориться. Остановившись за лавкой торговца жухлым редисом — деревянными ящиками, составленными пирамидой, — Турлоу напустил на себя вид праздный, вовсе не связанный с преследованием и выслеживанием, постаравшись восстановить дыхание и придать лицу привычный розовый оттенок.

Петлять по Лондону за мистером Киллианом оказалось многим проще, чем юноша возомнил себе в кабинетах «Треснувшего лука»; впрочем, он не позволял ликованию затуманить рассудок. Едва чувства были побеждены и страсть утихла, уступив привычному состоянию, на молодого человека обрушились запахи плесени, отбросов и содержимого выплеснутых на улицы ночных горшков; грязь под ногами показалась еще чернее и отвратительнее.

Оборванец, гордо владевший прилавком из ящиков, ставших временным укрытием юноши, предложил купить овощей, похожих на выложенные в ряд мышиные трупики. Фелан отказался, как мог вежливо и учтиво, жадно высматривая, как на другой стороне улочки цель его наблюдения беседует о чем-то с подозрительным господином средних лет, облаченным в коричневый плащ.

Такого верзилу Турлоу красочно представлял себе восседающим в дальнем углу заведения, куда заказан вход добропорядочным людям. Выпростав из-под полы руку в потертой перчатке, он тайком передал мистеру Киллиану нечто, завернутое в толстую бумагу и перевязанное шпагатом. Пакет не был большим и легко скрылся за отворотом зеленого сюртука.

— Для такого дела господину стоило купить услуги мальчишек Колченогого Уолли, — раздалось совсем близко от Фелана, вызвав невольную дрожь.

Обернувшись, он уставился на женщину неопределенного возраста, с равной легкостью способную оказаться и прачкой на выходном дне, и представительницей того рода профессии, одно существование которого отрицается благовоспитанными женатыми мужчинами.

— Это ты мне? — вспыхнул Фелан, уже зная, к кому именно обращается женщина.

— Кому же еще, господин, — сказала она, приближаясь и придерживая юбки так, чтобы не касались жижи. — Уличная слежка — тонкое ремесло, и ежели нужда заставляет прибегнуть к нему, лучше обратиться за помощью к прирожденным мастакам.

— С чего ты взяла, что я за кем-то слежу? — возмутился Турлоу, замечая, что мистер Киллиан уже попрощался с таинственным собеседником, направившись вбок. — Сущий вздор, Господь свидетель!

— Да и слепой бы заметил, господин, — смиренно, но твердо заявила она, останавливаясь рядом и буравя его глазами. — Ставлю шиллинг, вся улица это видит, вы уж не сомневайтесь.

Несмотря на потертый вид одежды и несвежий дух кислого пива, Фелан отметил, что женщина еще весьма привлекательна — в случае, разумеется, если созерцатель относился к разряду господ, не брезговавших изучать лица женщин данного сословья, — а в глазах ее еще светилось что-то живое, лучезарное; улыбка, которой она одарила молодого человека, была необычайно мила.

— Смекаю, что в услугах определенного рода господин не нуждается, — просто сказала она, опередив возмущение Фелана. — Но за скромную плату найду ему мальчишек, подрядив выполнить слежку. Чтобы господину не пачкать туфли в грязи Нью-Вестон-стрит.