Письма Филиппа - Павел Юрьевич Фёдоров

голове звучит то ли музыка, то ли некие звучания глубоких и сильных возможностей. Необходимы усилия для всего этого и чем выше, тем больше должно быть сил.

– Или наоборот – всё должно быть легче, тоньше, прозрачнее, доступнее.

Я спускаюсь с холма по дороге к озеру. Иду к лесу. Какое множество звуков – пение птиц, всплески воды, повозки, машины, обрывки речи. Всё движется или стоит в неподвижности. Но мы закрыты для всего этого. Вот привязанные лодки тихо покачиваются. Сцены актёров, реплики, сюжеты, мастерство камеры и всех участников съёмок. Я всматриваюсь в эти картины, пытаясь понять, являются ли они фильмом, или это просто обычная жизнь вокруг нас?

– Это же может увидеть каждый в любой момент. Неужели необходимо останавливаться, чтобы увидеть или останавливать мгновение, пусть даже в фильме?

Человек это называет искусством.

– Фиксированный момент возвышенного чувства.

Необходима подготовка для возможности восприятия и передачи этого состояния.

– Своего рода воспитание.

Оно состоит не в том, что необходимо что-то запоминать или делать, а в осознании того, что оно – естественное дарованное состояние любому человеку, без исключений. В этом состоянии проявлена истинная сущность человека. Зовётся оно простым словом – творчество.

– Пусть даже наблюдателя?

В этот момент вспомнилась сцена из одного фильма: трое человек идут по просёлочной дороге, неожиданно пошёл дождь, один из путников прячется под дерево, но потом присоединяется к остальным, и они продолжают путь под дождём. Казалось бы, обыденная сцена, все мы ни раз побывали в ней и множество раз видели подобное, но почему же именно в этом фильме эта сцена произвела на меня такое впечатление и привела к мысли, что это одно из величайших художественных творений человечества!

– Потому, что ты увидел – мир величайшее творение!

Он именно таков.

– Вот видишь, как полезно иногда спрашивать моё мнение при вашем совместном творчестве. Куда делись временные рамки или рамки технических возможностей, а где разобщённость языков или верований, где всё это при сотворчестве?

Видимо сейчас ты говоришь не о совместном делании чего-то людьми, а об общении людей между собой.

– Мы с тобой начали понимать друг друга.

Какое странное слово – понимаю. Как правило человек говорит: я знаю.

– Странно, но мы с тобой в ходе нашей беседы о фильме подошли к вопросу воспитания.

Какая связь ты хочешь сказать?

– Просто я уловил в тебе нерешительность при сопоставлении таких понятий как: знать и понимать, учить и воспитывать, работать и творить, и подобных им.

Ты знаешь, да, колебание моё вызвано тем, что эти понятия вдруг показались мне непросто в чём-то схожими или различными, они как два мироздания. Первые относятся к нашему обычному хорошо знакомому миру, а вторые – к миру, о котором мы только интуитивно догадываемся, мечтаем о нём, ищем его, ждём.

– Соприкасаясь с фильмом, вы либо остаётесь на месте и видите хорошо знакомую местность с понятными правилами, а, отправляясь за вторым, вы встречаете те сцены, о которой ты упоминал.

Все на своих местах. Всё обговорено, отрепетировано, всё кажется понятно, что кому делать и когда.

– Но, приступить к созданию, это требует усилий над собой.

Как перед прыжком с высоты, либо камнем летишь вниз, падая об землю, а кому охота падать, потому вовсе остаёмся на земле, так привычнее и понятней.

– Либо взмываешь на недосягаемую высоту и паришь в свободном полёте.

Но мы с тобой не снимаем ничего, мы с тобой беседуем о тебе. Ты создан из чистого замысла, не обременённого возможностями и условиями. Рождением тебя, скорее всего, мы обязаны только тебе. Ты бы не мог появиться, если бы мы не были готовы с тобой беседовать.

– Всё зависит от уровня восприятия.

Идеи обрушиваются на человека в любой форме, но возможность их восприятия зависит от самого человека.

– Скажи мне, почему ты называешь меня фильмом?

Потому, что я снимаю именно фильм, а потому и обратился к тебе.

– То есть, тебе привычней и проще беседовать на интересующую тебя тему, если я являюсь кем-то – кто тебе ближе или интересней, ты это хочешь сказать?

Скорее во мне говорит некий опыт общения с теми, кого я понимаю. Мы, наверное, слишком упрощаем поступающую к нам информацию, а хотим говорить при этом о возвышенном.

– Ты начал уже подбирать слова, это говорит о том, что ты потерялся.

Я понимаю, что ты подводишь меня к главным вопросам – для кого мой фильм, зачем я его снимаю?

– Вот видишь, ты сразу нашёлся.

Ну что ж я могу ответить тебе? Послушай, какая странная ситуация получается, я беседую с фильмом, который ещё не снял. Более того, я должен понять значение того, чего нет.

– А чему ты удивляешься, что в вашем мире не странно, если приглядеться? В этом суть мироздания, ты сам об этом говорил.

Все собрались. Готовы. Я всё всем объяснил. Что они поняли для меня загадка, а по большому счету, вообще не интересует. Я просто возьму всё, что посчитаю нужным из сделанного и буду смотреть, а потом составлю визуальный рассказ. Человек взбирается на холм. Суть в том, что он по—прежнему убеждён, что с холма можно перейти на небо. Просто продолжая движение наверх, а не спускаясь вниз. Он уже бежит, задыхаясь, испытывая при этом необычайный восторг. Мы за ним наблюдаем, равнодушно или с любопытством, каждый что-то о своём думает. Иногда пытаемся сосредоточиться над тем, что происходит на экране.

– Есть ли связь между идеями съёмки и просмотра?

Он хочет нам объяснить, что полёт неизбежен, или он затруднён.

– Что же он хочет нам показать? К кому он конкретно обращается? О чём он кому говорит? Не есть ли это разговор с самим собой?

Мы считаем, что таким образом способны передать свои ощущения. Нам, почему-то важно не только что-то самому пережить, но, и чтобы остальные узнали об этом.

Вот оно главное – узнали!

Наше общение между собой сводится лишь к воспоминанию уже пройдённого – узнаванию, иначе для нас этого практически не существует. Зачастую, понимаю – означает, что я это уже где-то видел или, что-то подобное слышал.

– Это мой ответ тебе на главный вопрос – зачем.

Я беседую с тобой о тебе, потому что ты ближе всего находишься к себе. Только в этом случае Я могу говорить без посредников.

– Так сказать, из первых уст.

Я снимаю фильм, соответственно обращаюсь к фильму, как к непосредственному своему собеседнику, то есть, как это ни странно звучит, непосредственно к фильму. Хотя, как можно обращаться к тому, кого пока