Сергей Лукьяненко - Красная машина, черный пистолет (сборник)

Волосы перестали щекотать щеку, и Тэдди, не открывая глаз, заговорил лихорадочно и сбивчиво:

– Но жизнь уже прожита, Джой. Нелепо, но я даже не знаю, сколько мне лет. По вычислениям электронных машин – сорок один. Не ведь машина могла ошибиться. Может быть, мне давно уже триста, четыреста, пятьсот. В Глубоком космосе время идет иначе. Люди вывели формулы, по которым можно все высчитать. Данные маршрутной карты, график скоростей, коэффициенты сверхсветовых переходов, выходы в надпространство и еще сотни и тысячи цифр, схем, графиков – и через полчаса машина выплевывает ответ: «Пилот Эдвард Стоун – 41 год…» А кто подсчитает все пережитое? У меня такое чувство, что я живу уже много веков. Я растерял близких, растерял друзей. Я так много терял, что уже не могу поверить в то, что можно что-то найти. Где-то что-то когда-то во мне сломалось, и я полетел вниз. Я перестал сопротивляться. Я попал в капкан и делал все, что от меня требовали: возил контрабанду, грабил звездные заповедники…

Тэдди открыл глаза, и над ним снова было только небо.

– Если бы можно было начать все сначала… Но как? С чего?

Небо было бесстрастно, и ничего не дрогнуло в нем.

– Простите меня, Джой. Это не вам, а мне надо было молчать. Через несколько дней я улечу. Я всегда улетал с радостью. Мне было неуютно на Земле. Первый раз в жизни я не хочу улетать. Спасибо вам, Джой. Вы разбудили меня. Жаль, что это не случилось раньше. Невыносимо жаль.

Три чайки пролетели низко-низко, взмыли вверх, сделали плавный широкий круг, и птичий крик повис в воздухе.

– Джой!

Молчание.

– Джой, вы сердитесь на меня?

Тишина была ему ответом.

Тэдди приподнялся на локте. Джой лежала рядом, вытянувшись, закинув голову, и беззвучно плакала. Она изо всех сил старалась сдержать рыдания, тело ее вздрагивало, а ладони вытянутых вдоль тела рук судорожно сжимались в кулачки.

– Джой, милая, ну что ты так?

И все отодвинулось, подернулось дымкой, перестало существовать – и небо, и океан, и чайки, и палящее тропическое солнце – и медленно, бесконечно медленно (так, что за это время успели родиться, распуститься в спирали и умереть тысячи галактик) и нежно он взял в ладони это мокрое, перепачканное зеленью и ягодным соком лицо и стал целовать светлые дорожки, оставленные слезами, пока не нашел припухшие, горькие губы.

Две руки поднялись снизу и сомкнулись на спине, прижимая и робко и властно, и он зарылся лицом в густые волосы.

Губы Джой дышали у самого уха часто и прерывисто, и в этом дыхании еще жили отзвуки плача, но теперь уже что-то новое, могучее и неведомое заставляло его прерываться, и Тэдди забыл обо всем, когда шепот обжег ему щеку:

– Тэдди, милый… Это судьба… Мне суждено было стать женой звездолетчика. Как и матери. Это судьба.

– Меня совсем укачало. Возьми в этом притоне бутылку шерри.

– Слушаюсь, мистер Роберт… Одну бутылку шерри?

В голосе шофера мелькнуло удивление и растерянность, и Роберт мысленно выругался. Идиотское положение: он, Роберт Смит, должен изображать черт знает что…

Машина свернула с автострады к невзрачному дорожному кафе, из которого тоскливо свиристел бинг-джаз. Было довольно прохладно, и столики под тентом пустовали, лишь похрапывал в углу пьяница да двое хорошо одетых мужчин пили кока-колу.

На стоянке стояли три машины – два одинаковых коричневых «Ройлса» и черный «Форд» с основательно помятым крылом.

Шофер вошел в кафе, мужчины о чем-то поговорили, поглядывая на машину Смита, и один из них, бросив на руку плащ, направился к машине.

Смит приоткрыл дверь, но ровно настолько, чтобы никто снаружи не смог его заметить.

– Сэр, я очень извиняюсь, но не смогли бы вы подбросить меня до Стрэнг-Роуз? У меня деловое свидание, а машину мою, сами видите… – Незнакомец кивнул на помятый «Форд». – Если вас не затруднит…

– Кончайте ломать комедию. Лезьте, – прошипел Роберт, отодвигаясь.

Незнакомец скользнул в машину и захлопнул дверцу.

– А шофер?

– Вы что, ослепли?

Незнакомец постучал по блестящей темной перегородке, отделяющей заднее сиденье от мест шофера и телохранителя, и хмыкнул:

– Да… А в смысле звука?

– В смысле звука – то же самое.

– Хорошая машина… Надеюсь, вы без телохранителя?

– Да, черт подери, без. Можно подумать, наша встреча рискованна только для вас. Я рискую в два раза больше.

– Ну хорошо, хорошо. После того как я с вашей помощью встал на путь греха, у меня стала побаливать шея.

– Это просто радикулит. Сейчас не вешают.

– Как ни странно, но шея моя болит даже при воспоминании об электрическом стуле. Видимо, просто ассоциативная цепь. А как было хорошо еще месяц назад… Даже «Интерпол» стал забывать меня…

– Вы сожалеете о том, что начали?

– Ни в коем случае. Я просто, откровенно говоря, набиваю себе цену. Итак, что вы хотите мне предложить?

Динамик щелкнул:

– Мистер Роберт, я принес шерри.

– Давай в клапан. И поезжай. В Стрэнг-Роуз.

Звякнуло стекло. Роберт приподнял заслонку – в маленькой нише, выдавленной в перегородке, стояла бутылка. Роберт сунул бутылку в карман дверцы и закрыл заслонку.

Машина тронулась.

– Отлично придумано. Вы не считаете, что фюреру тоже неплохо бы иметь такую машину?

– Вы же не любите Землю?

– Ошибаетесь. Как раз наоборот. Я очень люблю Землю. Всю, целиком. Как яблоко, которое можно съесть. Я работаю в космосе, чтобы вернуться на Землю. Без грима. Тогда не получилось, потому что… Черт подери, что это такое?

Машина резко затормозила. Снаружи послышалась какая-то перебранка.

– В чем дело? – рявкнул Роберт в микрофон.

– Простите, сэр, какой-то алкоголик. Убери свой драндулет, идиот!

– Иди… Иди-от? Я тебе по-покажу! Я хоз… хозяину…

Кто-то рванул дверцу. Незнакомец выхватил пистолет.

В дверях повис парень в синем реглане, то ли пьяный, то ли наглотавшийся наркотиков – во всяком случае, взгляд его вытаращенных глаз был совершенно бессмысленным. Он тупо уставился на пистолет и икнул.

– П-поли… П-полиция?

И вдруг заорал во все горло:

– Бей полицию!

– Трогай! – крикнул Роберт, побагровев.

Машина рванулась с места, пьяный упал, едва не угодив под колесо, бамперы во что-то ударили и со скрежетом отбросили. За боковым стеклом мелькнул одноместный «Ягуар», варварски разрисованный звериными мордами.