Уолтер Уильямс - Дни искупления

— Но это точно был не Робби, — настаивал Билл, — он выше ростом.

— Вспомни, не было ли у тебя разногласий с кем-нибудь еще после того случая? Может, кто-то жаловался, что в покере обманывают?

— Обманывают! — Форсет взорвался. — Да у нас просто некому!

— Ну ладно, я просто уточнил.

— К тому же игроки слишком глупы, чтобы надувать друг друга.

Теперь, находясь в безопасности и понемногу выходя из шока, он постепенно вскипал от негодования. Через минуту, подумал Лорен, он начнет обвинять полицию, что та его плохо охраняет.

— Никто не жаловался, — горячо доказывал Форсет. — Никто! Эти добродушные лохи транжирили здесь деньги своих подруг уже многие годы. И никто из них даже слова не сказал против.

— Отлично. Кто-нибудь из завсегдатаев сегодня отсутствовал?

Форсет перечислил несколько имен. Лорен всех знал в лицо, и никто из них не подходил под описание грабителей.

Вернулся Киприано и доложил, что послал сообщение по спутниковой связи, а Конни Дювашель передала, что никого из подозреваемых не видела. Что ж, вполне достаточно.

Лорен решил покинуть Форсета, прежде чем тот разойдется и обрушит свой гнев на полицейских. Поблагодарив пострадавшего, он спустился к столу для покера. Может, лохи что-нибудь запомнили.

Лохи оспаривали друг у друга каждую мелочь, и пришлось потратить больше часа, чтобы свести их показания воедино. Никаких существенных деталей к картине происшествия не добавилось за исключением того, что они слышали шум мотора отъезжающей с задней стоянки машины сразу после ограбления.

— Кто-нибудь слышал, как ее заводили? — спросил Лорен.

Кто-то ответил утвердительно, кто-то засомневался. Значит, не исключено, что третий соучастник сидел в машине с включенным двигателем. Лорену такая возможность оптимизма не прибавила.

Они с Киприано вышли из комнаты для покера и закрыли за собой дверь. Верхний уголок бумажной таблички ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! отклеился и свисал вниз.

— Здесь нам больше делать нечего, шеф, — буркнул Киприано, — слишком много деталей, чтобы сомневаться, что все так и было на самом деле.

— Да-а-а, — Лорен раскисал на глазах.

— Может, это все-таки мальчишка Киснерос? Может, он сидел за рулем?

— Вполне возможно.

— Я по дороге домой заверну в Лас-Энимас и немного потолкаюсь по тамошним злачным местам. Посмотрю, нет ли там его фургона.

— Давай. Займись этим.

— Завтра побеседую с его родителями. Но не думаю, что это нам поможет. С ними иметь дело еще тяжелее, чем с самим мальчишкой.

Все бары уже закрылись. Можно не волноваться, даже если кто-то напьется и начнет дебоширить. Он поблагодарил ребят за помощь и отпустил Санчеза, попросив предварительно распустить всех, кроме дежурной смены. Сам шеф полиции тоже отправился домой.

Там стоял запах попкорна. На кофейном столике напротив телевизора лежала почти целая пачка. В темноте Лорен не спеша съел пару полных пригоршней и отправился запить на кухню. В холодильнике воды не оказалось, пришлось налить из-под крана. Морщась от гад-

кого привкуса, он выпил целый стакан, потом сбросил обувь и кобуру и мягко прокрался в спальню.

Ровное дыхание Дэбры на минуту прервалось, но, убедившись сквозь сон, что он жив и здоров, она тут же снова забылась. Он разделся и нырнул под одеяло. Теперь можно было спокойно обдумать все сегодняшние происшествия на Сити-лайн.

Кто-то из местных жителей, прекрасно ориентируясь в городе, улизнул под носом у полиции, совершив ограбление самого почтенного, пусть и нелегального, заведения Аточи. Лорен чувствовал себя смертельно обиженным и оплеванным. Город — его город — и его образ жизни находились под угрозой. И не в силу объективных обстоятельств, что находятся в ведении одного лишь Господа Бога, как, например, закрытие шахты или возникновение Лаборатории, а из-за самих горожан. В городе запахло предательством, крушением основ его существования.

Он должен найти этих засранцев. И пусть сие послужит уроком для других.

Он задумался о наступающем двадцать первом веке, о его грядущих сюрпризах. Пикапы, набитые наркотиками и автоматическим оружием. Вооруженные иностранцы, беспардонно врывающиеся в бары.

Равнодушные люди, которые не станут защищать своих соседей, искать справедливости. Несовершенные и опасные технологии вроде всего этого вооружения для «Звездных войн», рвущегося в космос на топливе из Лаборатории высоких технологий.

Когда-то будущее грезилось таинственным миром, полным удивительных усовершенствований и обтекаемых форм, как декоративные фасады зданий в деловой части города. Мир Завтрашнего Дня. Что-то вроде страны Оз, где возможно все, даже самые невероятные вещи.

Затем каким-то образом, размышлял Лорен, в будущее пробрались «мерзавцы». Они захватили его, как апачи в вестерне занимают «высокую землю». А «порядочным» ничего не оставалось, кроме как под дулами их револьверов шагнуть в следующий век.

— Что с тобой? — Дэбра сидела в кровати, пристально вглядываясь в Лорена. Он удивленно уставился на нее.

— То есть?

— Ты так громко скрипишь зубами, что разбудил бы даже мертвого. Что случилось?

Лорен попытался вспомнить, от чего он оттолкнулся.

— Ограбили «Медную страну». В том числе и стол для покера, что внизу.

— Значит, это сделал кто-то из своих.

— Да-а-а... — Лорен уже привык к ее сообразительности, Дэбра всегда все схватывала на лету. Уронив голову на руку, она испытующе посмотрела на Лорена.

— Какие-нибудь подозрения?

— В том-то и дело, что нет. Пара сопляков-испанцев непосредственно участвовали в ограблении. Возможно, у них был третий сообщник в качестве шофера.

— И этих двоих, конечно, никто не видел?

— Совершенно верно. Они, наверное, смылись из города еще до того, как разослали их словесные портреты.

— Или где-то прячутся вместе со своим дружком. — Может быть.

В комнате на секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем будильника «Литтл Бэн» с ночного столика. Лорен вздохнул.

— Сейчас ничего невозможно сделать.

— Хочешь, приготовлю тебе горячего молока?

— Нет, спасибо, я лучше посплю.

— Только не скрипи зубами.

— Хорошо, постараюсь не забыть.

Она поцеловала его в щеку и зарылась в одеяло. Лорен закрыл глаза, стараясь дышать глубже. Перед его взором проносились образы прошедшего дня, перемешиваясь и наслаиваясь друг на друга: Джилено, горой возвышавшийся среди толпы в «Бездельнике», декоративные грифоны у входа в административное здание города и округа, распростертое на земле тело Лена Боннивела в свете ярких галогеновых фар джипа из Лаборатории, Билл Форсет, потирающий запястье, где прежде болтался злополучный браслет...