Аристарх Нилин - Ловцы душ

— Извините, не смотрела. Я не очень большая поклонница такого жанра.

— Да?

— Представьте себе. Лучше скажите, как вы себя чувствуете? Голова кружится?

— Вроде нет.

— Дайте-ка, я еще раз пульс померяю, — она взяла руку и через минуту произнесла, — девяносто два, немного повышенный.

— Неудивительно. Как никак с такой высоты грохнулись.

— Вы можете активировать свои возможности?

— Зачем?

— Вы же можете телепортироваться.

— Вряд ли. Нужно сосредоточиться, а у меня сразу же все начинает плыть перед глазами. Видимо много энергии затратил. И потом, не могу же я вас оставить здесь одну.

Михаил провел рукой по карману рубашки, и, наткнувшись на сотовый телефон, достал его. На экране непрерывно мигала надпись: — Поиск сети.

— Не фурычит. Видно мы упали в такой глуши, что до ближайшего ретранслятора далеко.

— Идти сможете?

— Не знаю, надо попробовать.

Сысоева помогла Михаилу приподняться.

— Ну как?

— Слабость, словно после тяжелой болезни. Давайте попробуем пойти, только не очень быстро.

— Как считаете, в какую сторону нам лучше направиться?

— Я вообще-то считал, что в вашей конторе, всех без разбору учат всему, в том числе и навыкам выживания в экстремальных обстоятельствах.

— Прошу вас, можно не язвить?

— Я вполне серьезно.

— Понятно. Еще одно предположение, позаимствованное из кино?

— Вроде того

— Я сугубо кабинетный работник. Мое ремесло, люди, приборы, анализы, сопоставление полученных результатов, оценка и заключения. Одним словом — медицина.

— Раз так, тогда давайте пойдем на юг. Все ближе к дому.

— Тогда может быть на восток?

— Можно и на восток.

— Нет, нет, я попробую сам, — и Михаил сделал робкий шаг. Потом второй, третий. Посмотрев на Елену Степановну, извиняющимся тоном произнес:

— Не сочтите за труд, подайте вон ту палку. С ней, думаю, мне легче будет идти, а то ненароком свалюсь.

Она подала Михаилу палку, и они не спеша, побрели по лесу, стараясь ориентироваться по солнцу. Через полчаса, Михаил понял, что голова снова начала кружиться, и он предложил передохнуть. Усевшись на поваленное дерево, он мечтательно посмотрел на небо. В вышине было трудно что-либо рассмотреть, так как вершины деревьев закрывали все пространство вокруг, пропуская сквозь свою крону лишь солнечные лучи.

— Красиво здесь.

— Я давно не была в лесу. Даже на дачу некогда вырваться.

— Работа?

— Да, постоянно дела, дежурства, а последние два года столько дел, что просто караул.

— И, тем не менее, нравится такой ритм жизни.

— Это вопрос или констатация факта?

— Как угодно.

— Сложно ответить. Скорее привычка. Хотя нет, если бы не нравилось, давно ушла.

— Значит, что-то держит?

— Безусловно. По большому счету, работа интересная. А в последнее время, особенно.

— Понимаю. Тем более, когда появился такой объект для исследования, как я и Анна.

— Опять язвите.

— Простите, не хотел, честное слово. Просто вырвалось с языка.

— Если честно, то и вы в том числе. Вы сами-то до конца понимаете, какой переворот в науке вы сделали, когда стало ясно, какими возможностями обладаете?

— Как ни странно, представляю. Между прочим, я кандидат наук.

— Серьезно!

— Нет, шутка, у меня три класса церковно-приходской школы.

— Не поняла.

— Что вы, в самом деле! А вы что не знакомились с моими анкетными данными? Странно. Я действительно защитил кандидатскую диссертацию. Без малого, двадцать лет проработал в НИИ. Занимался наукой и в большей степени прикладными делами. Принимал участие в разработке и создании приборов химического машиностроения.

— Стало быть, вы отдаете себе отчет, сколь грандиозным является то, что произошло?

— А вы как считаете? Конечно же, представляю. Другое дело, чем все это может обернуться.

— В каком смысле?

— В прямом. Американцы не постеснялись сбить инопланетный корабль, потом атаковать нас в Арктике. Я и Анна, могут изменить положение в мире настолько, что как мне думается, сейчас все заинтересованы в том, чтобы избавиться от нас. И чем быстрее, чем лучше. Американцы, потому что мы не у них в руках, а наши, потому что мы слишком независимы и неуправляемы. Одним словом…

— Зря вы так. Честно слово, зря.

— А разве я не прав?

— В чем-то да, но не во всем. Если бы вас захотели начать досконально изучать против вашей воли, вы бы сейчас были не здесь, а в лаборатории.

— Как знать. Может быть, это еще впереди, а сначала, нас решили просто ликвидировать.

— Вы думаете, что самолет взорвали…

— А вы думаете иначе? Вряд ли спецрейс, да еще, военно-транспортного самолета потерпел аварию и разломился пополам, из-за того, что это был музейный экспонат времен второй мировой войны и был столь ветхим, что развалился в воздухе пополам. Я допускаю пожар, отказ двигателя, что-то еще, но не такую ситуацию, в которой оказались мы.

— Вы хотите сказать, что взрыв был заранее запланирован?

— Я ничего не говорю. Я лишь высказываю свои соображения. Вполне может быть, что нас сбили и американцы. Но то, что это было не случайно, факт. Уверяю вас.

— Пожертвовать столькими людьми?

— Думаю, что мои возможности того стоят.

Наступила пауза, во время которой, в безмолвной тишине леса, голос кукушки прозвучал как-то зловеще, отчего Михаил даже скривился, и подумал: — "Интересно, это она часы, дни или годы нам отмеряет?"

— Сможете идти?

— Попробую, — Михаил встал и, опираясь на палку, осторожно пошел вслед за Сысоевой, которая постоянно оглядывалась, чтобы проверить, всё ли с ним в порядке. Они шли по лесу, которому казалось, не будет конца. Больше всего удивляло то, что за все время, что они шли, Михаил ни разу не увидел намека на присутствие человека.

— Хоть бы бутылку из-под пива, или консервную банку встретить, и то можно было бы судить о том, где мы, — подумал он, — и главное, ни одной тропинки. Буквально девственная природа. Если бы грибники прошли, обязательно следы людей остались. Очень странно. Неужели они упали в такой глуши, куда редко забредает человек?

В этот момент, Михаилу то ли послышалось, то ли показалось, что среди зарослей кустов и молодых елей, мелькнула тень. Словно животное пробежало и, почуяв человека, замерло на месте. Он остановился и, стараясь как можно тише, произнес:

— Лена, остановитесь, мне кажется мы не одни.

Сысоева среагировала мгновенно. Во-первых, он впервые за все время назвал её просто по имени, и хотя она не до конца расслышала его фразу, поняла, что что-то произошло. Обернувшись, она увидела, что Михаил держит указательный палец у рта, показывая ей, чтобы она молчала. Она подошла к нему и, наклонившись, спросила: