Кейт Лаумер - Разрушители планет

Я пришел в себя, когда вертолет был высоко в небе. Я понятия не имел, куда и зачем меня везут. Фантазия же сулила мне самые неприятные перспективы, причем в самом ближайшем будущем.

Вертолет приземлился на площадке между деревьями в нескольких милях от города.

Мы вылезли. Тэнси облизал губы, залез под куртку и достал ружье.

— Зачем это? — спросил я и почувствовал, что мой рот сух, как промокашка.

— Неужели вы считаете нас настолько глупыми, Тарле-тон? — проговорил “кролик”. Я обернулся и посмотрел на него. Его ружье тоже было нацелено на меня, как и ружье “дряблого”. — Мне только непонятно, — продолжил “кролик”, — почему кто-то считает нас настолько глупыми?

— Ты чего остановился, парень? — спросил “дряблый”. — Даже тебе все это начинает казаться слишком подозрительным?

— Почему бы не задать ему парочку вопросов? — спросил “кролик”. — Мне очень хочется знать, что ему известно.

— Пустая трата времени, — сказал Тэнси. — Он до смерти напуган и не сможет говорить, даже если захочет. Ведь так, лейтенант?

Я с отвращением обнаружил, что дрожу, меня подташнивало, колени подгибались. Мне чудилось, что с неба на меня направлено множество прожекторов. Казалось, что время, как некая безжалостная сила, обрушивается на меня, что оно сжимается, концентрируется, достигая невыносимого напряжения. Через несколько секунд я умру. Это было так несправедливо, до нелепости несправедливо. После всего, что мне довелось вынести и когда я был почти у цели…

— Идите туда, лейтенант, — сказал Тэнси и показал на густые заросли.

Я сделал шаг. Ноги не слушались меня. Я хотел что-то сказать, но в легких не было воздуха. Они стояли поодаль и насмешливо глядели на меня. Я смотрел на их ружья, как мышь на кобру.

— Черт, — буркнул “кролик”, — он…

Он успел сказать только это, потому что Тэнси быстро повернулся в их сторону и выстрелил сначала раз, потом другой — два мягких хлопка. “Кролик” и “дряблый” упали, как тюки с тряпками. Тэнси опустил ружье.

— Сожалею, лейтенант, что вам пришлось все это пережить, — проговорил он, теперь его голос звучал совсем иначе. — Крапп, разведка Флота. Очень жаль, что вы ушли от меня на барже. Мы могли бы избежать всей этой мелодрамы.

Я сидел на другом стуле, за другим столом. На сей раз люди напротив меня были в голубой с золотыми шнурами форме старших офицеров Флота. Двое из них были мне незнакомы, но трех других я знал с детства. Однако выражения их лиц ничем не выдавали этого факта. Они молча слушали мой подробный доклад о том, что я делал с момента разговора с коммодором Грейсоном до прибытия в квартиру Дэнтонов.

— Трилия Дэнтон могла бы пролить свет на это дело, — закончил я. — Но, к сожалению, она не смогла мне ничего сказать.

Адмирал Стейн записал что-то на лежащем перед ним листе бумаги и посмотрел на меня отсутствующим взглядом.

— Вы говорите, что старший помощник Дэнтон отколол кусок какой-то породы в Кольцах, — сказал адмирал Лайтнер. — Где сейчас этот образец?

— К сожалению, я потерял его в пути, сэр.

— Согласно вашим показаниям, Тарлетон, Хетчер погиб случайно, — вступил в разговор адмирал Вентворт. — Его раздавило вашей лодкой, когда она двигалась никем не управляемая.

— Именно так, сэр.

— Этот случай кажется мне довольно странным.

— Да, сэр.

— Вы отдавали себе отчет в том, что зону, куда вы направили лодку, посещать запрещено?

— В тех обстоятельствах я оправдывал свой поступок тем, что ищу старшего помощника Дэнтона.

— Каковы же были обстоятельства?

— Они заключались в том, что коммодор, как мне казалось, действует по приказу Краудера, что старший помощник Дэнтон отсутствует, а Краудер горит желанием отыскать его. Кроме того, существовала опасность, что старший помощник заблудится, когда корабль поменяет стоянку.

— Если, как вы говорите, корабль был, э-э…, в руках Краудера, почему же он позволил вам покинуть судно?

— Не думаю, что он ожидал от меня таких действий, сэр. К тому же он еще не полностью владел ситуацией.

— Какие мотивы могли быть у этих предполагаемых мятежников?

— Не имею ни малейшего представления, сэр. Разве что, они были как-то связаны с движением хетеников. Впрочем, это маловероятно.

Адмирал Стейн навис над столом. Лицо его было хмурым.

— Лейтенант, вы нарисовали довольно мрачную картину мятежа, предательства, убийства и Бог знает чего еще. Вы рассказали нам историю, полную предположений, совпадений и необъяснимых поступков, совершенных, на наш взгляд, абсолютно надежными людьми. А что вы можете представить в качестве доказательства?

— Проверить мой рассказ довольно легко, — ответил я. — По крайней мере, основные положения.

— Не лучше ли, лейтенант, чистосердечно во всем сознаться?

— Вы думаете, я обманываю вас, сэр?

— А разве не правда, лейтенант, что офицер Спецразведки мистер Хетчер уличил вас в попытке саботажа и вы убили его? — закричал адмирал Лайтнер. — Что потом вы покинули корабль, что в Кольцах, где вы пытались скрыться, вас догнал старший помощник Дэнтон, который верил, что вы невиновны и надеялся убедить вас в безрассудстве дезертирства, и что вы убили его там. Что затем вам удалось вернуться на Землю, либо на G-лодке, либо с группой революционеров, известных как хетеники, и…

— Нет, сэр, — прервал я его. — Это нелепо.

— Более нелепо, чем нагромождение небылиц, которое вы имеете наглость поведать Комиссии? — прорычал Вентворт.

— Джентльмены, позвольте посоветовать вам установить связь с “Тираном”. Если коммодор Грейсон еще жив, он подтвердит то, что я сказал.

— О? — сказал Вентворт.

Не верилось, что этот каменный человек был тем самым веселым добряком, которого я знал в детстве. Он сказал что-то в висперфон. Несколько секунд стояла тишина, потом дверь открылась, и вошел холодный и лощеный коммодор Грейсон.

— Вы следили за нашим разговором, Грейсон, — сказал Вентворт. — Можете что-нибудь сказать?

Грейсон посмотрел на меня так, как смотрят на грязь, прилипшую к подошве.

— Если на борту моего корабля и произошел мятеж, то я этого не заметил, — проговорил он.

Полевой суд был скорым. На обвинении в убийстве Пола Дэнтона не настаивали. Мне вменили в вину убийство Хетчера, кражу Gлодки и дезертирство со станции. Ввиду того, что обвинения ни у кого не вызывали сомнений, моему защитнику нечего было сказать. Адвокат нерешительно предложил мне сослаться на безумие, но я отказался.