Влад Савин - Союз нерушимый

Фрегаттен-капитан Асмус отдает приказ — и с крейсера на берег выбрасывается «десант» матросов, вооруженных кто чем, в большинстве же просто ремнями с литыми пряжками, опасное оружие в драке. Этого удара во фланг и тыл украинцы не выдерживают. Через пару минут с полсотни тех, кто не успел убежать, стоят на коленях в окружении очень злых немцев, еще кого-то, визжащих и брыкающихся, русские тащат на свой корабль. А прочие исчезли неизвестно куда!

В завершение, на причале появляются британские солдаты — два броневика, и грузовики с пехотой. Увидев возбужденную толпу в немецких мундирах, сразу разворачиваются в цепь и начинают стрелять. Немцы как по команде падают наземь, рядом с украинцами, и телами тех, кому не повезло еще раньше. Русские пытаются прояснить ситуацию, наконец это им удается, стрельба стихает. Англичане с осторожностью приближаются, готовые к бою. Русские очень злы: у них убит один офицер и ранены двое рядовых, британскими пулями. Чтобы как-то компенсировать, английский майор приказывает «помочь союзникам догрузить это стадо». После оказывается, что воспользовавшись случаем, русские загнали к себе в трюмы едва не половину экипажа «Лейпцига», причем что немецкие моряк не возражали, так спешили попасть домой?!

Я снимаю все — для истории. Свидетельствую, что тогда события не встретили ни малейшего осуждения британской стороны — считавшей что русские, подавляя бунт, были полностью в своем праве. Версия о «зверях из НКВД», по кровожадности устроивших расправу над беззащитными пленными прямо на месте, не дожидаясь прибытия в ужасный «гулаг», появилась много позже, причем поначалу даже не в британских, а в датских газетах.

Выясняется, что часть украинцев захватила эсминец Z-39, охраняемый лишь десятком немцев на борту и парой британских солдат у трапа. А часть забаррикадировалась в складах — причем некоторые, как и на эсминце, вооружены тем, что отняли у конвоя. И наконец, самым резвым удалось рассеяться по Копенгагену, к ужасу жителей и головной боли британских оккупационных властей.

И снова контр-адмирал Большаков Андрей Витальевич. Копенгаген, 19 мая 1944.

Рябцева убили. Капитан-лейтенант, в Ленинграде Блокаду пережил, затем Таллин, десант на Саарема, Борнхольм — и вот, так глупо, уже после победы! Ну, суки английские, припомню я вам и это, после! Что мне с ваших извинений? У него мать и сестра где-то на Урале, в эвакуации — вы им тоже ваше «сорри» скажете? Но сейчас, британская сволочь, придется делать вид, что ваши извинения приняты. А счет вам предъявлю потом!

Пользуясь случаем, погрузил на «Арктурус» кроме своих «законных» немцев еще штук двести оказавшихся на причале немецких морячков. И плевать на мнение британцам — это с их традициями вербовки на флот? Если выкатят предъяву, отвечу — вы мне сколько-то голов, в договоре прописанных, обещали? Так поймайте и верните сбежавших — тогда этих отпущу. Но никаких возражений не последовало.

Галицаев, не успевших удрать, насчитали едва три сотни. Еще около ста дохлых валяются. А остальные где? Сколько-то на эсминец набилось, ну и куда же вы собрались плыть, идиоты? Топлива нет, обученной команды тоже — даже если вы тех фрицев, что на борту были, не поубивали, и всех поставите к механизмам, десятка самых крутых спецов не хватит, чтобы куда-то корабль довести. И англичане зрителями не останутся. Эсминец конечно побьют, когда штурмовать будут — ну так мне-то что, собственность не моя, не советская! Так же как и сараи, где еще какое-то количество бандер засело, не успели в город, когда британцы появились. Все же порт — по-нашему, как промзона, и железная дорога отгораживает. А англичане, надо отдать им должное, приехали довольно быстро.

Целый батальон мотопехоты. Еще танки, десять «кромвелей». И сам глава военной администрации Британского Королевского флота в Дании, адмирал и лорд, Джон Годфри. Явился лично, чтобы оценить ситуацию и принять решение. Не тыловой — боевой адмирал, в послужном списке командование «Кентом» и «Рипалзом», совсем недавно с Индийского океана вернулся. Где был уже не на мостике, а по разведывательной части — и сейчас наверняка в 39ю комнату Адмиралтейства (прим — штаб британской военно-морской разведки — В.С.) вхож. Я ему уже имел честь быть представленным, еще в Штутгарде, сэр Годфри там в составе английской делегации был.

Сначала, он, как положено, выразил мне соболезнование по поводу гибели моего адъютанта. Затем приказал привести к нему нескольких пойманных УПАшников. По английски никто из них не говорил, но по-немецки понимали, переводчик нашелся.

— Идите и скажите своим. Я, лорд Годфри, адмирал Британского Флота, даю слово чести, что всем сдавшимся будет английский плен. С признанием статуса полноправных военнопленных, охраняемого Гаагской конвенцией. В противном же случае, завтра здесь будет русская морская пехота, которая поступит с вами так, как сочтет нужным. Мое милосердное предложение остается в силе в течение двух часов, затем мои солдаты лишь блокируют территорию и ждут русских.

Кто-то из пленных пытался возразить. Годфри оборвал:

— Вы смеете не верить слову британского лорда и адмирала?

Когда время истекло, на пустыре перед складами стояла толпа — окруженная английскими солдатами, под стволами танковых пушек. Британцы выхватывали партии в пятьдесят, сто голов, и под сильным конвоем уводили «туда, где уже подан транспорт». Лишь оказавшись в итоге перед трапом «Арктуруса», галицаи поднимали вой, прекращаемый с предельной жесткостью, ударами прикладов и клыками овчарок. И уже наш конвой загонял визжащую сволочь в трюм, и кричал англичанам — давайте следующих!

Ведь как сказал мне сэр Годфри, слово джентльмена обязательно к исполнению лишь перед равным, но не перед низшим — в последнем случае, его нарушение никоим образом не порочит честь!

А поскольку при штурме могла пострадать собственность британского союзника Дании (склады, и уже обещанные датчанам трофейные корабли), то следовало попытаться решить вопрос миром.

Такова цена британского джентльменского слова. Запомните это на будущее, кто не знал!

Переход до порта Росток, в нашей зоне, прошел без происшествий. Галицаев пришлось вытаскивать из трюма, угрозой бросить туда гранаты с «черемухой», впрочем там и так вонь стояла, эти скоты засрали там все. Вид был, словно резвилась стая диких бабуинов, перед моряками неудобно, экипажу теперь убирать? Вспоминаю Диксон в августе сорок второго, пароход «Дежнев» и пленных с «Шеера». Майор, который пленных принимал, все понял правильно — так что решили потратить несколько часов времени ради воспитательного эффекта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});