Владимир Ильин - Профилактика

Потом резко поднялся с запищавшего под ним табурета и. ни слова не говоря, отправился в прихожую.

Но когда я уже собирался закрыть за ним дверь, он все-таки не удержался от соблазна оставить последнее слово за собой.

— А на работу я вам все-таки советую устроиться, гражданин Ардалин, — сухо сказал он, оглянувшись на меня через плечо. — И как можно скорее... А иначе плохо кончите, поверьте мне. Человек не может и не должен оставаться без дела.

И небрежно взял под козырек.

Глава 5

Второй раз внешний мир вторгся в мою обитель не то в конце ноября, не то в начале декабря.

Где-то между полуднем и тремя часами (точное время установить не удалось ввиду скоропостижного издыхания единственных в квартире часов, висевших на стене единственной комнаты, по неизвестной науке причине — видимо, от генерируемого мной депрессивного излучения) я простирался в кресле, равнодушно созерцая по телевизору очередной раунд рекламы и ни о чем не думая. Не потому, что впал в состояние нирваны, а потому, что было лень.

В последнее время меня все чаше настигала эта необъяснимая слабость, когда даже самая простая мысль казалась равносильной жиму двухсоткилограммовой штанги, а уж физические усилия были и вовсе недоступны.

Попытки развеяться с помощью Интернета остались в далеком прошлом. Теперь я использовал Сеть исключительно в утилитарных целях — для заказа продуктов и для пополнения своего электронного счета. С помощью программы «Е-бумажник».

Зато телевизор у меня уже не выключался ни днем, ни ночью. Как-то так получилось, что я приспособился спать не на диване, а в кресле, не раздеваясь, а только закутываясь в старенький, оставшийся еще от родителей плед.

И еще я почему-то пристрастился к пиву, которое варил сам, по выуженному из недр Сети рецепту. Это было дешевле, чем покупать готовое, к тому же можно было экспериментировать со всякими добавками. Например, пиво с соком грейпфрута когда-нибудь пробовали? А с застарелым малиновым вареньем? Уверяю вас — это круто!

После второго стакана меня обычно тянуло в сон, а поскольку в тот день я с утра успел влить в себя уже стакана три, не меньше, то следил за мельканием красочных теней на экране из-под полуприкрытых век.

Лень было даже нажать кнопку пульта, чтобы избавиться от назойливого жужжания голосов, восхваляющих чудо-прокладки и чудо-шампуни.

Именно в этот момент и прозвучал дверной звонок — поистине, подобно грому небесному.

Можно было, конечно, и пальцем не шевелить, и сделать вид, что никакого звонка не было, что речь идет о звуковой галлюцинации, порожденной измученным работой вхолостую мозгом. Тем более что к тому времени у меня уже имелся опыт общения с призраками. Правда, это случалось, как правило, ночью. То чудились чьи-то осторожные шаги и невнятное бормотание на кухне. То в темном зеркале двигались неразборчивые тени, а с балкона доносился странный скрип, словно кто-то, прижавшись носом к оконному стеклу, пытался заглянуть в комнату.

Но звонок был слишком реальным для иллюзии, к толу же он не замедлил повториться еще несколько раз.

Вполне возможно, что это опять пожаловал участковый Курнявко, дабы убедиться, последовал ли я его рекомендации зажить праведной жизнью.

И все-таки, если бы не жалобы мочевого пузыря на переполнение той мутной бурдой, которую я именовал пивом, фиг бы я отреагировал на звонок!

А поскольку все равно предстояло влачиться в санузел (я тогда еще не опустился до того, чтобы пользоваться ночным горшком не выходя из комнаты), то по дороге я глянул в «глазок» и узрел на лестничной площадке двух лиц женского пола, терпеливо дожидавшихся моего появления пред их очи.

Дамы с виду не были похожи на цыганок или беженок из ближнего зарубежья, да и грабить меня было бы абсурдом, поскольку кроме дряхлого «Панасоника» выпуска 1987 года с примитивным выпуклым экраном да безнадежно отставшего от жизни «Пентиума-два» в квартире моей взять было абсолютно нечего. А на девочек по вызову незваные гостьи походили не больше, чем я — на Генсека ООН...

Тут в мою голову пришла безрадостная мысль, что дамы могут оказаться сотрудницами паспортного стола или РЭУ, исследующими квартиры на предмет их пустования, и если я не подам признаков жизни, то они вполне могут счесть мою жилплощадь пригодной для заселения какой-нибудь многодетной семейки, ютящейся в коммуналке. Помнится, был по «ящику» сюжетец о том, как одну бабулю по ошибке внесли в категорию «пропавших без вести» с вычеркиванием из всех списков и баз данных. Через полгода решением суда «пропавшая» была признана умершей, и к старушке, не ведавшей о кознях против нее, заявились претенденты на «освободившееся жилье». «Восставшая из пепла» пенсионерка тщетно пыталась доказать свое существование. Чиновники разных мастей, к которым она обращалась, выслушивали ее, соглашались с тем, что она жива, но потом разводили руками: суд, мол, постановил, что вы уже на том свете, так что пусть он и признает вас живой. Поскольку бабулька, естес-сно, в суд обращаться не захотела или не смогла, то в один прекрасный день ее выставили из ее законного жилья дюжие судебные исполнители, и пришлось несчастной на старости лет превращаться в бомжиху...

Лично я, при всем моем пофигизме, не горел желанием становиться современным городским бродягой, а посему открыл дверь.

При ближайшем рассмотрении женщины внушили мне еще большее доверие. В руках той, что помоложе, была солидная папка из натуральной кожи с какими-то надписями и символами золотого тиснения. Вторая, постарше, держала пластиковый пакет, набитый чем-то тяжелым. И у обеих на голове были аккуратные платочки, ноги до самых лодыжек были целомудренно закрыты темными юбками, а на лицах почти не было признаков косметических ухищрений скрыть истинную внешность.

— Здра-авствуйте! — хором пропели мои посетительницы, когда я предстал перед ними, машинально оправляя на себе семейные трусы. — Извини нас, ради Бога, но мы хотели бы побеседовать с вами...

— О чем? — рефлекторно спросил я, вместо того чтобы сразу отрубить, что занят государственными делами исключительной важности.

— О Боге, молодой человек, — приторным голосом сказала державшая пакет.

«О, Господи!» — с облегчением подумал я. Вот, значит, как теперь ведут свою миссионерскую деятельность представители не признанных в нашей стране конфессий. Мало им уже приставаний к прохожим на тротуарах, автобусных остановках и в торговых центрах. Решили организовать доставку веры на дом. Так сказать, проповедование от двери к двери.

— Не интересует, — лаконично отозвался я и уже было собрался захлопнуть дверь перед носом дам, как вдруг та, что помоложе, бойко протараторила: