Сборник - Фантастика 2001

Ну, держись, Земля! Переворот начинается!

Сергей Лукьяненко. Прозрачные витражи

У меня есть конкретное предложенье -

Заменить все стекла на витражи.

Чтобы видеть в окне не свое отраженье -

А цветные картинки и миражи.

В этом деле есть одно осложненье -

Слишком много осколков и резанных ран.

Но зато фантастическое впечатленье -

Будто в каждом окошке цветной экран.

Но я вижу, тебя терзают сомненья -

Ты и в этой идиллии видишь обман.

Что ж, пусть кто-то из нас испытает прозренье -

Когда все миражи превратятся в туман.

Константин Арбенин.

0000

В детстве эта игрушка была у меня самой любимой.

Паззл как паззл. Собираешь картинку из сотен кусочков разной формы.

Только этот паззл был прозрачным. Тоненький пластик переливчатых

цветов, мутноватый - но если посмотреть на лампочку, то становится видна

раскаленная нить спирали.

Я собирала свой паззл почти полгода.

Я сама!

Он был не для детей, как я теперь понимаю, слишком уж большой. Пять

тысяч кусочков прозрачной пластмассы: малиновые и мраморные, лиловые и

шоколадные, лазурные и морковные, лимонные и багровые, маренго и мокрая

пыль, уголь и кармин. Картинка строилась неохотно, будто ее оскорбляло

быть собранной восьмилетней малявкой, упорно копошащаяся на полу в

детской. Родителям я строго-настрого запретила убираться в комнате -

ведь они могли разрушить возникающий под моими руками мир. Мама все

равно убиралась, аккуратно обходя паззл, но только когда я была в школе.

А из радужных кусочков возникала стена. Каменная стена древнего

замка, покрытая мхом, с выщербленной известью швов, с неяркой ящерицей,

распластавшейся под лучами солнца.

И витражное окно. Полупрозрачное, нереальное, за которым угадывались

смутные человеческие тени. Цветное окно, где рыцарь в сверкающих

доспехах склонился перед прекрасной дамой в белом платье. Паззл еще не

был закончен, но я уже могла часами любоваться рыцарем и его дамой. Меня

смущало, что доспехи рыцаря, блистающие и великолепные, оказались чуть

помяты, а кое-где - даже запачканы грязью. Меня удивляло лицо дамы - в

нем не было восторга, скорее - печаль и жалость. И все-таки я смотрела

на паззл, придумывая историю рыцаря и принцессы (ведь молодая дама могла

быть только принцессой!) Я решила, что рыцарь только что вернулся из

одного похода, и собирается на другой. Вот откуда вмятины и грязь на

доспехах, вот откуда печаль принцессы.

А разноцветные фигурки вставали на свои, единственно правильные,

места. Загоралась радуга над рыцарем и принцессой. Рука рыцаря сжималась

на рукояти меча. В светлых (как у меня!) волосах принцессы засверкал

самоцветами гребень. Ящерица на стене обзавелась подружкой.

Родители перестали улыбаться, глядя на мою борьбу с витражом. Теперь

и они любили тихонько постоять, глядя, как возникает цветное окно в

серой стене. Наверное, порой они замечали нужные фигурки раньше меня. Но

ни разу не подсказывали - так было заведено.

Я сама!

И настал день, когда я поняла - сегодня паззл будет собран. Осталось

еще не меньше полусотни кусочков. Самых сложных, почти неотличимых друг

от друга. Но я знала, что сегодня увижу картинку всю, целиком.

Я не стала обедать, а потом - ужинать. А мама не стала меня ругать,

только принесла чай и бутерброды. Я даже не заметила, как их съела.

Кусочек вставал к кусочку. Цветная мозаика слилась в узор.

И остался последний кусочек - я уже знала, какой. Прозрачный, с тремя

выступами. Вовсе не главный, всего лишь прозрачный кусочек между

склоненной головой рыцаря и тянущейся к нему рукой принцессы. Я

протянула руку, пытаясь найти его на ощупь, не отрываясь от картины.

Коробка с фигурками была пуста.

Потом я перевернула комнату вверх дном. Потом я плакала то на руках у

отца, то на коленях у мамы. Отец обещал, что напишет письмо в фирму,

выпустившую паззл, и мне обязательно пришлют недостающий кусочек. И даже

еще один паззл, в компенсацию. Мама перерыла мусорное ведро и вытряхнула

пылесос. Хотя и знала, что там ничего нет.

Поздно вечером я вернулась в свою комнату, к почти собранному паззлу.

Если не знать, что одного кусочка не хватает, то это было даже

незаметно.

Теперь я знала правду. Знала, почему так печально лицо принцессы, и

почему так безнадежно-устало склонил голову рыцарь. Им никогда не

коснуться друг друга. Между ними - пустота.

Я села на корточки, положила ладони на картинку. И повела левую руку

– к себе, а правую - от себя.

Стена замка треснула, ящерку разорвало пополам, рыцарь рассыпался

сверкающими кусочками доспехов, принцесса разлетелась белыми обрывками

платья.

Пурпур, ржа, охра, старая медь, беж…

Радуга, цветная метель, крашенный снег…

Когда я впервые увидела дип-программу, то поразилась - как похож ее

завораживающий калейдоскоп на старый паззл, рассыпающийся под моими

руками.

Но тогда дип-программы еще не было. Ее изобрели тремя годами позже.

0001

У двери я на миг останавливаюсь, придирчиво оглядываюсь в зеркало.

Ох, и видок… Из зеркала смотрит на меня унылая дама лет тридцати, с

брюзгливо поджатыми губами, намечающимся вторым подбородком - хотя

фигура скорее костлявая, чем упитанная. Блеклые волосы собраны в тугой

пучок, помада на губах слишком яркая, кричащая, а тени на веках -

болотно-зеленые. Мышиного цвета платье, крепкие, будто у крестьянки,

ноги в теплых чулках. Вроде как и не уродина, но…

Сексапильности во мне - не больше чем в размазанной по тарелке

остывшей овсянке.

Щелкаю свое отражение по носу и выскакиваю из дома. В отличнейшем

настроении, бодрая и веселая.

А на улице - хорошо!

Воздух после короткого проливного дождя чистый и свежий, развиднелось

и светит солнце. Тепло, но не душно. Во дворе бренчит на гитаре

симпатичный парень, и очень хорошо бренчит. Когда я прохожу мимо он

поднимает голову и улыбается.

Он всем улыбается. Он не человек, а программа. Смесь справочного

бюро, музыкального автомата и вахтера. Каждый уважающий себя дом

Диптауна обзаводится чем-то подобным. Либо играют во дворе

неправдоподобно вежливые и умилительные детишки, либо сидит на скамейке

чинная старушка, либо длинноволосый живописец с мечтательными глазами

стоит за мольбертом. А у нас - гитарист.

– Привет, - говорю я ему.