Джордж Локхард - Восход Чёрного Солнца (Диктаторы - 1)

меня прочнее цепей. Вечное противоречие: тот, кто посвятит свою

жизнь достижению свободы для всех, сознательно отказывает себе в

ней. Ибо становится служителем своего дела...

В мрачных размышлениях и делах прошла ещё неделя, и по почти

спокойному Арнору прокатилась весть об возвращении Минаса

Аннутирита. Люди уже смотрели на меня злорадно, предвкушая мой

череп на копье своего героя...

***

Мы встретились на поляне в лесу, среди огромных деревьев. Я, и мои

враги.

-Ну, здравствуй, Крафт - спокойно сказал я, глядя в глаза грифону.

Крафт мрачно ответил:

-Я ошибся тогда, узнав, кто ты такой. Надо было убить сразу.

Милосердие привело только к ужасу.

-Крафт, лишь благодаря тебе я сейчас не убиваю вас тысячами. Вся

моя ненависть собрана в точку, и вся направленна на тебя. Ты породил

тот ужас, о котором говоришь.

Он вздрогнул, и посмотрел на молчавшего Минаса. Эльф кивнул, и

они бросились на меня. Я дал им проткнуть себя копьём насквозь,

ощущая сладкую боль от прикосновения металла. Грифон и эльф в

ужасе смотрели, как я вытащил копьё из сердца, и как оружие

испарилось в мощном импульсе энергии.

-Эльф Минас Аннутирит. Я убиваю тебя во имя всех тех невинных

жертв, кто принял смерть от твоей руки, и чья кровь взывает к

отмщению. Прости меня, и прощай. - тихо произнёс я, расправляя

крылья.

По ним проскочили две молнии, и сорвались с рогов, испепелив

воина за одно мгновение. Крафт страшно закричал, и бросился прямо

на меня. Я остановил его в прыжке, и внимательно рассмотрел. Грифон

был великолепен. Почти с меня размером, он весь переливался

бело-золотым блеском, а львиное тело было налито мускулами. На

гордой орлиной голове застыло выражение ненависти и горя.

Я не стал ждать, пока пройдёт срок заклятия, и запустил план,

задуманный ещё пять лет назад. Это было последнее, что я ещё хотел

совершить из мести. И как хотел, о боги!

Мгновение - и мы сидели за столом. Я, и мои подданые - орки, люди,

эльфы... Не иллюзия - это и правда был пир, подготовленный моим

искусством неделю назад. Все пирующие были околдованы, они

веселились, наливая друг другу, и смеясь. Я, король, гордо сидел на

троне, с полурасправленными крыльями, и смотрел. Минут через десять

я нарушил своё молчание.

-Привести пленных! - и от почти совсем забытой ненависти душа моя

получила страшные раны.

Их привели - скованных в одну цепь эльфов и людей. В конце шёл

Крафт, и плакал. Я взмахнул крыльями, и наступила мёртвая тишина.

Грифон поднял голову, и гордо спросил:

-Теперь ты удовлетворил своё жалкое самолюбие, дракон?

-Нет, Крафт. Ты ещё не понял, что тогда чувствовал я. Ты не видел

головы своего отца.

Крафт усмехнулся, стараясь гордо смотреть мне в глаза.

-Мой отец погиб на войне, дракон. Даже тебе, с твоей демонической

силой, никогда не удастся осквернить его память!

Я горько усмехнулся.

-Не надо считать меня столь недостойным, Крафт. Мир твоему отцу.

С этими словами я поднял за перья окровавленную голову Игла, с

погасшими глазами, и с наслаждением услышал страшный вопль моего

врага.

-Да, Крафт, да... Почувствуй это сам!!! - от ярости я едва взял себя в

руки.

Но неожиданно грифон, который упал было на колени от боли, встал,

и посмотрел мне в глаза. Он дрожал, но голос его был твёрд.

-Ты говорил, что не понимаешь, почему я называю тебя силой Тьмы.

Знай, дракон - потому что ты неспособен на милосердие. За шесть лет

ты не понял ничего, и смог только убить невинного, с целью причинить

боль мне!

Я долго молчал, глядя на своего вечного врага. Крафт плакал, но на

лице его было столь гордое выражение, что я невольно восхитился. Он

действительно был героем, этот грифон. И всё же он убил моего отца в

спину.

-Крафт, ты прав. Я хотел причинить тебе боль. И я сделал это, враг

мой. Ибо только так мог ты осознать, что чувствует ТВОЙ враг, будучи

побеждённым. Теперь ты знаешь, ЧТО я ощутил, увидев голову свого

отца. И я уверен - более ты никогда не сможешь так поступать. Я дал

тебе силы, и сделал более достойным, чем ты был, грифон. Более ты

никогда не сможешь убить в спину.

Крафт с яростью вскричал:

-И это стоило жизни моему сыну?!

-Нет. Это стоило жизни моему отцу.

Я протянул руку к небу, и в неё ударила молния. Вспышка заставила

всех зажмуриться, а когда они открыли глаза, то в центре двора стоял

Игл, и потрясённо озирался.

-Отец!!!

-Сын! Ты жив!

Грифоны обнялись, а по лицу моему скатилась слеза. Тогда, шесть

лет назад, смерть моего отца не была иллюзией...

Крафт поднял голову, он плакал.

-Ты...ты...

-Да. Я способен на милосердие, Крафт. Я отринул месть, не оставив в

сердце места для неё. Надеюсь, ты поймёшь.

Оба грифона испарились во вспышке красного огня, и Сила дала мне

знать, что они возникли в километре от замка. Я вздохнул. Повинуясь

взмаху моей руки, с пленников упали цепи, а с пирующих - магическая

пелена. Эльфы, люди, и орки - все они в ужасе сгрудились кучей в

центре двора, наблюдая за мной. А я улыбнулся.

-Чтож, моя месть завершена. Никогда нельзя искупить смерть, но

убить за это - даже худшее преступление. Теперь вы все знаете, что я

действительно хотел только мира. Посмотрите на себя, АРНОРЦЫ.

Посмотрите, и увидете, что более не разные рассы. Вы теперь - одно,

ибо перед лицом смерти жизнь побеждает. А разум, берущий своё

начало от жизни - разум не признаёт оболочек, он смотрит на личность.

Идите, и помните мои слова.

Все они разом испарились, а я печально вернулся в свои покои, и

предался размышлениям.

Сегодня я исполнил клятву.

Сегодня я убил.

Сегодня я добился единства, хоть на миг.

Сегодня я УБИЛ!!!

И хоть я убил врага, но я МОГ не убить его. Я мог создать иллюзию, как

я поступил с Иглом... О боги...

Я понял, что ХОТЕЛ убить Минаса. Он стал для меня моим Турином,

моим символом Врага и Убийцы. И это поразило меня до глубины души.

Я всё ещё мог желать смерть. Я ТОЖЕ был убийцей!

Неожиданно пришла ярость.

-Почему я должен жертвовать своей жизнью ради других?! - крик мой

заставил задрожать стены.

-Почему я не могу просто жить, наслаждаясь знанием, и своей силой,

как делают все?!

Долго затем я стоял, тяжело дыша, и хлестал себя хвостом. Зачем

мне это? Я завершил месть. Память моего отца и матери более не

проклята, ибо даже самые ярые враги мои не смогут назвать меня

неблагородным. Все мои идеалы - наивные метания мечтателя, далёкого