Евгений Войскунский - Ур,сын Шама

— Хм! — пожал плечами Валерий. — Метод, одобренный священным писанием… А может, эирцы, когда посетили Землю, научили кого-то… Черт, что это?!

Резкий толчок. Нос лодки стал быстро задираться кверху, будто она наскочила на препятствие и готовилась его перепрыгнуть. Нонна, вскрикнув, упала на спинку пилотского кресла. Ура и Валерия отжало к задней стенке отсека. Но Ур успел ухватиться за тумбу кресла и подтянул налившееся тяжестью тело к пульту. Перед ним заскользили цветные полосы, все быстрее, быстрее, и что-то тихонько щелкало.

Ур знал, что означает щелканье — перемену курса. Автопилот не мог этого сделать…

Он дотянулся до клавиши тормозного устройства. Нет. Лодка продолжала идти с ускорением. Попробовал изменить курс — лодка не послушалась. Нонна, лежа в кресле, со страхом смотрела на его перекошенное лицо, вывернутые губы. Она не знала, что и ее лицо сейчас искажено перегрузкой.

— Что это? — спросила она, с трудом шевеля языком.

Ур молча пытался обуздать лодку, вышедшую из повиновения. Но он уже понимал, что ничего сделать нельзя…

— Это они? — прохрипела Нонна.

— Да…

— Что им нужно?.. Я не хочу к ним, не хочу, не хочу…

Вцепившись в подлокотник кресла, Ур беспомощно лежал на почти отвесном полу. Он слышал, как сзади стонал сквозь зубы Валерий. Знать бы заранее, он усадил бы Валерия в кресло в соседнем отсеке. Там спинка с амортизатором — Валерию было бы легче перенести ускорение. О себе он не думал.

— Ур, сделай что-нибудь, — хрипела Нонна. — Мне страшно… Скажи им, чтоб отпустили…

Он молчал. Он знал, что они сейчас не ответят на вызов, не станут говорить с ним, пока не притянут лодку на место…

Экран был закрыт серой пеленой. Потом его залила голубизна — это лодка прорвала густую облачность и шла теперь вверх в чистом небе.

— Сделай, сделай что-нибудь, Ур…

Голубое небо начало меркнуть, словно наступил вечер. Вот оно стало темно-фиолетовым, почти черным… вспыхнули звезды — незнакомые, круглые, немигающие…

— Они не смеют! — кричала Нонна отчаянным шепотом. — Не смеют увозить насильно…

Вдруг перегрузка кончилась. Замедление было мягким, только стало красно в глазах от прилива крови. Наступила невесомость. Нонна и Ур держались за кресло, а Валерий всплыл, его ноги висели у Ура перед носом. Нонна успела заметить, что на экране появилось нечто совершенно непонятное — какие-то странные конструкции, длинные сверкающие плоскости… Лодка, вздрогнув, остановилась. Снаружи донесся короткий стук, потом — шипение.

— Стыковка? — спросил Валерий.

Он опустился на пол. Невесомость теперь исчезла. Тело весило почти нормально.

— Здесь искусственная тяжесть, — сказал Ур. — Сидите и ждите меня.

Он пошел к двери, но тут Нонна выскочила из кресла и решительно заявила:

— Мы идем с тобой.

Ур поколебался было, потом махнул рукой:

— Ладно. Только ни во что не вмешивайтесь.

Они прошли шлюз. Открылась овальная наружная дверь, и Нонна увидела темноватый коридор и гладкий помост, плотно прилегающий к корпусу лодки. Он был пригнан с такой точностью, без щелей, что сразу стало ясно: лодка заняла свое место. Это было ее гнездо в чреве космического корабля.

Ур быстро пошел по кольцевому коридору, освещенному невидимыми светильниками. Нонна и Валерий шли за ним, не отставая ни на шаг.

— КТО С ТОБОЙ?

— Женщина, которую я люблю. И мой друг.

— ОНИ ХОТЯТ ЛЕТЕТЬ С НАМИ?

— Нет. Они хотят остаться на своей планете. И я останусь с ними.

— ТВОЕ ПРЕБЫВАНИЕ ЗДЕСЬ КОНЧИЛОСЬ. ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ НА ЭИР.

— Нет, я решил остаться. Всем сердцем я благодарен своему первому Учителю и всем эирцам, но я останусь на Земле. Я человек и хочу жить среди людей.

— ТЫ ЗАБЫЛ ВСЕ, ЧЕМУ ТЕБЯ УЧИЛИ. ТЫ МЫСЛИШЬ НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО, ТЫ САМ МНОГО РАЗ ПРОСИЛ ПОСКОРЕЕ ВЫВЕЗТИ ТЕБЯ ОБРАТНО НА ЭИР.

— Да, просил. Я не сразу пришел к ясному пониманию… Непоследовательность только подтверждает мою человеческую природу.

— ОНА ПОДТВЕРЖДАЕТ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ПРЕБЫВАНИЕ НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ СИЛЬНО НА ТЕБЕ ОТРАЗИЛОСЬ. К КОНЦУ СРОКА ТЫ ВСЕ ХУЖЕ ВЫПОЛНЯЛ СВОЮ ЗАДАЧУ.

— Я выполнял ее как умел. Мне было трудно здесь, и на моей информации невольно отражались смятение, растерянность… Но она всегда была правдивой. Я еще раз, последний раз говорю тебе: планета Земля не опасна для Эира…

Нонна стояла чуть позади Ура. Она не видела никого в темном помещении. Впереди светились окошки каких-то приборов — большие и маленькие окошки чужого мира. Где-то вверху была словно прорублена дыра, в которой виднелось звездное небо. Иногда по нему пробегали цветные волны.

Нонне казалось, что в глубине помещения есть кто-то живой, даже несколько живых существ. Ей было жутко, но она усиленно всматривалась, пытаясь различить очертания фигур. Раз ей почудилось, что пробежавшая световая полоска на миг выхватила из тьмы зеркальную чешую…

— ЧТО ЗНАЧИТ — ПРАВДИВАЯ ИНФОРМАЦИЯ? НЕПОНЯТНО.

— Правдивая информация отражает действительность без искажений. Без лжи сознательной или бессознательной.

— ИНФОРМАЦИЯ МОЖЕТ БЫТЬ ИНФОРМАЦИЕЙ И БОЛЬШЕ НИЧЕМ. ВСЯ ТВОЯ ИНФОРМАЦИЯ БУДЕТ ОБРАБОТАНА. В ПУТИ МЫ БУДЕМ ВЫЗЫВАТЬ ТЕБЯ, ЕСЛИ ВОЗНИКНУТ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ.

— Учитель, я не возвращусь на Эир! Мое место здесь, на Земле, я хочу жить среди подобных себе…

— ЭТО НЕВОЗМОЖНО.

Нонна взглянула на Ура. Его лицо в слабом свете звездного неба хранило уже знакомое ей суровое выражение. Но было что-то еще, что-то новое, непривычное, щемящее… может быть, вот эти мучительные морщины на лбу… беспомощное выражение поднятых бровей…

— ЭТИ ДВОЕ МОГУТ ВЕРНУТЬСЯ НА СВОЮ ПЛАНЕТУ. ТЫ ВОЗВРАТИШЬСЯ НА СВОЮ. ТЫ ПРИОБЩЕН К ОБЩЕМУ РАЗУМУ И НЕ МОЖЕШЬ СПУСТИТЬСЯ К ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ.

— Могу! Могу и хочу… Отпустите меня, отпустите…

Нонне сделалось тоскливо, жалость и страх переполняли ее. Она не знала, о чем идет безмолвный разговор и как он поворачивается, но чувствовала, видела, что Ур побежден.

И вдруг из неведомых глубин сознания явилось иное чувство, мгновенно оттеснившее страх и жалость. И, безотчетно повинуясь ему, Нонна рванулась вперед…

Она ринулась в глубину помещения, туда, где притаились живые существа: она с ходу налетела на кого-то или что-то и заколотила кулаками по жесткому, жутко холодному, и она кричала надсадно, не своим голосом:

— Не отдам вам его! Он мой, а не ваш!.. Мой, мой!..

Что-то похожее на кривую палку подвернулось ей под руку, и она кинулась дальше, к смутным фигурам, и била палкой куда ни попадя.