Юрий Мишин - Секретный Дозор

— Говори, Сережа, слушаю. Только имей в виду, что через…, - он посмотрел на настольные часы, — через час у меня коллегия.

— Час, — усмехнулся Муромцев, — коллегия… Изложение сути, не займет много времени, Василий Петрович.

— Я слушаю, тебя, майор, — произнес Данилов.

В течение последующих двадцати минут Муромцев, стараясь быть, как можно более убедительным излагал генералу свою точку зрения на дальнейшую разработку «Нижегородского меморандума» и нецелесообразность боевых испытаний «минимагов». Закончил Сергей тем, что он лично вообще стал сомневаться в какой бы то было необходимости надзора за Иными:

— Поверьте, Василий Петрович, я сам Иной. Никакой угрозы людям они не несут. Варятся в собственном соку испокон веков, ну и пусть их варятся. Они же, как государство в государстве. К тому же все свои проблемы решают внутри своего круга. Келейно. У них даже свой суд есть. Инквизиция называется.

— Инквизиция…, - задумчиво проговорил генерал.

— Да. Есть такая контрольная служба, стоящая над Патрулями. И никому Иные не мешают. Если сейчас всю эту братию тронуть, скорее всего, как я уже говорил, ничего не выйдет. Да и опасно это. Светлые-то ладно, а вот Темные и Инквизиция озвереют. Только разбередим муравейник… В результате будет, как у Черномырдина — хотели как лучше, а получилось как всегда.

Высказавшись, Сергей замолчал, и посмотрел на шефа.

Данилов сидел молча. Он не менял позы с самого начала монолога Муромцева. Потом как всегда пожевав тонкими старческими губами, встал, прошелся по кабинету и остановившись у окна.

— Совсем погодка разыгралась, а? — проговорил он, уставившись в наполовину замороженное окно.

— Товарищ генерал, — Сергей от переполнявших его чувств готов был разрыдаться прямо здесь, в кабинете. — Пожалуйста, прислушайтесь к моим словам. От всей души вам советую.

Шеф, не отрываясь, довольно долго рассматривал кружащиеся за стеклом снежинки, потом спросил:

— А она у тебя осталась, душа-то, Иной? — и обернулся к Сергею, а увидев его лицо, поспешно добавил. — Ну, шучу я, шучу, Сережа. Извини. Не напрягайся так. И прости бога ради старика… Все забываю, что ты Светлый. Так как же тогда твои вампиры, оборотни? Они ведь людей убивают…

— Вот для этого и существуют Патрули, — сердито ответил Муромцев. — За такими отморозками, как Кстовская стая, охотились даже Темные. Им тоже неприятности не нужны. Лучше Патрулей с преступниками в среде Иных никто не справится. Нет опыта.

— Ну, хорошо, положим ты прав. Но может ли само государство допустить существование внутри себя неподконтрольной ему организации. Слажено действующего сообщества? Силы, наконец? Да не силы даже, а силищи! Сам говоришь, что вся аппаратура, что придумали наши высоколобые научники, никуда не годится. А случись чего, как мы с тобой тогда будем выглядеть?

— Во-первых, государство не знает ничего об Иных. И никогда не знало. Во-вторых, ФСБ еще не все государство, что бы самой решать за него. За весь народ! Что же касается генераторов Силы, то не они плохи, а маги слишком сильны.

— Народ! — махнул рукой все еще смотрящий в окно Данилов. — Я знаю, чего захочет народ. Сказать? Обывательское большинство, я гарантирую, сразу возненавидит вас, если узнает. Потом потребует либо полного контроля, что в лучшем случае, либо полного уничтожения. Как в средние века. Как это так, скажет твое любимое большинство? Кто-то невидимый ходит рядом! А мы, скажет большинство? Чем мы хуже? И начнется такое… Умное же меньшинство, особенно те, кто ворочает миллионами, либо стоит у власти, захочет прикарманить генераторы. Причем как всегда у нас это делается прихватизировать их в личное пользование или, на худой конец, иметь в подчинении парочку Иных на побегушках. Разве не так?

— Так и я о том же! — воскликнул Сергей. — Нельзя трогать Иных и, тем более ничего менять в существующем мире.

Данилов, наконец, оторвался от созерцания снегопада и вернулся в кресло.

— А что делать с интересами страны, майор? — спросил Василий Петрович. — Сейчас мы единственные в мире, кто имеет игрушки подобные «минимагам» и те же сканеры. А, теперь представь себе, далеко не гипотетическую, а вполне реальную ситуацию. Наши нынешние новые так называемые друзья или, если хочешь — старые враги, а по закону подлости первыми будут именно они, сами обнаружат Иных. А обнаружив, тоже создадут генераторы Силы. И получится, что у них генераторы есть, а у нас как говорится — фигвам! Мы с тобой, Сережа, государственные люди и здесь тебе не какой-нибудь занюханный «Тресточисткигор» из провинциального Кржополя. Поэтому должны рассуждать по государственному. И так уже, — Данилов в сердцах оттолкнул от себя тонкую серо-коричневую папку, по инерции проехавшую по полированной поверхности генеральского стола почти до Муромцева, — довели страну… Куда ни глянь, за что ни возьмись — ничего нет!

Сергей протянул руку и слегка отодвинул папку подальше от края стола да и от себя заодно. Вверху на ней было написано: «Совершенно секретно. Единственный экземпляр. И ниже крупно черным фломастером: Проверочный материал по факту получения взяток при…». Дальше шла фамилия очень известного в области человека. Муромцев вздохнул и стал слушать Данилова дальше.

— … вот, пожалуйста, — генерал раздраженно ткнул рукой в лежащую сбоку от него газету. — Аэрофлот закупает «Эрбасы»! Как будто нет самолетов Российского производства, нет собственных КБ! А на авиазаводе никак не запустят в серию учебный самолет для ВВС. Не могут довести его до ума… А флот, Сергей? Ты знаешь, что боеспособных кораблей осталось очень мало? Куда ни плюнь, кругом один непрофессионализм, безразличие и казнокрадство. Любители…

— С нами разве кто-то собирается воевать?

— Слава богу, нет. Пока нет. Однако в любой, даже в самой дружественной нам стране может смениться руководство а, следовательно, и курс. Может прийти к власти тоталитарный режим… В жизни может произойти все что угодно, майор, и к этому страна должна быть готова. Готова к любому повороту событий. Так то! Поэтому полностью понимая твои доводы, я своего согласия на закрытие программы, не дам.

— Но, Василий Петрович…

— Кроме того, помнится, мы уже обсуждали похожую тему перед твоим внедрением. Пассионарность. Помнишь? Прочитал про нее? Куда пойдут в своем развитии Иные завтра, через год, десять? Этого не знает никто.

— Так ведь я как раз…

— Извини, Сергей, я еще не закончил, — прервал его Данилов. — Я не могу рисковать. Москва не может рисковать. Не торопиться с испытаниями — да, это нужно. Получше все проверить — тоже дело. Удвоить, утроить осмотрительность — тем более, но отказываться от имеющихся наработок? Закрыть всю тему? Повернуть технический прогресс вспять? Нам никто не разрешит.