Юрий Нестеренко - Рильме гфурку

Фрэнк хмыкнул: в этом рассуждении было что-то от парадоксов из старинных рассказов о путешествиях во времени. Однако что же Моррисон? Должно быть, он не в курсе, иначе он или Мюллер дали бы Фрэнку это понять. Хэндерган неожиданно вспомнил предупреждение Хаулиона относительно средства борьбы с неизящным поведением землян. Уж не догадывается ли он? Нет, он сказал, что не возражает против проекта, но и не намерен в нем участвовать. У Фрэнка вдруг мелькнула мысль, что прямой путь мог оказаться самым коротким. Разве элианты не заинтересованы вновь обрести утраченные технологии? И разве в благодарность за помощь в этом они не поделились бы знаниями с землянами? Фрэнк мысленно усмехнулся. Политика не строится на понятиях типа благодарности. Поведение элиантов не так-то легко спрогнозировать на компьютерах, особенно учитывая, что они представляют собой не общество с централизованными институтами, а аморфный конгломерат индивидуалистов, у которых моральные и даже рациональные принципы заменены их собственными представлениями об изящности.

В этот же день Хэндерган вновь переговорил с Мюллером. Его интересовал один вопрос: намерены ли земляне постфактум предоставить элиантам найденную в их архивах информацию?

— О чем речь? — удивился Мюллер. — Ведь это мы собираемся поставить им компьютеры и перенести на них архивы. Следовательно, они в первую очередь получат облегченный доступ к своей информации.

Это звучало логично и, в общем, разрешало сомнения Фрэнка, если бы не гнездившаяся на периферии сознания мысль, что и этот вопрос был предвиден в его компьютерном досье и Мюллер понимал, что Фрэнк отказался бы участвовать в проекте на иных условиях. С другой стороны, кому как не Хэндергану было знать о широких возможностях подмены и искажения информации с помощью компьютеров. Техническая возможность обмануть элиантов существовала; более того, учитывая, что они никогда не покидают родную планету, они бы и впоследствии не обнаружили, что земляне пользуются их технологиями. «Впрочем, что толку сейчас гадать, — подумал Фрэнк. — В проект вовлечено много людей, в том числе и я; нечестная игра чревата для Земли оглаской и межпланетным скандалом. Правда, официально о цели проекта не объявляется, и, вероятно, не только мне; если технологии удастся найти, это будет подано как счастливая случайность. Но если та же „случайность“ окажется недоступной элиантам, это будет прямым признанием в преднамеренной подтасовке их варианта данных.» Он вспомнил слова Моррисона о разведке. Пожалуй, тот не так уж далек от истины… Интересно, кто такой Мюллер на самом деле.

На другой день у Фрэнка появилась интересная идея, и он сообщил Моррисону, что хотел бы снова повидать Хаулиона. Экзоэтнолог ответил, что элианты не любят, когда земляне слишком часто навязывают им свое общество.

— Но у меня есть мысль относительно компьютерного проекта. Мне кажется, Хаулиона она должна заинтересовать.

— Вот как? — Моррисон смотрел с монитора недоверчиво. — Вы же знаете, их вполне устраивает нынешняя система вытягивания информации наугад из общей кучи.

— Да, они считают все свое искусство приблизительно равнозначным. Но ведь это очень даже приблизительно, и такие тонкие эстеты и ценители, как элианты, не могут этого не чувствовать. Меж тем критерии отбора самого лучшего отсутствуют. Ни один критик не в состоянии охватить и проанализировать сколь-нибудь существенную часть их необъятного культурного наследия, а если бы таковой и нашелся, они все равно не согласились бы слепо довериться чужому вкусу, верно?

— Пожалуй. Ну и?

— Идеальным критиком мог бы стать компьютер.

— Хм! Я знаю, что на Земле предпринимались попытки приспособить компьютеры для анализа произведений искусства, но из этого же ничего не вышло. Машины хорошо справляются с отсевом произведений банальных и бездарных, в лучшем случае посредственных — равно как и с созданием таковых. Но у элиантов нет подобного барахла. Когда же речь заходит о шедеврах, компьютер бессилен.

— Верно, а знаете почему? Потому что для шедевров не существует объективных критериев, которые можно алгоритмизировать. Все слишком индивидуально. То, что один человек, со своим опытом, образованием, темпераментом и т. п. воспринимает как шедевр, у другого вызовет лишь фразу «в этом что-то есть», а третьему может и вовсе активно не понравиться. Так вот, элиантам и не нужны объективные критерии, они же доверяют в первую очередь собственному вкусу. Нужно просто чтобы компьютер изучил вкус своего владельца и давал оценки в соответствии с ним! А это уже вполне реально.

Идея показалась Моррисону интересной, и через два дня — ибо элианты, в отличие от землян, никогда никуда не спешили — он получил согласие Хаулиона на эксперимент. Правда, гирт Йоллесиэнский не верил в успех опыта и согласился лишь потому, что нашел его забавным, любопытным, поучительным, оригинальным — словом, тем, о чем элианты говорили «меня это развлечет». Четыре дня коллеги Фрэнка настраивали соответствующие программы, при деятельном участии Моррисона как консультанта по элианстскому искусству. Наконец Мюллер поздравил Фрэнка с успехом (что было явно преждевременно), выделил ему двух техников с аппаратурой и прозрачно намекнул, что неплохо бы уже при первом подключении к информационным каналам элиантов попытаться извлечь как можно больше сведений.

Хэндерган, техники и, разумеется, Моррисон забрались в глайдер.

— Подключиться в любом случае будет непросто, — заметил Фрэнк. Ведь, насколько я понимаю, Хаулион не специалист в их коммуникационных приборах.

— Полагаю, никто из них не специалист, — отозвался экзоэтнолог. Этим устройствам много тысяч лет.

— Но как же они могут работать все это время? Даже самые надежные машины…

— Все тот же принцип, который столь успешно используют элианты. Любые мертвые конструкции разрушаются, и лишь живая материя воспроизводит себя бесконечно.

— Что? — хотя эта мысль и напрашивалась, Фрэнк был поражен. — Вы хотите сказать, что их ком-устройства — живые существа? Да еще бессмертные?

— Нет, не существа. Не звери с глазами, зубами и вставленными кабелями и не мозги в стеклянной колбе, — усмехнулся Моррисон. — Скорее это можно уподобить сложноорганизованной колонии простейших, взаимодействующей с неорганической материей. Отдельные клетки погибают, но колония в целом живет и выполняет свои функции. Когда же в результате накопления генетических сбоев выходит из строя целый блок, из холодильника достают законсервированные клетки и выращивают новый, не забыв отделить часть вновь образованных клеток для консервации и хранения.