Евгений Филимонов - Мигранты

Колеса останавливаются, свет включен. Щурясь с непривычки, выходим наружу, смотрим на игрушечные башенки, на грубо размалеванные декорации, сваленные в углу, неловко посмеиваемся, ведь это не так уж нормально разыгрывать всерьез, десятилетиями один и тот же сюжет, у многих на это ушла вся жизнь. Резкий, безжалостный свет, пустые скамьи (зрителям уже надоело, разошлись), статисты бесцельно бродят меж деревянных остовов. И какое-то общее бормотанье, в театре называемое "говор толпы", когда все произносят вразнобой "а что говорить, если нечего говорить", но здесь кое-что прорывается внятно: а ведь могли бы! Или же: надо было верить. Все вместе, такой подъем!.. Окрыленно... И, главное: идея сказки была правильной... Нет возврата в вымысел. Вышвырнутый из мифа поневоле становится реалистом. А мы все оглядываемся на пожухлые картонные купола, дворцы из папье-маше, среди которых прошло детство.

АБЗАЦ ИЗ "ВОЕННОГО ВЕСТНИКА"

Развитые Вооруженные силы непременно должны иметь что-то вроде предохранительного клапана, ибо огромные набираемые мощности разрушения требуют хоть какой-то реализации, пускай даже символической. В малой степени этому служат испытания и маневры. Идеальным было бы для сверхкомплексов иметь приложение в каком-то отдаленном конфликте (к примеру, Вьетнам, или Афганистан). В связи с тем, что сверхкомплексы инстинктивно избегают прямого столкновения на своих плацдармах, в будущем таким отвлеченным предлогом (и полем боя) могла бы стать Антарктида.

Вполне удобным со всех точек зрения может быть использование с этой целью нашего естественного спутника: невозможно придумать лучшей тренировочной груши для любителей супервооружений.

Могут сказать, что и малочисленные, и даже вовсе зачаточные Вооруженные силы тут же ищут арену действий. На это нечего возразить. Очевидно, таково врожденное, импульсивное стремление любого водителя, что бы там ни сжимала его рука - древко топора, или пресловутую рукоятку рубильника в стратегическом центре.

ЭФФЕКТ ДОППЛЕРА

В обыденной психологии есть такой термин "предсонное состояние", это когда на внутреннем экране засыпающего в ускоренном темпе проскакивают как бы кадры, самые яркие картины прошедшего дня, которые можно еще контролировать разумом и нормально интерпретировать. Затем, в следующий миг сознание безвольно падает в руки демонов сна, влекущих его в морок абсурда, ужаса и эротики. Но речь сейчас не об этом.

Некто Збых, программист по профессии, в таком вот предсонном состоянии с детских лет видел одно и то же: участок дощатого настила с простым ограждением из рейки. Этот внутренний образ стал настолько привычным, что Збых просто отождествлял его с моментом засыпания, освобождения от дневных забот. И то правда: мелькнувший на миг помост (обычно в солнечных пятнах, в зеленоватой теплой тональности, как будто свет, освещение пропущено сквозь молодую листву), - тут же снимал любое напряжение и сигнализировал усталому программисту о наступающем долгожданном покое.

Насколько Збых помнил, в детстве этот предсонный кадр был не особенно отчетлив и почти лишен цвета. С годами он обрастал подробностями, впрочем, лишь за счет увеличения четкости внутреннего кадра, так сказать; к примеру, он теперь видел, что темное пятно на стойке перил - это большой сучок, а тень в правом углу картинки отбрасывает дощатая скамья (раньше она представлялась размытым контуром с края). Збых привык к этому слайду. Так привыкают и смиряются с укоренившимися особенностями своей натуры, скажем, с нервным тиком.

Надо сказать, что жизнь у программиста сложилась, по общим нашим канонам, вполне удачно. Он делал успешную карьеру на теперешнем информационном буме и к моменту рассказа возглавлял службу программирования в довольно большой и предприимчивой конторе, распустившей свои щупальца по всей стране. По делам службы Збых часто мотался из одного города в другой, укореняя связи настырного предприятия в косной периферийной почве. В одной из поездок Збых, обычно не спавший в поезде, на этот раз крепко заснул. Сон был, само собой, предварен описанным кадром, отличавшимся разве что лишь интенсивностью зеленого колорита, каковую программист списывал на переутомление.

Из-за каких-то дорожных неполадок поезд шел страшно медленно, с долгими остановками на каждом разъезде. Збых уже подумывал, не дать ли ему телеграмму насчет возможного опоздания. Состав подползал к перрону, предстояла остановка на узловой. Он выглянул из тамбура, чтобы определить, где вокзал и почта, и обомлел - он сразу узнал эту площадку дощатого перрона, со всеми ее подробностями и - к чести его - сразу понял, что она означает для него, воплощенная в явь. Он вернулся в купе за вещами.

Но - вот ведь таинство человеческой души - пока он собирал свой дорожный скарб и совал его в кейс, пока давал инструкции ошеломленному спутнику, его заместителю, и втолковывал ему (и самому себе) насчет необходимости сойти здесь, все время фоном шла одна мысль, словно зуммер тревоги - опомнись, что ты делаешь! Ну, пускай, судьба и в самом деле сигнализировала тебе всю жизнь об этом месте, - но это же не значит, что здесь наверняка удача и счастье, возможно, как раз наоборот (Збых был уверен в обратном, но почему-то не глушил эти соображения). Более того, вела дальше мысль, от добра добра не ищут. Чем тебе сейчас худо? Да ведь из сотен сограждан мало кто так устроен, как ты - преуспевающий, еще не старый житель столицы. А жена, а сыновья! И как он, трезвого склада человек, программист к тому же, останется сейчас на этом пустом перроне, в чужом северном городишке, не зная даже куда направиться? Необъяснимая дурь!

В глубине души Збых был уверен, что это не так, но внешняя неоспоримость мысли выпирала. Он задумался и медленно закрыл кейс. Состав дернулся и поплыл вдоль перрона. Прошла - ну точно как перед сном - та площадка со скамьей под липами, будто залитая зеленым солнечным полумраком-полусвечением. Еще вполне можно было сойти, спрыгнуть... Но ведь можно заглянуть сюда и в другой раз! - подсказало Збыху услужливо. И он - умница и реалист - вдруг ухватился за эту вздорную идею: да, можно заглянуть в это забытое Богом место в более подходящий момент, скажем, в отпуске, должным образом экипированным для странствий в захолустье, именно с целевым настроением - выяснить в конце концов, что же скрывалось всю жизнь за этим навязчивым слайдом (хотя не сомневался ни на миг, что такие вещи бывают раз в жизни)... Словом, Збых остался в поезде, выполнил все по службе и вернулся домой.

Долгое время картинка с помостом не появлялась перед глазами засыпающего программиста, когда же вновь мелькнула, она была почти такой же четкой, но в совершенно другом - оранжевом колорите. Человек, мало-мальски знакомый с физикой, может истолковать это лишь с помощью Допплеровского эффекта, когда, к примеру, сирена мчащегося нам навстречу автомобиля звучит совершенно иначе, лишь только машина нас минует. Збых понял происшедшее именно так - он миновал свой пункт. Но - в свете вышесказанного - старался не слишком горевать по этому поводу.