Рэдсайдская история - Джаспер Ффорде

– Нам надо найти больше ложек, – сказал папа, и, странным образом, он был прав. Редкость почтовых индексов была связана с редкостью ложек. Чтобы предотвратить воровство, на всех ложках гравировали почтовые индексы владельцев – и теперь они сами рассматривались как сертификаты. Найди ничейную ложку с почтовым индексом, и получишь разрешение на ребенка. Ложки были равны детям. Простая, на самом деле, логика.

– Дельное замечание, – обернулся ко мне де Мальва. – Ты довольно успешно находил ложки в Ржавом Холме, когда спасал оттуда Караваджо в прошлом месяце. Может, еще раз повторишь?

– Не на всех ложках есть почтовые индексы, – ответил я, потому как меня не радовало то, к чему он клонил.

– Это не проблема, – сказал он, воодушевляясь. – Даже если на ложках нет индекса, их все равно можно продать. Помятая ложка в Гранате может стоить до трех сотен баллов – а нам нужна вся наличность, какую мы сможем добыть. Долг по займу на гуммигутовский молниеотвод еще предстоит погасить, а у нас денег нет.

– Мне кажется, что Ржавый Холм уже обезложечен.

– Согласен. Я думал отправить тебя в Малиналию.

– Малиналию?

– Да. Заодно поищешь и цветолом, чтобы этот тип из Национальной Службы отстал от меня. Возьмешь с собой Киноварного и эту до предела наглую Джейн Мятлик, она водит машину. Предприятие будет рискованное, насколько мне известно, там полно Бандитов и мегафауны, так что мы посылаем только тех, кого можем себе позволить потерять.

Большинство опасных экспедиций так и набирались. Ни одному ценному члену общества не позволялось участвовать, так что де Мальва не скрывал – нас он мог позволить себе потерять.

– Нам с Джейн предстоит дисциплинарное расследование послезавтра, – сказал я. – Нам надо поработать над нашей защитой.

– Не уверен, что это будет с пользой потраченное время, – ответил де Мальва. – Если вы не вернетесь, Совет сэкономит драгоценное время, неопределенность возможного исхода будет устранена и, что всего лучше, вы будете знать, что погибнете, пытаясь облегчить проблему недозаселенности города.

– И зачем нам отправляться на охоту за ложками ради города, когда нам светит Зеленая Комната?

Он вздохнул, словно я был идиотом.

– Потому что все должны выполнять обязанности члена общества с наибольшей возможной пользой ради дальнейшего развития и улучшения Коллектива в целом, всегда и без вопросов, в любое время и невзирая на последствия.

Это была дословная цитата из «Книги Гармонии».

– В таком случае я иду – но только за двести баллов за ложку. Это рискованное предприятие, а нам есть что терять.

Согласно Правилам, любая экспедиция за внешние маркеры была добровольной.

– Не обсуждается, – рявкнул он, – и торговаться с префектом неприлично.

– Сто пятьдесят.

Он злобно глянул на меня.

– Твоя жадность буквально лишает куска хлеба наших детей и младенцев. Дам только сотню за ложку, и не больше.

– Идет, – ответил я, – только в ходовых наличных баллах.

Он уставился на меня, сузив глаза. Чековые баллы было легко получать и терять, и реальная их ценность была невелика, а наличные баллы можно было обменять где угодно на что угодно.

– Я соглашаюсь на твои условия, но с чрезвычайной неохотой, – сказал он, – и твое поведение подтверждает мои худшие подозрения: ты вульгарный тип, думающий лишь о себе, и если тебя не будет в этом городе, это станет сущим благословением для всех. Что заставляет меня перейти к вопросу твоей женитьбы на моей дочери.

Я становлюсь де Мальвой

Брачные перспективы больше всего зависят от вашего дара зрения. Проще говоря, чем сильнее цветовое зрение у вас с партнером, тем выше по цвету будет ваш ребенок. Личное продвижение невозможно в пределах вашей собственной жизни, но путем тщательного и кропотливого хромогенетического отбора в течение нескольких поколений, ваши потомки смогут подняться на самый верх. Верно и обратное: неразумное инвестирование в вашего партнера может привести вас к деградации до Серого за два поколения.

Из «Книги Гармонии» Манселла

Женитьба на Виолетте не была для меня неожиданностью. Вложение в цветовое зрение детей было делом совершенно нормальным, и де Мальва имел грандиозные планы на свою семью. Он достал из кармана готовый брачный сертификат и выложил на стол – я увидел, что Виолетта уже его подписала.

– Ты будешь носить фамилию де Мальва только как почетную, и твой отец получит тысячу баллов в качестве приданого. Если я обнаружу, что ты спал с моей дочерью ради чего-то иного, кроме чистого воспроизводства, гнев мой и госпожи де Мальва будет ужасен, а месть беспощадна.

– Заверяю вас, что к этому очень мало шансов.

– Согласен, – он протянул мне ручку. – Мы вырастили нашу дочь как молодую барышню безупречного вкуса и самообладания. Подпиши здесь.

– Это меньше, чем мы договаривались, – сказал папа, глядя на сертификат. – Вы говорили про десять тысяч.

– Я считаю новое предложение достаточно щедрым с учетом нынешних обстоятельств. Мы ничего не знали об асоциальной криминальной натуре Эдварда, когда впервые обсуждали сделку.

– Подпишу после суда, – сказал я.

Де Мальва обернулся к отцу.

– Цветоподборщик Бурый, прикажите сыну подписать.

– Мой сын уже достаточно взрослый, чтобы жениться на ком хочет.

Де Мальва окинул его яростным взглядом, затем меня, затем снова посмотрел на папу.

– Одному из вас лучше подписать, иначе будут проблемы.

Виолетта уже была беременна от меня, но не потому, что она мне нравилась или мы переспали ради забавы – она вынудила меня на случай, если я не вернусь из поездки в Верхний Шафран. И понятно было почему: сейчас де Мальвы смещались к синей границе пурпурного, так что с учетом того, сколько красного я вижу, зрение нашего ребенка будет достаточно сбалансировано по красному и синему, чтобы обеспечить будущее династии де Мальва. Брак должен лишь узаконить этого ребенка. Я был производителем, не более, и все это было нужно лишь для подтверждения родословной.

– Я женюсь на вашей дочери, – прервал я напряженное молчание, – но у меня есть два условия.

– Я слушаю.

– Мой отец получает две тысячи баллов и гарантию работы минимум на десять лет.

– Готов согласиться на первое, на второе не могу. Всякое может случиться.

– Тогда ваша дочь родит ублюдка. Ему придется носить общее пурпурное имя вроде Сливоу или Виноградденс – эту фамилию, не вашу, будет носить Пурпурный, так необходимый для укрепления ваших династических амбиций.

Он злобно зыркнул на меня, на лбу его запульсировали вены.

– Хорошо, – сказал он наконец, – я принимаю твои условия.

Он ворча написал протокол о намерениях моему отцу, в котором обозначались условия его труда, затем придвинул ко мне брачный контракт. Я написал свое имя на листке бумаги и теперь был женат на Виолетте де Мальва, одиннадцатой в хроматической иерархии города.

– Вот копия твоего брачного контракта, – сказал де Мальва, отрывая квиток внизу формы, – и я поздравляю тебя лишь потому, что протокол этого требует. Не воображай, что ты проживешь достаточно долго, чтобы сопроводить мою дочь в Пурпур-Реджис или воспользуешься любым другим преимуществом нашего рода.

Затем он сменил мою фамилию в моей балловой книжке и скрепил подписью, ровно так же, как мог заменить имя свиньи. Брак по любви был редкостью в Хроматации.

– Я сообщу Виолетте о ее браке, и исключительно ради видимости можете проявить ограниченную привязанность друг к другу на публике. Чем скорее твое пребывание в роли моего зятя закончится, тем лучше.

Де Мальва ушел, не сказав больше ни слова, и мы с отцом остались в смотровой одни. Мы оба выдохнули.

– Спасибо за продление на десять лет, – сказал папа, – но лучше бы тебе найти несколько ложек с индексами, или префект найдет другой способ избавиться от бесполезного горожанина.

– Постараюсь.

Он на мгновение задумался, затем сказал:

– У меня двенадцать заказов на заражение Плесенью с момента приезда.

Это был неосторожный разговор. Месяц назад я и не думал, что Плесень – это не болезнь. Многое изменилось, и мне нравилось, что папа понимает, что может мне доверять. Таким по понятным причинам не делятся. Я чуть помолчал, затем спросил:

– Как осуществляется приказ?

– Ставится диагноз – бурсит локтевого сустава. Я должен взять