Облепиховый остров - Николай Жданов

был Чехов, и, более того, лучшие его постановки. Мама извинялась и оправдывалась, что она идет только по огромной просьбе тети Ра, которая в прошлом много раз помогала им и так далее. Капио улыбался, читая эти нелепые оправдания мамы, и был рад за нее. Он поцеловал сердечко с подписью «Люблю, целую, мама» в конце записки, аккуратно сложил ее в карман и вышел на улицу. Солнце было в зените, и жара была сильной. Всё вокруг было оживлено цветастыми зонтиками, баллонами и яркой одеждой. Загорелые туристы прогуливались по раскаленным тротуарам, перемещаясь между магазинами, лавками и осаждали торговцев. Те, сопротивляясь, поддавались – между ними разгорались торговые «баталии» о ценах и скидках. Главная улица напоминала огромный базар: повсюду кричали зазывалы, капризные дети клянчили что-то для себя, женщины примеряли очки и шляпы, машины гудели, стараясь протиснуться сквозь эту толпу. В воздухе витал ароматный букет из запахов обжаренного мяса, восточных специй и спелых фруктов… Все это бурлило и смешивалось в этот день, создавая приятное ощущение для Капио. Его душа радовалась и пела. Счастье было настолько просто – знать, что у мамы все в порядке. К тому же он был рад тому, что ремонт скоро завершится, и он, наконец, сможет насладиться результатами своих усилий в полуторамесячном труде. Хотя он до сих пор не мог ясно представить, что он хочет приобрести на свои «кровные». Придя на место, он заквасил последнюю бочку известки, закрыл крышкой и уселся на неё, чтобы не «стреляло». Он сидел в тени раскидистого дерева, срывая с неё спелые абрикосы и с удовольствием поглощая их, радовался прекрасному дню. Раствор приготовился и Капио уже собрался сливать в ведро порцию, как услышал вдалеке нарастающие крики: «Капио! Кап, ты где? Твой папа, Кап!». Во двор, крича и задыхаясь, забежал Рэм.

– Капио, там твой папа!

– Что «папа»? Он что, сюда идёт?

– Нет, с ним что-то случилось! Приехали люди с больницы. Искали тетю Сантию, ее нет, сказали, очень-очень срочно найти хоть кого-то из родных.

– Расслабься. Ты же прекрасно знаешь, что он по сто раз в году попадает – не в полицию, так в больницу.

– Нет, он, он…

– Наверняка опять «нажрался», подрался и Гоб знает, что ещё там он вытворил. Я сыт этим по горло, Рэм! Пускай хоть сдох, – так и передай им.

Рэм замолчал на полуслове и встал с открытым ртом.

– Посмотри на меня, – хихикнул Капио, показывая на свой вид, весь вымазанный белыми пятнами, – думаешь, я сейчас возьму и побегу из-за него? Да ещё и вот так?

– Ладно… Работай дальше, если так. Мне надо идти, – тихо сказал приятель.

– Конечно, Рэм. Вечером, надеюсь, выйдешь, поболтаем? – бросил Капио ему вслед.

Рэм остановился на выходе и обернулся.

– Извини, Кап… я просто услышал, что твоему папе… что твоему папе оторвало руку, – сказал он с волнением и вышел за калитку.

Капио потрясла последняя фраза: «…папе оторвало руку». Он болезненно сморщился, не понимая, что он только что услышал? «Папе, оторвало, руку…», – с расстановкой пробубнил он себе под нос, инстинктивно срываясь с места. Он бежал по оживлённой улице, ничего не замечая и совсем позабыв про свой вид. Кровь ударила в виски, в голове загудело, шлепанье тапок противно отдавалось в ушах. Рядом не отставал Рэм. За это расстояние в несколько домов, впечатлительный Капио, пока бежал, успел представить эту жуткую картину и состроить тысячу версий, как это могло случиться.

– Это дом Фоббов? – строго спросил медбрат.

– Да.

– Ты его сын?

– Да…

– Кто есть из старших? Мама, сестра, брат, сват?

– Только мама, но она сейчас на работе.

– Тогда срочно беги к ней и передай, чтобы она приезжала в Горбольницу, хирургический отдел. Запомнил?

Капио растерянно кивнул. Машина завелась, медбрат сел в «скорую» и захлопнул дверь.

– Мы могли бы с вами доехать до работы его мамы? А оттуда, забрав ее, поехать в больницу? Дело ведь срочное, – спросил Рэм у медбригады через окно.

– Делать нам больше нечего как вас развозить? Мы, вообще-то, на вызов едем, а это – попросили по пути передать, – громко и раздраженно отрезал медбрат, сквозь шум мотора. Машина тронула. – «Ни телефона, ни черта у них, курьеров нашли…» – продолжал брюзжать он, но его уже не было слышно.

Капио ринулся во весь опор к маме в школу. Рэм – за ним. Пробежав два квартала, они обнаружили, что школа уже закрылась. Только тут Капио вспомнил записку.

– Театр…

– Не говори, разыграл трагедию! Мог бы и подвезти этот «айболит»…

– Надо в театр. Побежали!

– Что? Почему в театр?

– Она сейчас там, – пыхтя, на бегу объяснил Капио.

Театр находился ещё дальше, в центре города.

– Может, останешься? Далеко ведь. Я сам.

– Нет, нет, я с тобой.

Когда они добежали до места, Капио растерялся. У входа в здание толпилось огромное количество нарядно одетых людей. Каждый, толкаясь, пытался поскорее попасть внутрь. Стоял гомон и прочая суета – столичный театр в провинциальном городке создал аншлаг и ажиотаж. Ребята не знали, что делать и где искать маму. У Капио от нарастающего шока разболелась и закружилась голова. Рем предложил ему искать в толпе снаружи, а сам решил протиснуться внутрь и посмотреть там. Поиски у Капио ни к чему не приводили. Он безуспешно кружил и сновал среди людей пока, в один момент, опять не столкнулся с Рэмом.

– Есть? Нашел?

– Внутри народу ещё больше. Оказывается, ещё идёт сеанс, меня в зал не впустили. Может она там?

– Дай-ка я сам.

Капио пробился внутрь, через людное фойе, добежал до дверей зала, у которых стояли служащие.

– Куда это ты? Туда сейчас нельзя!

– Я тихо, всего на минутку, просто посмотреть кое-кого.

– Нельзя туда, говорят!

– Мне очень надо! Мне срочно надо! Пропустите!

– Стой!

Капио, растолкав двоих, проник внутрь. За ним, шипя ругательства, забежали и контролёры. В тишине громадного зала эхом раскатился шум борьбы и топота по дощатому полу. Зрители недоуменно обернулись, некоторые зашикали, зароптали, общим гулом прошла волна недовольства. Ничего не понимающие актеры так и застыли на своих местах. Капио выскользнул из цепких рук и громко прокричал:

– Мама! Мама, ты здесь? Это я, мама! – Зал замер. Он выбежал из-под балкона в центр и замахал руками верхнему ярусу, потом взбежал на сцену: – Мама! Ты там? Мама, это я!

Зал замолчал, возможно, решив, что это часть спектакля. Тут подбежали работники и быстро вынесли его за дверь. Неожиданно прозвучали аплодисменты.

– Нет там, – сообщил дожидающемуся другу только что грубо вышвырнутый на улицу Капио.

– Что же делать? Должно быть, в