Новая фантастика 2024. Антология № 8 - Ольга Бор

не думайте о поле, как о чём-то опасном. Это просто природное явление, как волны в океане. Где-то катаются на досках, а где-то разгребают оставшиеся от цунами завалы. – Вся эта живая арматура, – добавил я, – она как бродячая собака. Если её не дразнить и не показывать страха – она не нападёт. Ты просто идёшь и улыбаешься, зная, что она не тронет – и она не тронет.

– Значит, эти амбивалентные фантомы – просто уличные псы? – грустно улыбнулся начальник отдела.

– Хорошо сказано, – кивнул Серов. – Весь этот город один сплошной уличный пёс.

Внезапно вскочил со своего места секретарь собрания. Руки его дрожали, рот беззвучно открывался и закрывался. Глаза вылезали из орбит от растерянности. Наконец, он сказал:

– Я проверил в базе. Сначала по нашему филиалу, потом по общей… Нет у нас никакой Юлии Ланцевой. И никогда не было.

* * *

Серов знал, где живёт «Юлия», и сразу повёз меня к ней. Оказалось, он успел её только пару раз проводить. Теперь его трясло от мысли, что он мог ухаживать за этой… кем?

– Слушай, она же, наверное, тоже фантом? – бурчал он по дороге, крутя баранку. – Представь, снял бы я с неё платье – а она возьми и испарись! Или если я не в духе после рабочего дня, проецирую это на неё и вижу, вообрази себе, змеиное гнездо прямо вместо…

– Лёша, я тебя понял, хватит, пожалуйста.

Домчались мы быстро. Она нас поджидала. Курила в кухне, сидя на простеньком табурете, закинув ногу на ногу, в домашнем халате. Под халатом никаких змей не шевелилось, но она держала его плотно перевязанным на поясе. Я заметил, как Серов напряжённо пробегает по силуэту «Юлии» взглядом. – Узнали, наконец? – усмехнулась она. – А чего вы ожидали? Ноосфера, пси-поля… Цивилизация. Вы же сами это всё и породили. А теперь, выпучив глаза, изучаете их, и всерьёз не задумывались, что они иногда изучают вас?

– Постоянно, – процедил Серов, – об этом думаю.

– В чём был смысл? – бросил я. – Что ты хотела узнать о нас? Зачем ты сделала это с городом? И зачем нам помогала?

В голове крутилась тьма вопросов, я не мог ухватиться за нужный.

– Я засекала. Вам потребовалось почти четыре месяца, чтобы догадаться, в чём дело. Может быть, я попробую в другом городе… Вы уже будете знать, как всё работает, и справитесь быстрее. Может быть, я помогаю вам? Ваша ноосфера устала от ваших грязи и страха. Достучаться до целого города мне не удалось, но может быть, получится достучаться до одного-двух человек?

Юлия встала из-за стола, приблизилась. Серов шагнул назад, я остался стоять. Она прижалась ко мне. Она пахла яблочными духами, точно обыкновенная женщина. Я глядел в её лицо и совершенно человеческие глаза, и не мог понять, что с ней не так.

Она провела ладонью по поясу. Будто прочитала мои мысли. Впрочем, возможно, так и было.

– Интересно, да? Что внутри? Ты удивишься… – потянула конец пояса, развязывая.

Под халатом оказалось… я даже не понял, что. Будто на месте её тела возникло какое-то слепое пятно. Взгляд соскальзывал с него, ничего не фиксируя. Ни тьма, ни свет, ни размытая клякса – просто отсутствующая область пространства, полное ничто. То, чего нет – а значит, что нельзя ни увидеть, ни описать.

Юлия запахнула халат. Мозг вновь начал воспринимать её фигуру, которая опять обрела форму.

– Чего ты от нас хотела? – выдавил Серов.

– Посмотреть, что вы будете делать. Вы же гоняете мышей по лабиринтам, и так далее… Ну вот, вы установили следствия и даже кое-какие причины. Открыли эти свои амбивалентные фантомы. Что теперь будете с ним делать?

– Изучать, – в один голос ответили мы. Я – с небольшой запинкой.

– Идиоты.

Она снисходительно улыбнулась и махнула рукой. В ту же секунду мы с Лёшей провалились по колено в пол. Он стал на миг жидким – и тут же застыл обратно. Я чувствовал, как сжимает ступни бетонное перекрытие под паркетом. Попытался выдернуть ноги – безуспешно.

Юлия встала и прошла мимо нас, на ходу бросив:

– Думайте. Вы уже всё знаете. И ещё… – она обернулась у порога. – Эксперимент почти завершён. Я исчезну сегодня на рассвете. Больше не будет ни псов, ни чаек. Никаких ретрансляторов. Вы должны успеть.

В следующий миг халат упал на пол, и оставшаяся под ним пустота вывернулась наизнанку. И вот теперь… Да, это было то самое размытое пятно, что я видел на Великой. На нём не получалось сфокусировать взгляд, оно было грязно-серого цвета, но это был тот самый балахон. И он покинул нас, ушёл через дверь.

Мы с Серовым остались одни, закованные по колени в бетон. – Она сказала, что мы всё знаем, – Серов прищурился, ощупывая пол. – Ты же понял, о чём она?

– Угу, – кивнул я. – Нужно изо всех сил поверить, что этот пол – жидкий. Думай об этом. Давай, прыжок веры.

Мы замолчали. Ничего не происходило. Мои нервы сдали первыми.

– Лёша, ты опять о бабах думаешь?

– А? Тьфу, нет.

– Тогда почему не работает?

– Откуда я знаю? Может, ты плохо стараешься. Давай ещё, сосредоточься.

Я вспомнил, как ходил по колено в речке жарким летом, мягкий песок щекотал между пальцев, вода отзывалась ритмичным плеском. Лёгкое сопротивление мешало идти, но не спеша – получалось…

Почувствовал, как колено подалось, попробовал потянуть. Пока что рано. Потрогал пальцами пол. Он стал мягким, липким, как густая мазь.

– Лёш, получается. Он скоро будет совсем жидкий, – я понял, что лучше проговорить вслух, закрепить успех.

– Да, у меня ноги уже шевелятся! – он подхватил на лету. Недаром столько лет вместе проработали.

Прыжка веры не получилось. Нам потребовалась пара часов медитации на жидкий паркет, прежде чем у нас получилось и мы добрели до порога, отряхивая капли прессованных опилок с брюк. Серов, пыхтя, пробормотал:

– Слушай, я только сейчас задумался… А неужели никто за это время не вылечился и не разбогател?

– Что?

– Люди ведь думают и мечтают о разном. Почему она ретранслировала только плохое? У нас в Бюро дождь прекратился из-за собачек. Из-за собачек, Костян! А ведь в городе ещё были оптимисты, влюблённые, дураки и дети. Да один подросток на гормональной игле должен был армию суккубов по городу пустить! И что же? Где они? Всех так подкосил этот дождь? Или у нас какая-то паршивая выборка?

– Я думаю, – сообразил я, – она вычла из большего меньшее. И ретранслировала ту самую разницу. Не знаю, почему, но мне так кажется.

Серов почесал лоб.

– Она сказала, эксперимент почти завершён.