Артур Кларк - Сад Рамы

Просмотрев все фотографии, Николь искренне поблагодарила дочь.

– Можешь оставить себе, мама, – проговорила Кэти, вставая и подходя к окну. Открыв сумочку, она извлекла сигареты и зажигалку.

– Дорогая, – неуверенно попросила Николь, – а ты могла бы не курить? Вентиляция тут ужасная. Запах табака останется на несколько недель.

Кэти несколько секунд глядела на мать, а затем положила сигареты и зажигалку обратно в сумочку. В этот момент возле камеры появилась пара Гарсиа со столиком и двумя стульями.

– Что это? – поинтересовалась Николь.

Кэти улыбнулась.

– А сейчас мы с тобой поедим, – сказала она. – Я кое-что приготовила для такого случая – цыпленка с грибами под винным соусом.

Вскоре третья Гарсиа внесла в комнату еду, от которой исходил божественный аромат, и поставила на застеленный скатертью стол среди тонкого фарфора и серебра. Появилась даже бутылка вина, а рядом с ней два хрустальных бокала.

Николь с трудом вспоминала правила хорошего тона. Цыпленок оказался восхитительным, грибы были такими нежными, и она молча наслаждалась едой. Время от времени прикладываясь к бокалу вина, Николь бормотала: «У... просто чудо», но не говорила почти ничего до тех пор, пока тарелка полностью не опустела.

Кэти, напротив, едва прикоснулась к еде и все наблюдала за матерью. Когда Николь закончила с едой, Кэти позвала Гарсиа. Та унесла блюдо и принесла кофе, которого Николь не видела почти два года.

– Итак, Кэти, – сказала Николь, поблагодарив дочь улыбкой, – а как у тебя дела, чем ты занята?

Кэти непристойно расхохоталась.

– Тем же самым дерьмом, – заявила она. – Теперь я «директорствую» над всем курортом Вегас... проверяю акты из клубов. Впрочем, великое дело... тут Кэти осадила себя, учитывая, что ее мать не знала ничего о войне во втором поселении.

– А ты подыскала мужчину, способного по достоинству оценить все твои качества? – тактично спросила Николь.

– Такого, что остался бы рядом со мной, – нет, – ответила Кэти и вдруг вспыхнула. – Вот что, мама, – проговорила она, перегибаясь через стол. – Я явилась сюда не для того, чтобы обсуждать мои любовные похождения... У меня к тебе есть предложение, или же скорее его делает тебе вся семья.

Николь посмотрела на дочь, озадаченно хмурясь. Она впервые заметила, что Кэти очень постарела за эти два года, с тех пор как она видела дочь в последний раз.

– Не понимаю. Что за предложение?

– Ну, как ты знаешь, правительство собирается возобновить твое дело. Теперь они готовы провести судебный процесс. Тебя обвиняют в подстрекательстве к бунту, что может повлечь за собой смертный приговор. Прокурор сообщил нам, что показаний против тебя больше, чем нужно, и тебя безусловно осудят. Однако, учитывая все твои прошлые заслуги перед колонией, если ты признаешь себя виновной, будешь осуждена по менее серьезной статье: твои действия сочтут «непреднамеренными».

– Но я ни в чем не виновата, – твердо проговорила Николь.

– Я знаю это, мама, – ответила Кэти с легким нетерпением. – Но мы Элли, Патрик и я – не сомневаемся в том, что тебя скорее всего осудят. Прокурор обещал нам, что как только ты признаешь себя виновной, тебя немедленно переместят в более удобное помещение и разрешат свидания с семьей, в том числе и с новорожденной внучкой... Он даже намекнул, что может походатайствовать перед властями, чтобы Бенджи разрешили жить у Роберта и Элли...

Николь возмутилась.

– Неужели вы все считаете, что я пойду на сделку и признаю свою вину, несмотря на то что упорно настаивала на своей невиновности с момента ареста?

Кэти кивнула.

– Мы не хотим, чтобы ты умерла. Тем более без особых причин.

– Как это без причин, – глаза Николь внезапно вспыхнули. – По-твоему, мне незачем умирать? – Она отодвинулась от стола, встала и заходила по камере. – Я умираю за справедливость, – проговорила Николь, обращаясь скорее к себе самой, чем к Кэти, – хотя бы в собственном представлении, если никто во Вселенной не сумеет понять этого.

– Но, мама, – вновь вмешалась Кэти, – ради чего? Твои дети и внучка навсегда будут лишены твоего общества, а Бенджи навеки останется в этом Гнусном заведении...

– Так вот что – мне предлагают сделку, – перебила ее Николь, возвысив голос. – Дешевый вариант сделки Фауста с дьяволом... Николь, забудь про свои принципы, скажи, что ты виновата, пусть даже ты ничего не нарушала. Не надо даже продавать свою душу за более земные награды. Ну нет, подобное предложение несложно и отвергнуть... Тебя попросили взяться за дело, потому что так будет лучше твоей семье... Кому еще мать окажет больше внимания?

Глаза Николь зажглись. Кэти полезла в сумочку, извлекла сигарету и зажгла ее дрожащей рукой.

– И кто же ко мне приходит с таким предложением? – продолжала Николь. Она уже кричала. – Кто доставляет мне изысканную пищу и вино, приносит фотоснимки членов моей семьи, чтобы я смягчилась... чтобы встретила нож, который, без сомнения, убьет меня с куда большей болью, чем электрический стул? Конечно, моя собственная дочь, возлюбленное дитя, порождение моего чрева.

Николь вдруг шагнула перед и ухватила Кэти за плечи.

– Кэти, не будь Иудой, – проговорила Николь, встряхнув испуганную дочь. – Ты достойна лучшей роли. Когда-нибудь, после того как они осудят меня по этим ложным обвинениям и казнят, ты поймешь, зачем я это делаю.

Кэти освободилась из рук матери и отшатнулась назад. Затянулась сигареткой.

– Все это дерьмо, мама, – сказала она через некоторое время. – Полное дерьмо. Ты, как всегда, во всем абсолютно права... но я, видишь ли, пришла, чтобы помочь тебе... предложить шанс остаться в живых. Почему ты не можешь послушать кого-нибудь хотя бы один раз в своей проклятой жизни?

Николь несколько мгновений разглядывала Кэти, и, когда она заговорила снова, голос ее сделался мягче.

– Но я выслушала тебя, Кэти, и твое предложение мне не понравилось. Я внимательно наблюдала за тобой, и даже на секунду не могу предположить, что ты пришла сюда, чтобы помочь мне. Это никак не согласовывалось бы с тем, что я видела в тебе за последние годы. Ты, безусловно, делаешь это ради себя самой... Я не верю и тому, что ты каким-то образом представляешь Элли и Патрика. В таком случае они пришли бы вместе с тобой. Должна признаться – еще недавно я испытывала смятение, мне казалось, что, быть может, я приношу слишком много боли всем моим детям... но в эти последние минуты я отчетливо вижу все, что происходит... Кэти, моя дорогая Кэти...

– Не прикасайся ко мне, – закричала Кэти, когда Николь приблизилась к ней. Глаза Кэти были полны слез. – И избавь меня от своей праведной жалости...