Сергей Снегов - В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.

«Клинч… Чуть не плакал… Галиматья какая-то!.. Вот уж поистине — святая простота!.. Расстроился, видите ли, он ужасно…»

— Надеюсь, ничего серьезного? — Петров был предельно светским, а значит, и ядовитым.

Но и яд его, как прежде ирония, пропал даром. Ему тут же простодушно ответили:

— Разумеется! Он, скорее всего, уже здоров. Мы ведь так долго до вас добирались.

В разговор встрял какой-то мальчишка:

— Да уж! Трюхали, трюхали, а за окнами — ничего особенного. Пыль одна.

Петров пропустил замечание мимо ушей.

— Кто же заменил Клинча в поездке?

— Я, — тут же отозвалась женщина.

Петров вздохнул с облегчением: кто-то все-таки заменяет Клинча, значит, с кем-то можно будет поговорить серьезно. Но Петров рано радовался, потому что женщина тут же добавила:

— Не могло же место пустовать. А я была первой в очереди…

— Какой очереди? — ничего не понял Петров.

— У нас, знаете, целую лотерею организовали. Ехать-то все семьи хотели, а мест-то всего пятьдесят. Ну и разыгрывали путевки. Только Клинчу и его семье было предоставлено право участвовать в поездке вне зависимости от результатов лотереи. Но он заболел. Они остались. А поехали мы с мужем и с сыном… Потому что в лотерею выиграли первое добавочное место…

Петров окунул лицо в ладони и приглушенно рассмеялся. Он смеялся над собой. Агрессия!.. Бог ты мой?!.

Какая агрессия, когда предстоит веселая, заманчивая туристская поездка… Экскурсия… Значительно более интересная, чем осмотр местных достопримечательностей…

Парапы отправлялись в туристский вояж, а Петров, Полина, бесчисленные сотрудники института, ответственное объединенное руководство Земли ждут контакта — первого контакта во Вселенной разума с разумом!

А может быть, именно в этом придании контакту вида обыкновенной экскурсии — может быть, именно в этом и подвох?… Но в подвох как-то слабо верилось.

— Ну, и много вас тут?…

Все загомонили;

— А вы угадайте, угадайте…

Петров смеялся, уже не скрываясь:

— Да чего же угадывать-то?… Вы же сами мне сказали: пятьдесят мест…

— А чего же вы спрашиваете? — разочарованно протянул мальчуган.

— А так, пошутить захотелось.

Честное слово, по миганию системы Петров угадал смущение парапов. Он не мог бы с точностью объяснить, как это ему удалось, но мог побиться об заклад, что угадал правильно.

Мужской голос недовольно произнес:

— Вы что же, нас совсем за идиотов принимаете, да?

— Да нет. Почему… — смутился и Петров.

Он подумал вдруг, что за три года почти бесперебойной связи парапы ни разу не показались ему отсталыми или наивными. Тут было какое-то противоречие. Живые парапы вели себя странно, в то время как технические средства, примененные ими для связи с Землей, свидетельствовали о достаточно высоком уровне развития.

Как бы то ни было, у Петрова появилось желание как-то загладить неловкую шутку.

— Вот вы, говоря о лотерее, все время упоминали семьи. У вас что же, врозь не принято ездить?

— Как это врозь?… — сначала не поняла женщина.

Но тут в разговор включился мужчина:

— Парапы не любят без особой нужды разлучаться с теми, кто им дорог. (При этих словах Петров подумал о том, что сделает Полина, услышав их завтра: подтолкнет его в бок, подмигнет ему, многозначительно улыбнется?…) Да, не любят. Это раз. Во-вторых, каждый парап имеет уникальное развитие, и, следовательно, каждый усвоит то, чего не сможет усвоить другой. В-третьих, детей мы с раннего возраста приучаем к многообразию мира и его сложности. Ребенок, увидевший сегодня человека, услышавший перевод своей речи на человеческий язык, переживет удивление и приобретет познание. Во взрослом состоянии это облегчит ему общение с людьми. Ведь это не так-то просто, не правда ли, Петров? И потом, насколько мы поняли, на Земле так же относятся к детям, мы не ошиблись?

Петров плохо знал, как люди относятся к детям. Своих у него не было, к чужим он был равнодушен, а произведениям литературы и искусства не доверял, как всегда и все преувеличивающим. Петрову хотелось поговорить о том, какие сложности возникали на пути следования, что требует корректировки и улучшения, о том канале связи, который они с Клинчем осваивали. Но о чем поговоришь с пассажирами? Что с них возьмешь? Пассажиров волнует только благополучное прибытие в пункт назначения. А при помощи каких современнейших и к тому же уникальнейших средств был осуществлен перелет, их не интересует. Доставлены, и все тут.

— Дети? — переспросил Петров. — К детям люди относятся хорошо. Настолько хорошо, что в такую рискованную поездку ни один человек не взял бы своего ребенка. Это раз, — невольно передразнив парапа, заключил Петров свое первое соображение. — Во-вторых, земляне, я думаю, в такую экспедицию включили бы максимальное число ученых, а не рядовых людей, так как только ученые могут собрать максимальные сведения о неизвестном предмете и проанализировать их. — Лично Петров не включил бы в такую экспедицию даже Полину, хотя и не сомневался в ее знаниях и способностях, для исследований вне земных условий нужен был трезвый ум мужчины, не обремененный женской эмоциональностью. — В-третьих, на Земле принято, что роль разведчиков и дипломатов берут на себя мужчины. И лишь изредка случаются исключения из правила.

Петрову показалось, что в системе произошло некоторое волнение. Женский голос воскликнул:

— Нам обидно за ваших женщин и детей! Вам не кажется, что вы относитесь к ним как к неполноценным?!

Петров сделал протестующее движение рукой и начал было отвечать:

— Особенности детского и женского организмов…

Его перебил мужчина, голоса которого Петров, кажется, еще не слышал. Впрочем, кто разберет их голоса!

— Скажите, Петров, а во имя чего вы приложили столько сил, чтобы открыть парапам и людям возможность встретиться?

— Ну как… Содружество интеллектов, цивилизаций.

Обмен информацией расширит технические возможности обеих сторон.

— И только? — скептически произнесла какая-то женщина.

— Нет, почему же. Взаимопомощь. Как у нас говорят, ум хорошо, а два лучше. Новое знание всегда обогащает.

— Что именно и кого именно?

— Мозг, разумное существо.

— Люди такие рационалисты? — допытывалась женщина. — И всегда мыслят о взаимовыручке так масштабно? Кстати, Петров, кто ваша жена? Где она сейчас, почему не с вами?

— Я не женат.

Петров нахмурился. Какое им дело до его личной жизни?!. Да, он рационалист и не видит в этом ничего плохого. Кстати уж, не будь он таким рационалистом, не отказывай себе во всем, не имеющем отношения к делу, кто знает, когда бы эти милые создания имели возможность посмотреть на такую «диковинку», как Петров, возможно, что вообще бы возможности не имели и уж определенно — не сегодня.