Кирилл Бенедиктов - Путь шута

Несколько секунд я смотрю на него, потом поднимаю руку, чтобы с размаху треснуть себя по лбу, но вовремя останавливаюсь.

— Ну, наконец-то, — с облегчением произносит доктор Бразил. — Я уже боялся, что вы никогда не догадаетесь. Теперь вы понимаете, почему я уверен, что сегодня вечером Скандербега на вилле не будет?..

Спустя полчаса я возвращаюсь в свой кабинет. Рэнкин, похоже, принял мои слова за чистую монету и ведет себя абсолютно по-хозяйски: сидит, развалившись в кресле, и инструктирует троих сотрудников спецкомитета — двух мрачных головорезов и одну бритую налысо девицу. Завидев меня, он почти дружелюбно улыбается и машет рукой. Я интерпретирую этот жест как «Заходи, Луис, старина, не стесняйся, тут все свои!».

— А вот и наш капитан. — Белый Червь почти мурлычет от радости. Видимо, я пропустил какие-то важные события. — Можете нас поздравить — мальчишка вышел на связь!

— Вы вели запись беседы? — резко спрашиваю я. Даже чересчур резко. Головорезы неприязненно косятся на меня. На мгновение я чувствую себя лишним в своем собственном кабинете.

— Разумеется, — поджимает губы Рэнкин. — Можете с ней ознакомиться, капитан. Самое главное — мне удалось убедить Скандербега в необходимости встречи с «майором Шараби». Я немедленно выезжаю в Тирану.

— А как же ваш шеф? — Взгляды головорезов становятся совсем уж враждебными, и я поправляюсь: — Майор Фаулер?

— Он уже на месте, — с гордостью отвечает Белый Червь. — К десяти вечера мы будем готовы начать операцию. Хотите принять участие, капитан?

К десяти вечера . Если доктор Бразил прав, Скандербег покинет виллу еще до наступления темноты. Но как угадать, будет это раньше десяти или позже?

— Благодарю за предложение, лейтенант. Мне потребуется некоторое время, чтобы подготовить своих людей, а задерживать вас я не хочу. Возможно, я присоединюсь к вам уже в Тиране.

Рэнкин презрительно усмехается — чего, мол, еще ждать от этих тормозов-полицейских.

— Как угодно. В общем-то мы справимся и без вас. И вот что… Переключите канал связи с Хачкаем на мой коммуникатор. Если Скандербег не убрал мальчишку сразу после нашего разговора, он вполне еще может нам пригодиться.

— Почему вы думаете, что он должен был его убрать? — Мне ужасно хочется схватить этого бледного мерзавца за воротник и вытрясти из него всю правду, но расклад сил в кабинете явно не в мою пользу. — Были какие-то намеки?

— С этими албанскими бандитами никогда ничего толком не ясно, — туманно отвечает Рэнкин. — Так или иначе, канал связи мне нужен. Какая у вас система защиты?

— «Аризона», — нехотя отвечаю я. К этому номеру принципиально невозможно подключиться — можно только перевести его с ресивера-базы на мобильный. Проще говоря, если я сейчас переключу номер на коммуникатор Бледного Червя, то потеряю единственную ниточку, связывающую меня с Ардианом. А не переключить вряд ли удастся — лейтенант не замедлит обвинить меня в саботаже и арестует, полномочий у него на это хватит. И тогда никто уже не спасет Хачкая, не остановит безумного Скандербега, не помешает вырвавшейся из «ящика Пандоры» силе превратить Албанию в пустыню смерти. — Хорошо, давайте мне ваш аппарат.

— Я сам. — Рэнкин снимает заднюю панель со своей черной коробочки и вытаскивает крохотный чип. Вставляет его в коммуникатор-базу. — Номер, пожалуйста.

Я диктую номер. Больше всего в этот момент мне хочется, чтобы Рэнкин и его головорезы поскорее убрались в Тирану — готовить штурм цитадели Скандербега. Бессмысленный штурм, если верить доктору Бразилу. Вот именно, одергиваю я себя, если верить …

— Благодарю, капитан. — Рэнкин набирает комбинацию цифр и вынимает чип. — Вы нам очень помогли. Надеюсь увидеть вас вечером в Тиране.

Головорезы скалятся. Видно, что они не очень-то верят в реальность этой встречи.

— Всего доброго, господа. — Я вежливо наклоняю голову. — Всегда рад помочь.

Когда за Рэнкином и его спецкомитетчиками закрывается дверь, я позволяю себе глубокий-глубокий вздох. Потом смотрю на часы. Восемнадцать десять. Времени у меня не то чтобы в обрез — его уже просто не осталось.

— Знаете, капитан, — задумчиво говорит доктор Бразил, — я читал когда-то, что «ящик Пандоры» вовсе не то, чем его представляют люди. Известная всем греческая легенда гласит, что в резном деревянном «ящике» были заперты беды и несчастья, но это даже не часть правды, а ее изнанка. На самом деле Пандора принесла в мир нового бога, сокровище вселенной… и пока он лежал под деревом в своей колыбели, птицы слетались к нему, и звери прибегали, чтобы посмотреть на того, кому суждено было стать обновленным солнцем… И колыбель его выглядела как сияющая гора драгоценностей.

Мы мчимся по трассе Дуррес — Тирана со скоростью сто двадцать миль в час. Для ужасных албанских дорог такая скорость предельна, и это обстоятельство меня бесит. После того, как Фаулер перехватил мой канал связи с Ардианом, я потерял контроль над операцией на несколько бесценных часов. Если бы не доктор Бразил, то потерял бы навсегда. Я благодарен доктору Бразилу и поэтому не прерываю его, даже когда он отвлекает меня от обдумывания нового плана своей высокоученой болтовней. А поболтать он, как видно, любит.

— Вот как писал о сокровище Пандоры Карл Фридрих Шпиттелер. — Доктор повышает голос, перекрывая рев мотора «Хамви», и торжественно декламирует: — «В полуночной тени, под деревом оно пылает, искрится и пламенеет вечно; подобно утренней звезде на темном небе лучится вдаль алмазное сверканье!»

— Круто, — говорю я, чтобы не обидеть неожиданного союзника, — а этот ваш Шпицлер не объясняет, почему все так уверены, что вместо сокровищ в «ящике» были заперты войны и эпидемии?

— Шпиттелер, — поправляет меня Бразил. — Понимаете, капитан, когда бог-младенец вырос, на небе зажглось новое солнце, и оно светило так ярко, что сожгло и людей, и деревья. А те, кто остался жив, еще долго страдали от язв и бродили среди пожарищ, покрытые гноем и струпьями. Но мир изменился, и то, что было одновременно и даром, и проклятием, дало ему новую жизнь. Мне кажется, в этом мифе заложен глубокий смысл. Все, что коренным образом переделывает наш мир, может быть и неиссякаемым источником блага, и причиной ужасных бедствий. Взять хотя бы энергию атомного ядра. Дамоклов меч и рог изобилия современной цивилизации. Управляемый термоядерный синтез в ближайшие годы сделает Запад независимым от традиционных сырьевых кладовых Ближнего Востока и Южной Америки. Вы еще молоды, капитан, вы еще увидите, как изменится мир, когда энергия подешевеет в сотни раз! Я не берусь представить себе это будущее — титанические инженерные проекты, полеты к звездам, еда, лекарства, одежда, доступные всем, даже самым нищим обитателям беднейших стран мира… И в то же время термояд — основа чудовищного оружия, способного уничтожить всю планету. Вы знаете, сколько водородных бомб у России?