Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика

— На нерест?

— Конечно.

— Положим, что так. Но в справочнике сказано, что стонятник очень опасен! Почему-то на меня никто не напал…

— В это время года у стонятника выпадают ядовитые зубы. Как, впрочем, и у стенятника.

— Вас следует арестовать! — заявил Эк. — И я вас арестую!

— Но вы еще не видели хлопуш!

— Каких хлопуш?

— Самых обыкновенных. Свое название они подучили за привычку хлопать ушами.

— Достаточно. Идемте!

Больше не разговаривая, они пошли к маяку. Темнело, и Эк то и дело спотыкался о кроликов, сновавших под ногами. Только один раз старик повернулся к нему и сказал:

— Осторожно, инспектор, так вы перекалечите всех шимпанаков!

Эк подхватил с земли ушастого зверька и ответил, сдерживая ярость:

— хорошо же, я вам покажу! Когда мы доберемся до корабля, я проверю описание по справочнику…

На корабле Эк занялся составлением акта.

— Итак, вы обвиняетесь в незаконном хранении и разведении кроликов…

— Помилуйте! — запротестовал профессор. — Вы заблуждаетесь. На Шока-Блуке всего три кролика!

Эк поднял за уши маленького пленника.

— Вы и теперь утверждаете, что это шимпанак?! Это кролик, всего-навсего кролик — разве не видите сами? В справочнике о шимпанаке сказано: буро-серая спина, длина до сорока сантиметров, вес до двух килограммов и белое брюхо, а тут…

И тут Эк умолк, а челюсть у него отвалилась, потому что в руке он держал сорокасантиметрового бело-буро-серого кролика, который весил ничуть не меньше полутора килограммов.

— Ах вот, значит, как! — простонал Эк и начал бешено листать справочник. Увы, как оказалось, приметы злополучного кролика полностью совпадали с приметами всех животных Шока-Блука. Эк запросил бортовой компьютер о результатах обследования поверхности планеты. Только что вернувшийся разведывательный зонд зафиксировал около восьми тысяч кроликов, бродивших по лесам и лугам Шока-Блука.

Эк повернулся к профессору. В глазах инспектора вспыхивали молнии.

— Так. Вы обвиняетесь еще и в истреблении всей местной фауны. А также в фальсификации фактов.

Старик поспешно извлек из кармана конверт с какими-то справками и сказал:

— Вот документы. Тут все заверено. На планете восемь видов млекопитающих: пискули, стонятники, стенятники, крикари, мымряки, хлопуши, медвяги и шимпанаки. Восемь видов, которых природа создала по образу и подобию кролика!

Раздался зуммер. Эк бросил взгляд на дисплей.

— Профессор Кроликов! Приборы засекли над планетой какую-то птицу!

— Неудивительно. На Шока-Блуке сохранился один ухарник.

В иллюминатор что-то стукнулось. Эк пригляделся: за стеклом маячил филин с огромными глазищами.

— Ну, это уж слишком! На Новых Планетах запрещается держать филинов!

— Но это не филин! — возразил профессор.

— Кто же?

— Это и есть ухарник. Его зовут Мазай.

Эк с тоской зашуршал страницами справочника. Как он и ожидал, приметы ухарника совпадали с приметами филина.

Профессор, казалось, торжествовал. У Эка закружилась голова. Выходит, старик никого не истреблял. Ему просто некого было истреблять: на Шока-Блуке никогда не существовало ни мымряков, ни шимпанаков, ни прочих. Коварный старик завез сюда и бессовестнейшим образом расплодил кроликов, надув и инспекцию, и научный центр… Но подступиться к нему не было возможности — печати на справках надежно охраняли и кроликов, и старика.

— Зачем все-таки вы их разводите? — с недоумением спросил инспектор. — Вам не хватает продуктов?

— Просто я очень люблю кроликов и с детства мечтал заняться их разведением. Но на Земле у меня не было такой возможности, и тогда я подыскал удобную зеленую планетку, далеко-далеко от Земли, где не было ни одного животного… Я рад, что вы меня поняли.

Эк нахмурился:

— Часть кроликов я эвакуирую немедленно. Дальнейшее их пребывание здесь может привести к гибели планеты.

— А по-моему, наоборот! Они не нарушают природного равновесия. Кролики — это то, чего планета не смогла произвести, а между тем — ждала миллионы лет. Сейчас Шока-Блук смотрится куда приятнее, чем прежде! И вообще, инспектор, вам надо оторваться от вашей бумажной работы. Возьмите отпуск, прилетайте сюда — будьте поближе к природе…

Глянув в иллюминатор, за которым продолжали сгущаться сумерки, старик вдруг хлопнул себя по бедрам и закричал:

— Смотрите, смотрите — медвяги возвращаются с пастбищ!

Через распахнутый люк в рубку корабля донесся мерный топот тысяч мягких лапок…

— А-а-а-а! — прорычал Эк, почувствовав, что реле и цепи вот-вот откажут ему, и бросился к приборной панели…

Когда инспектор очнулся, звездолет, повинуясь автопилоту, уже мчался обратно к Земле. Профессора не было. Около иллюминатора сидел толстый кролик. Эк задумался. Что-то в его голове оборвалось, ему казалось, что он забыл какую-то очень важную деталь. Какую? Шока-Блук, профессор, кролики… Но ведь было же что-то еще! О чем говорил старик?

Эк глянул на кролика и вспомнил. Вспомнил!

— А все-таки, как хорошо, — подумал экологический киберинспектор, — как хорошо, как прекрасно, что медвяги, наконец-то, вернулись с пастбищ!..

Игорь Халымбаджа

«…метил в русские Жюль Верны»

Впервые об этом человеке я прочитал в середине 60-х годов, в свердловских газетах, в заметках, посвященных открытию первого в городе Клуба Любителей Фантастики. В этих крохотных заметочках среди мероприятий будущего Клуба упоминалось и сообщение «об уральском Жюль Верне — Де-ля-Роке». Правда, сообщения этого за полтора года функционирования того, первого, КЛФ так и не последовало. Только в 1969 году мне удалось совершенно случайно у одного из московских букинистов приобрести книгу И. Де-Рока «Гроза мира», и я понял, что это и есть сочинение «уральского Жюля Верна». Долго и тщетно я пытался расшифровать этот псевдоним — и Словарь псевдонимов И. Ф. Масанова, и картотека псевдонимов краеведческого отдела библиотеки им. В. Г. Белинского молчали о И. Де-Роке… И, наконец, мне попала на глаза заметка уральского краеведа Л. Хандросса в «Вечернем Свердловске» — «Материалы о „русском Жюль Берне“», из которой я узнал, что подлинная фамилия писателя была Ряпасов.

«Я… метил в русские Жюль Верны, — писал незадолго до своей смерти Иван Григорьевич Ряпасов брату Павлу, — однако судьба распорядилась иначе». Да, судьба никогда не была благосклонной к этому талантливому самородку из уральской рабочей семьи. Об этом поведали мне материалы, найденные в архивах.