Мария Фомальгаут - Продам май (сборник)

Ознакомительный фрагмент

Прости, хозяин…

Я не хотел.

И разбивать плазму я тоже не хотел, я сам не знаю, как это вышло… да, я пришел ее повесить, как ты мне велел, хозяин, закрепить на стене, сам не знаю, как она выскользнула, грохнулась, экран стал темно-лиловым с какими-то оранжевыми разводами… Я не хотел, хозяин. И когда ты бил меня, стараясь разбить платы, я все повторял тебе – я не хотел…

Я не хотел… я уже не знал, как загладить свою вину, я принес тебе кофе, и булочки, и ты даже не посмотрел на меня, сидел, уткнувшись в монитор, и я сказал – доброй ночи, хозяин. И ты не ответил мне. Я не знал, чем тебя порадовать, будь у меня деньги, я бы купил новую плазму, денег не было, ничего не было.

Я вспомнил, что делала Она, вспомнил случайно, я подошел к тебе, я сжал твою шею, разминал ее пальцами, как Она. Помню, как ты закричал, громко, надрывно, помню твой крик, переходящий в сдавленный хрип.

Ты крепко обиделся. Ты даже не поблагодарил меня…

Спускаюсь в холл, снова перебираю в уме какие-то слова, какие-то комплименты, которые могут быть ключом к тебе. Прекрасно выглядите… вы самый лучший специалист… я восхищен вами… Нет, все не то… Люди это как-то умеют… Я – нет.

Прости, хозяин…

Вхожу в сеть, снова набираю – Пароли к людям, Яндекс снова выдает мне какую-то галиматью, не понимает меня. Может, не там ищу, должен же я, черт возьми, найти слова к тебе, коды доступа к твоей душе…

2012 г.

Одна душа

15 сент. 2012 г

Как всегда все крахом, на работу не вышла, когда выйду, не знаю… Вокруг все люди как люди, а у меня голова в облаках, я через дорогу иду, куда иду, не вижу… И главное, так мне хорошо было, осень, небо такое высокое-высокое, вокруг все золотое, голубое, солнечное, так бы и расправила крылья, и летела бы выше, выше… Шла, представляла себя какой-то тургеневской барышней на улице старинного города, вокруг маленькие кофейни, дамы в кринолинах, экипажи…

И вот вам пожалуйста… Я только сегодня собеседование прошла, сказали, завтра выходить на работу… И черта с два я туда выйду, они меня уже могут не ждать.

Как всегда, конечно, ветер в голове, под ноги не смотрю, по сторонам ничего не вижу. Да и водила этот на жигуленке тоже хорош, куда несся, куда несся… Короче, мы с ним столкнулись, то есть, какое столкнулись, он в меня врезался, я кувырком отлетела, итог: сломана рука, вывих лодыжки, разбитое лицо. А хотела устроиться администратором.

ПМП разрывными в голову.

Пристрелить 2654. Да ну, фигня 765 [3] + 1 [4]

Спасибо за ваше неравнодушие!

15 сент. 1823 г

Как много в нашем городе развелось лошадей, порой кажется, что их больше, чем граждан. Не далее как вчера проходил по проспекту своим обычным маршрутом, на службу, как всегда всецело и полностью был во власти своих мыслей и грез. Как раз тогда обдумывал свой сон, чрезвычайно необычный, как и большинство моих снов: видел какой-то город, полный высотных домов, рвущихся в облака, видел, как над городом пролетало что-то огромное, ревущее, я точно знал, что это не птица.

Так вот, как я уже сказал вам, неизвестный мой друг, шествовал на службу всецело во власти своих грез, когда из-за поворота показалась четверка лошадей, сбившая меня с ног. От удара отлетел в сточную канаву, вдобавок получил от кучера хороший удар хлыстом. На мое счастье (если все происходящее вообще можно считать счастьем) владелец кареты оказался снисходительнее своего кучера, остановился, усадил меня в карету, осведомился, как мое здоровье. Последнее оказалось в весьма плачевном состоянии, я сломал правую ногу, несколько ребер, правда, доктор уверяет, что ничего страшного нет. Хозяин кареты – им оказался господин Грюнхерц, – выделил мне кругленькую сумму, от которой мне, впрочем, не легче: хозяин с посыльным просил передать мне, что больше я у него не работаю.

Итак, мой неизвестный друг, деньги, выделенные Грюнхерцем, я отдал на оплату квартиры, потому что хозяйка, видите ли, не может больше подождать ни дня. Сижу в своей каморке под самой крышей, думаю, как бы отправить мальчишку посыльного в лавочку, попросить какой-нибудь снеди в долг, но беда-то в том, что посыльному тоже надобно платить. Что же мне теперь остается, мой неизвестный друг, кроме единственного утешения в беседе с тобой на страницах моего дневника и другого утешения, которое одно может собой затмить все беды и тяготы нашего подлунного мира?!

Я имею в виду Поэзию…

16 сент. 2012 г

– …да сама не понимаю, как получилось… ну, со мной вечно что-нибудь да не так, то каблук отломаю к чертям, то еще что… чулок целых у меня вообще никогда не водится…

Так чтó это я ему про чулки свои говорю, кому это интересно?.. еще бы про прокладки ему свои рассказала…

Ну и вот, вчера нá тебе, под машину попала…

Чувствую, что мне стыдно перед ним появиться вот так, с разбитым лицом, еще подумает, что я синявка какая-нибудь, девка подзаборная… Как эти наши соседушки, черт бы их драл, заверещали сразу, чтó это ты, Ленка, с глазом подбитым, мужика у тебя, вроде, нет? Вот и оправдываюсь перед ним, как могу…

– Позвольте поинтересоваться, сударыня, что именно вы называете машиной? В прошлое воскресенье видел в музее механики много презабавных штуковин…

– Машина… повозки такие… движутся сами по себе… без лошадей… ну… вроде паровоза…

Снова смущаюсь, сейчас начнет расспрашивать про машины, про двигатели, а что я про них знаю, никогда не интересовалась… Так ведь и не смогла ему объяснить, как устроен сотовый телефон… Он уже и не спрашивает, обиделся, наверное, или махнул рукой, что, дескать, с нее возьмешь, в своем мире живет, ничего про него не знает…

– Они же как несутся… с огромной скоростью, – добавляю, сама не знаю, зачем, – двести километров в час…

Зачем ляпнула, никто так не несется… хотя всякое бывает… Сетка морщин разглаживается на его худом лице.

– Мне кажется, такое чудо техники представляет собой огромную опасность… я бы на месте ваших властей запретил подобные штуки…

– А ездить на чем? На старых добрых лошадей пересядем?

Смеюсь. Как все-таки мы не понимаем друг друга!

– Как же иначе… другой век, другие скорости… огромные расстояния преодолеваем в кратчайшие сроки…

– Позвольте, Элен, вы говорили мне, что добираетесь до работы полтора часа…

Снова краснею. Когда и два, когда и три, как я ненавижу этот город… И не я одна, по всему городу висят плакаты: «Устал от пробок, голосую за Панкратова…»

Неуклюже разливаю чай, еще не наловчилась одной рукой, он порывается встать из своего угла, помогать мне, да сиди, сиди, тебе-то еще круче пришлось… Смотрю на его длинные ноги, как жутко смотрится гипс на его колене… нда-а, угораздило…