Николай Гуданец - Нарушитель

— Рад за вас.

— Вчера летал на экскурсию, — сообщил августейший бегун. — Прелюбопытнейше. Всюду люди приветливы, хотя несведущи в этикете. Могущественный и дивный народ, но непросветленный, увы. Перстные твари — и те в чащобах предводительствуемы, из среды своей воздвигают вожатого и чтут боязненно…

— Одного никак не пойму, — перебил Арч. — Чем вам здесь не по нраву?

— Вопрошая, не титулуете… — скорбно вздохнул старичок. — Что ж поделать. Хлеб чужбины пресен, и тускл небосклон ея. А навоз отчизны благоуханней чужедальних цветов.

— Кажется, позавчера вы хаяли эту самую отчизну на все корки. Обижались, что вам едва башку не оторвали.

— Неблагодарность черни посягает на плоть, однако втуне тщится замарать благорожденность, — последовал ответ. — И втуне просветлять дерзких, приуготованных усекновению.

— Вроде меня, что ли?

Старичок встал, потянулся, с урчанием поскреб дряблые бока. Звучно шлепая кроссовыми туфлями, он поплелся вниз, к пляжу.

— Варварство… — расслышал напоследок Арч. — Дерзость сугубая… Несть просветления…

Пышно шелестела листва. Радужники разливались вовсю. Один из них покружил над скамьей и бесстрашно опустился на ее спинку рядышком с неподвижным человеком. Взъерошив многоцветные перья, он старательно разглаживал их изогнутым клювиком. Осторожно Арч обшарил карманы в поисках угощения, набрал щепотку крошек, протянул их на ладони птице. Радужник вытянул шею, постреливая то одним, то другим любопытным глазом. Затем перепорхнул, щекотно вцепился лапками в большой палец и принялся жадно клевать. Подлетел еще один радужник, вылитая копия первого, и завис над ладонью суматошным переливчатым облачком, обдавая лицо Арча трепетным ветерком. Однако вдруг обе птицы всполошились, упорхнули, скрылись в ветвях.

Арч вздрогнул, обнаружив, что рядом с ним сидит Гур. Очевидно, тот незаметно подкрался сзади и в мгновение ока, бесшумно перемахнул через спинку скамьи.

— Салют, крестник.

— Здорово, спаситель.

— Извини, что спугнул твоих птичек. Как тебе тут живется?

— Благодарствую, — Арч покривился. — Жаловаться не приходится, дурбольница высшего разряда.

— Ты чем-то недоволен, как я понимаю.

— Нет, не сказал бы. Красота, покой. Птички клюют прямо с руки. Только, знаешь… Кисло мне стало. Когда прошло первое обалдение, начался какой-то свербеж на душе. Как будто это несправедливо, нечестно, понимаешь?

— Что нечестно?

— То, что я здесь.

Арч отвел глаза и стал смотреть на залив. У самого берега, на мелководье беззаботно плескался бывший монарх. Даже купаясь, он не расставался с короной.

— Признаться, я ожидал чего-то в подобном духе, — сказал Гур. — Хотя твои последние тесты свидетельствуют о полной норме. Да и такая реакция, скорее всего, естественна.

— Толку-то с этих тестов…

— Чудак. Толку очень много. Ты уже вправе распоряжаться собой по собственному усмотрению. Например, хоть сию минуту покинуть Адапторий. Ты — свободный полноправный человек.

Оторвавшись от созерцания залива, Арч всем корпусом повернулся к Гуру.

— Это что, всерьез? Никаких ограничений?

— Ты же читал Хартию прав. Там все сказано.

Некоторое время ушло на то, чтобы осмыслить услышанное.

— Так… — проговорил наконец Арч. — И ты прилетел сюда только для того, чтобы меня обрадовать? Ведь неспроста ты заявился. А?

— Тебя не проведешь, — улыбнулся Гур. — Неспроста.

— Давай, выкладывай.

Из нагрудного кармана Гур извлек два снимка.

— Посмотри-ка, нет ли здесь твоих знакомцев.

Арч внимательно вгляделся, покачал головой.

— Нет. Это не он. И этот тоже. У Юхра шрам был вот здесь.

— Жаль. Ну да ладно, — Гур отлепил от спинки скамьи листок распечатки, пробежал глазами несколько строчек.

— Вижу, мою просьбу тебе передали, — сказал он. — Ну, как успехи?

— Потихонечку. Уже разобрался кое в чем.

— Мне нужен от тебя ответ на один вопрос. Если не можешь ответить сейчас, запроси дополнительную информацию, поштудируй. Сроки нас не поджимают, главное — правильные выводы. Именно твое мнение для нас крайне важно.

— Так в чем вопрос?

— Нас интересует сравнительный анализ нашей вычислительной техники и той, которую ты обслуживал. Есть ли принципиальные архитектурные отличия, в чем они. И прежде всего — с точки зрения надежности системы.

— Понял. По правде сказать, меня самого это интересует. Ваша техника намного лучше, спору нет. А что касается надежности, она у вас на порядок выше. Такие вот дела. Хотя вам это наверняка известно и без меня.

— Да, наши выкладки говорят о том же, — признал Гур. — Но мы пока располагаем только общедоступной информацией, вроде ваших учебников и практических руководств.

— А где взять другую информацию?

— Правильно, в том-то и загвоздка. Ищем, собираем по крохам. Может быть, у тебя имеются сведения? Из слухов, из трепа в теплой компании, мало ли… Сам знаешь, как у вас циркулирует информация. Постарайся, припомни.

Недолго думая, Арч вытащил из брючного кармана блокнотик с микрокалькулятором на развороте обложки.

— Слушай, Гур, давай говорить прямо. Я же понимаю, куда ты гнешь, зачем ходить вокруг да около. Все упирается в Подземного Папу, так?

— Допустим.

— Не допустим, а так оно и есть. Я тут вчерне прикинул его рабочий объем, по самым скромным подсчетам он превышает, в ваших единицах измерения, четырнадцать триллионов инф. Или я ошибаюсь?

Гур оживился.

— Ай да Арч, — он восхищенно развел руками. — Молодчага. Наши теоретики пришли к тому же, они оценивают объем Подземного Папы в пятнадцать триллионов, некоторые даже выше. Это громадная махина. Скажу больше, такой нет даже у нас. Во всей Галактике не существует ничего подобного.

— Тут-то и кроется закавыка, — Арч достал из блокнота вчетверо сложенный информлист, расправил его. — Я раскопал забавный график. Для вас это азбука, а для меня откровение. Вот кривая зависимости между объемом системы и ее надежностью. Естественно, здесь действует жесткая обратная зависимость. Если система растет, ее надежность убывает, притом по экспоненте. Теперь делаем один простенький расчет, берем отношение возможного числа рабочих элементов к объему информации, учитывая скорость обработки.

— И что получается?

— Бредятина получается, Гур. Надежность-то нулевая. По моему разумению, Подземный Папа и дня не может нормально проработать.

— Однако работает.

— Возникает маленький вопрос. Как может работать то, что работать в принципе не может?