Михаил Михеев - Охота на невесту

… Как из под земли выскочил! Трактир, их трубы дымок, МЯСОМ пахнет!!! Стоп, а вдруг ищут? Элька хоть и говорит – искать не будут, не велика потеря, а всё же боязно. Потеря то может и не велика, зато гордость графская, да ни дай Единый, паладдинова, затронута по самое ого-го. Ищет, скорее всего. Только уже не жениться, а на кол посадить, или в Горелых выселках голову на воротах повесить, чтоб другим не повадно было. Мужики – они и так неуравновешенные какие-то, а таком-то возрасте преклонном – и до маразма не далече. А в трактир надо, желудок к позвоночнику прилип, в животе баталии – Элька думает, что я ей отвечаю, а это он урчит… И чего во мне тот маг сопливый нашёл такого необыкновенного, на бабу-то не похожа. Стоп. Не похожа. На бабу не похожа! Это ведь и вправду выход, да и учитель Цень говорил: "Не можешь изменить себе – измени себя"!…

– Элька, я на парня похожа?

Наверное, это было неожиданно – стоит с открытым ртом, на полуслове поперхнулась, проморгалась, сглотнула:

– Ну-у-у… Э-э-э… Ну не-е-т. У тебя прическа вон девичья, лицо гладкое, кость тонкая. Не. На парня не похожа. А вот за мальчишку – сойдёшь. Только волосы стричь придётся – а нечем.

– А ножом сможешь?

– А есть?

– А то? – и как чародей рраз! и достала из голенища мягких охотничьих сапожек хорошо заточенный обоюдоострый нож-бабочку. Ценев подарок. Чтоб по темноте не боялась домой возвращаться. Вообще то когда я по темноте домой возвращалась, даже собаки гавкнуть боялись – а ну как испугаюсь и спалю к едрене фене? Но у Ценя свой взгляд на мир, и я спорить не стала, подарок приняла с благодарностью, а потом до седьмого пота тренировалась из сапога незаметно доставать одновременно лезвие выкидывая. Пригодился подарочек, выручил. А вот как выручил, того знать Ценю не следует. Осквернила я священное оружие гильдии Воров, ничего не скажешь.

Элька кромсала мне волосы ножом, пытаясь придать моим патлам какое-то благородство и аристократизм. На крестьянина я точно не потяну, а вот на отпрыска обедневшего дворянского семейства – вполне. Среди них таких сухостоев, как я, навалом. Стоит такой фитилёк с мамашей и папащей на ярмарке возле оружейных рядов, в какую руку меч взять не знает. Да если б знал – всё равно не взял бы, Потому как неясно, кто кого толще – меч или дворянчик.

– Ну всё… вроде… Джу, а ты на эльфа похожа! На хорошенького. Картошку не забудь!- и прыснула в ладони.

– Картошку?! Зачем?

– А чтоб оттопыривалась! – уже не сдерживаясь, в голос хохотала Элька. Я тоже покатилась, поняв, КУДА нужно клубень пристроить.

– Ага, в верхней части ничего не оттопыривается, значит, в нижней оно просто обязано! А ты пелеринку-то приспусти, зайдём в трактир – вот смеху-то будет! У тебя сверху, у меня снизу – нашли скажут друг друга! Комнату выделят с самой скрипучей кроватью – и всю ночь у замочной скважины дежурить будут – чтоб клубничку не пропустить!!!

… Когда мы входили в трактир солнце уже село, а у нас обеих болели челюсти и животы. В трактире было пусто – не считая компании в углу – не то разбойники, не то наемники, не то и то, и другое в одном флаконе. Мы тоже присели в уголочке, дабы не привлекать лишнего внимания. Зря. Среди леса, в трактире, да в компании подвыпивших мужиков – заявился хлюпик смазливый с кралей. Явно дворянчики, в городе плесенью покрылись, вот и решили чувства освежить, жизни, так сказать, понюхать. Если бы мы ворвались конные, спариваясь на ходу, вряд ли мы произвели бы больший фурор. Вон мордоворот сидит – глазищами сверкает. На Эльку – презрительно, а на меня – так прям с ненавистью. А что я ему сделала-то? Шепчутся. Во-о-от! Уже начинается. От "наемников" отделился самый молодой с наглой рожей – и направился к нам. Вот и всё – хороший был трактир. В нём очень вкусно готовили мясо…

Глава 5

– Ну что, волки позорные, карпы тухлые, черви мерзкопротивные, не ждали?

Граф Корбин де'Карри с нехорошей усмешкой смотрел на раболепно склонившихся перед ним крестьян. Крестьяне тихо трепетали, и было от чего.

– Ва-ва-ваше… – начал было седобородый староста, заикаясь от испуга.

– Да-да, мое, – почти весело отозвался Корбин – происходящее его забавляло. – Я тебе, урод толстобрюхий, сейчас глаз на жопу натяну и скажу, что так и былО. Что ты там блеешь, овца?

Самое смешное, что старосте ничего не грозило – раздражение графа уже давно прошло, и он теперь лишь грозно надувал щеки, нагоняя страху на нерадивых подданных. Но староста-то этого не знал, поэтому в испуге бухнулся обратно на колени, и запах от него начал распространяться довольно мерзкий – знал, стервец, что графу свою угрозу исполнить вполне по силам.

Вообще, они были сами виноваты. Ну, сбежала девушка – ничего страшного, бывает. В конце концов, кто бы мог предположить? Он, граф, и то, будем уж с собой честными, ушами прохлопал, а уж от этих олухов наличия интеллекта ждать – себя не уважать. За это Корбин на них и не злился даже. Но нападать на своего собственного сюзерена с дубьем – это уж, знаете ли, ни в какие рамки.

Нет, ну в самом-то деле, ну вывалился он из портала в пяти локтях от земли, посреди дороги, в лиге от деревни – и что из того? Ну не смог все погрешности точно учесть, а стационарный портал в эту глушь наводить он никогда и не пытался. Упал, ногу ушиб (хорошо, что маг – живо подлечился), в грязи слегка вывалялся… Как свинья вывалился, чего уж там. И пришел в деревню. Рано утром, на рассвете пришел. Тут пастух стадо гонит. Обозвал бродягой, кнутом огрел… Во всяком случае попытался. Получил в глаз, а кнут ему граф засунул… Ну, в общем, туда, где спина раздваивается и называется уже чуть-чуть иначе.

На том бы, наверно, инцидент можно было считать исчерпанным, но на крики пастуха примчались его односельчане. Спору нет, в измазанной грязью кожаной куртке и не менее измазанных штанах Корбин выглядел не совсем по графски, даже, скорее, совсем не по графски, да и крестьяне его в лицо знать просто не могли. Однако все же это не повод для того, чтобы с воплями набрасываться на прохожего, который им нечего не сделал. Во всяком случае, пока. К тому же, им стоило бы подумать, что не всякий бродяга носит за плечом меч (забросил его Корбин за плечо, а то на поясе, когда идти далеко, тащить не очень нравилось), или, хотя бы, увидеть этот меч. Но ведь не посмотрели и не подумали, а глупость – она того, наказуема. Обидеться, что ли?

Корбин даже не стал применять магию – просто показал вооруженным чем попало мужикам, что может сделать с деревенскими увальнями подготовленный воин, пусть даже один и без оружия. Ну а дальше все просто было: трах-бах-хряск, зубы во все стороны веером, кровавые сопли на стену, и к тому моменту, как к месту свалки примчались ожидающие Корбина солдаты, все было уже кончено.