Орда встречного ветра - Ален Дамасио

нас роднее матери, дороже всего на свете. Мы не знали, в какой порт попадем, но бросились навстречу этому зову, этому тоскливому и неотложному запеву, когда шквалом нас отбросило на склон.

745

x Я на ощупь отыскала стену дамбы, присела, опершись о нее спиной, и приоткрыла глазную повязку, чтобы как можно точнее проанализировать местность. По легкому затишью поняла, что до волны оставалось всего две минуты. Дамба, в четыре метра высотой и в десять шириной, была построена из нагроможденных друг на друга гранитных блоков, посреди которых — Караколь оказался прав — торчали два швартовых крюка. Котловину, в которую вписывался порт, очерчивал острый хребет, метрах в шести от нас. Под ногами были плиты, покрытые толстым слоем песка. Сомнений не оставалось: это полноветровой порт, недостроенный и едва ли защищенный от потока.

— Достать шлемы и канаты! Заблокировать сани, закрепить их за крюки.

Впадина была овальной формы, с небольшим уклоном кверху и резким книзу. Я наблюдала за течением ветра. Время от времени катабатический поток нырял, отскакивал от плит, долетал до заднего холма и вырывался из дамбы. С волной будет совсем по-друтому. Отражение от ударной волны сначала отбросит нас на дамбу, а затем нас засосет вверх круговоротом.

— Построиться в каплю, семь рядов! Отступить пятнадцать метров от дамбы и привязать к ней Голгота.

— Какие на фиг пятнадцать метров? Мы же выйдем из защищенной зоны. Я не хочу получить волной по морде! Нужно приклеиться к самой дамбе, иначе не выберемся!

π В реакции Ороси не проскользнуло даже намека на раздражение. Эрг повернулся к ней спиной и натянул свой стальной шлем. Когда он обернулся, то вид его впечатлял

744

еще сильнее, чем обычно. Снова раздался голос Ороси. Она была по-прежнему сдержанна и красива:

— Пятнадцать метров, Эрг. Иначе тебя о дамбу размажет.

— Как бы не так!

— Ответная волна, Эрг.

x Канаты размотаны. Я проверила дистанцию: пятнадцать метров, все в порядке.

— Восемь канатов, по четыре на каждое кольцо. Прямое крепление: Голгот двумя канатами, затем Сов и Пьетро, Эрг и Фирост, Горст и Карст. Каждый цепляется за своего соседа карабином, сначала по рядам, затем спереди и сзади. По две точки крепления спереди. Держитесь на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Почему не сомкнуто? Чтобы оставить место для потока, он будет гранулярный.

Напор ветра чуть стих: скоро волна. Я бегом заняла свое место в середине Пака. Карабины наготове. Карст слева и Альма справа пристегнули меня к своим поясам. Я схватила концы ремней ястребника и Степпа впереди себя и завинтила кольцо. Затем услышала, как за мой ремень сзади защелкнулся Ларко. Но не Караколь…

— Караколь? Зацепись!

— Караколь, ты куда?!

— Он с ума сошел!

— Держите его!

) В то время как Орда геометрически, нервными маленькими шажками выстраивала свои ряды, как тяжелые, полностью закрывающие лицо деревянные и стальные шлемы надевались на головы тех, кому каркас позволял выдержать вес не согнувшись, Караколь вытворил нечто

743

неслыханное: он выскочил из Пака. Онемев от такого безумства, я только смотрел, как он разбежался, мигом вскарабкался по стене дамбы, буквально взлетев наверх, подпрыгнул на верхнем бортике и приземлился на колени, воздев руки в контражуре, с физиономией, расплющенной под потоком несущейся на него земли. На мгновение он показался мне совершенно прозрачным под этой струей. Я хотел ему что-то крикнуть, но было слишком страшно, слишком много ужаса в легких, чтобы… Да он уже и сам обернулся… соскользнул по склону, одним коленом вперед, изображая реверанс… После чего открыл рот, выталкивая из живота достаточное количество воздуха, чтобы продекламировать фразу, смысл которой теперь, с оглядкой на прошлое, кажется мне бесконечно прекраснее, нежели в тот самый миг:

— Ярветер, идущие мудреть приветствуют тебя!

Спрыгнул на землю, словно кот, занял свое место и зацепился…

x Канаты заскрипели, и вся Орда разом отпрянула назад. Было слышно, как идет волна. Восемь секунд.

) Можно было четко различить момент, когда ветер перестал свистеть и перешел на совершенно нечеловеческую скорость, невыносимую даже для камней и кустов. Звук лишился своей острой чеканности, вышел из пятой формы и превратился в то, что, однажды услышав, ни один ордиец не сможет стереть из физической памяти, этот жуткий факел из соскобленной земли, что назывался ярветром. По прокатившемуся грому ударную волну слышно было за сотню километров к верховью. И, хоть я и не был новичком, хоть это и был пятый ярветер на моем счету, холодный ужас разлился по моему позвоночнику и в

742

тот же миг, — моментальный рефлекс, с которым невозможно совладать, который невозможно приобрести…

— Осторожно!

— Твою мать…

II

ХРОНЫ

¬ Те, кто вам скажет «я во время волны думал о том-то и о сем-то», — соврут. Во время волны не думаешь. Во время волны не помнишь, чего хотел, о чем мечтал, на что считал себя способным. Одно только тело дает отпор. Как может. Оно испражняется, мочится в штаны. Проглатывает собственный рот, вместе с зубами, как кусок мяса. Сжигает в судорогах сухожилия, пытаясь удержаться за ремень. Обливается слюной. После каждый может рассказывать, что захочет, рассусоливать, толковать, раскалывать словами эту глыбу неотесанного страха… Что я хотел бы вам сказать — вам, кучке крытней, забившихся по углам кирпичных клеток, когда вы примитесь нас допытывать из-за заборов ваших деревень с наштукатуренными домишками, сейчас или через недельку, но я вас вижу насквозь, вас, отсидевшихся в удобненьких укрытиях, с порозовевшими под конец вечера личиками, под краснощеким солнцем, поблескивающим в ваших стаканах, в ожидании, пока вам расскажут, пока отполируют перед вами груду подвигов, что я хотел бы вам сказать о ярветре… Но хватит трепа. В ярветре не говорят. В ярветре пытаются выжить, пока он молотит тебя в самый лоб, потому что он не обволакивает и не «поглощает» или каких вы там еще слащавых словечек понапридумывали, он бьет как убойный молот,

740