Роберт Силверберг - Время «Икс»: Пришельцы

Мартин, Джеймс, Фрэнк, Мэгги и Чарли в этом поколении; сюда же можно отнести Ла-Ла, Джейн и Энсонию; перед ними Энсон и Тони, Хизер и Лесли, Кассандра, Джулия и Марк, Джилл, Чарли и Майк; отступая по времени еще дальше — трое детей Полковника, Рон, Энс и Розали. И наконец, сам полумифический Полковник. И так далее, поколение за поколением, до самых первых Кармайклов где-то в глубине времен. Были тут и чужаки — Пегги, Элоиза, Кэрол и Рейвен — но гены большинства из них сдались без борьбы, не оставив практически никаких следов. Только линия Геннетов — карие глаза, склонность к полноте, каштановые, быстро редеющие волосы — каким-то образом устояла. И конечно, Халид. Но Халид был поистине чужой, настолько не-Кармайкл, что его генетическое наследие умудрилось взять верх даже над ними.

Энди понимал, что он несправедлив: многие из них совсем разные внутренне, вполне самостоятельные личности с присущими каждому из них ярко выраженными индивидуальными чертами характера. Они, несомненно, обиделись бы, узнав, что он сваливает их всех в одну кучу. Ну и пусть обижаются, черт с ними. Они всегда действовали на Энди подавляюще — так их много, такие все белокурые, тьфу! И отец чувствовал к ним то же самое, Энди не сомневался. И дед, которого он едва помнил.

— Скажи своему отцу, что я закончил работу и нашел то, что ему нужно,— сказал Энди Мартину или, может быть, Джеймсу, когда парень заступил на дежурство.— Все выверено, никаких вопросов не осталось. Пусть приходит сюда, и я все ему объясню.

— Хорошо,— ответил Джейс или, возможно, Мартин без всякого выражения в голосе.

Услышав слова Энди, он продемонстрировал не больше понимания, чем если бы тот сказал ему, что обнаружил метод преобразования широты в долготу. И тут же ушел, чтобы сообщить новости отцу.

Его место тут же занял очередной сын Энсона.

— Доброе утро, Энди.

— Доброе, доброе, Мартин.

— Я Джеймс.

— А, нуда, Джеймс,— Энди кивнул и снова прильнул к экрану.

На розовом фоне выделялись желтые линии, голубые брызги, алые круги. Вот оно, все, что они искали. Никакого особенного ощущения триумфа он не испытывал, скорее даже наоборот. День за днем он рылся в грязной сточной канаве — а как еще можно было назвать архив Боргманна? — потом досконально изучал файлы, посвященные непосредственно взаимоотношениям с Пришельцами, и вот сегодня, после выматывающего десятичасового забега, добрался наконец до самой сути и нашел ответы на все вопросы Энсона. Теперь Энсон мог смело организовать взрыв, который принесет ему победу над Пришельцами и чувство личного удовлетворения. Однако больше всего в этот момент Энди волновало другое: теперь ему будет позволено самому распоряжаться собственной жизнью.

— Я слышал, у тебя есть для нас прекрасные новости,— произнес голос от двери.

Там стоял Фрэнк, сияя, словно только что взошедшее солнце.

— Я думал, твой отец придет.

— Он все еще спит. Ты же знаешь, в последнее время ему нездоровится. Мы не стали его будить.

Энди решил, что нечего разводить церемонии. Если они не считают нужным будить Энсона, ну… тогда можно рассказать все и Фрэнку. Не исключено, что Фрэнк поймет его объяснения даже лучше Энсона.

— Вот здесь,— он указал на алый кружок,— они держат Главного. В деловой части города, между шоссе Санта-Ана и пересохшим руслом старой реки Лос-Анджелес. Всего на пару миль к юго-западу от того места, которое указал отец, когда посылали Тони. Я нашел старый городской географический справочник, откуда видно, что по соседству находится район складов, но, конечно, это было еще в двадцатом столетии, и с тех пор многое изменилось. Собственный цифровой код Главного переводится как Исключительность или что-то вроде этого; выходит, называя его Главным, мы почти угадали.

Ухмылка Фрэнка стала еще шире.

— Ну и имечко! А как они его охраняют?

— Нужно пройти через трое ворот. Похоже, они работают точно так же, как ворота в городской стене, с электронным привратником на биочипах,— Энди дважды щелкнул мышью, и на экране открылось вспомогательное окно, в котором появилась группа цифр и букв.— Эти коды доступа я извлек из архива Боргманна. Они действовали еще тогда, когда Главного держали в пражском замке; думаю, они не изменились и сейчас, когда Главного перевезли в Лос-Анджелес. С помощью этих кодов человек может пройти через ворота настолько далеко, насколько сочтет нужным, и на экранах охраны все будет выглядеть совершенно законно.

— Интересно, Главный подключен к вычислительной сети Пришельцев? Ты не заметил никаких признаков связи между ними?

Не самый заурядный вопрос. Энди бросил на Фрэнка быстрый взгляд, в котором сквозило невольное уважение.

— На этот счет я могу предложить тебе только свою догадку, впрочем, вполне обоснованную.

— Давай,— согласился Фрэнк.

— Во времена Боргманна все линии связи по всему миру сходились в Прагу, к Главному. Я имею в виду компьютерную сеть Пришельцев. Аналогичным образом сейчас все они замыкаются на Лос-Анджелес. Это хороший аргумент в пользу того, что все их компьютеры связаны между собой и Главный является центральным звеном этой системы. Однако это вовсе не означает, что Пришельцы связаны с Главным телепатически, на что рассчитывает Энсон и что, как я понимаю, является решающим аргументом в пользу его плана. С другой стороны, если бы этой телепатической связи не было, на мой взгляд, плотность их компьютерного общения была бы несравненно выше, чего я пока не обнаружил. Отсюда я делаю вывод, что связь между Главным и остальными Пришельцами в значительной степени осуществляется телепатическим путем. Может быть, даже в чрезвычайно высокой степени. Но такого рода связь мы, естественно, обнаружить не в состоянии.

— Это лишь догадка, ты говоришь.

— Да, только догадка.

— Покажи мне еще раз гнездо Главного.

Алый кружок снова появился на экране, четко выделяясь на сером фоне городской схемы Лос-Анджелеса.

— Мы устроим такой взрыв, что осколки до Луны достанут,— сказал Фрэнк.

У Рашида не было имплантата, и Халид не хотел, чтобы его вживляли сыну. Имплантаты, заявил Халид, это творения Сатаны. Однако другого способа для Рашида пройти через ворота, по мнению Энди, не существовало, и это создало определенную проблему, на разрешение которой могли бы уйти недели. В конце концов Энсону удалось убедить Халида, ссылаясь на то, что Рашид сможет выбраться из этого рискованного предприятия живым только в том случае, если его будут направлять с помощью имплантата. В противном случае его миссия становится самоубийственной — и тогда не имеет смысла вообще браться за нее. Убежденный этими доводами, Халид дал свое согласие на то, чтобы дьявольское приспособление вживили в руку его старшего сына, с условием, что эта страшная вещь будет тут же изъята, как только все закончится. Однако споры на эту тему продолжались достаточно долго, и к тому времени, когда разногласий больше не осталось, уже наступил июнь.