Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 15

Местечко внутри было довольно уютным, но пробираться внутрь пришлось через упаковку — заботливые грузчики обернули конус стекловатой. Кожу я ободрала здорово, но это ладно.

Протащив Пита за собой, я посмотрела, как он. Убедившись, что он дышит, я положила его на пол. Мне нужно было хоть немного поспать — это было бы невозможно, останься у меня за спиной хоть один из моих преследователей.

Вот именно это мне и надо было выяснить.

Я раздела Пита догола, руки за спиной связала рубашкой, ноги — брюками, а потом связала руки с ногами ремнем. Чертовски крепко получается, можете попробовать на досуге. И захочешь — не убежишь.

Потом я принялась приводить его в чувство. Он открыл глаза и сказал:

— Не стоит, мисс Фрайди. Я уже давно пришел в себя. Давайте поговорим.

— Я знала, что ты пришел в себя. Но решила притворяться, пока ты притворяешься. А если бы ты мне попробовал помешать, я бы просто-напросто оторвала у тебя твои мужские прелести и запихнула тебе в глотку.

— Приблизительно чего-то такого я и ожидал. Но не думал, что вы пойдете на такую жестокость.

— А почему бы и нет? Твои прелести мне давно знакомы. И не с лучшей стороны. Есть возражения?

— Мисс Фрайди, можно я слово скажу?

— Конечно. Но только попробуй повысить голос, и я сделаю это.

Я дала ему понять, что не шучу.

— Эй! Полегче, пожалуйста! Казначей выставил сегодня двойную охрану. Я…

— Как это понять — «двойную охрану»?

— Обычно Тилли-Шизуко — единственная, кто следит за вами, пока вы не встали. Утром, как только вы встаете, она нажимает кнопку, и это означает, что мне пора приступать к своим обязанностям. Но казначей, а может, и сам капитан — волнуются. Наверное думают, что вы хотите удрать на Пальмире.

Я сделала большие глаза:

— Боже милосердный! И как только они могут обо мне так плохо думать!

— Не имею представления, — печально отозвался он. — А почему же мы тогда здесь, на посадочном катере?

— Я… собираюсь на экскурсию. Аты?

— Надеюсь, я тоже… Мисс Фрайди, я понял, что, если вы захотите убежать с корабля на Пальмире, самое подходящее время для этого сейчас, ночью. Я не знал, каким именно образом вы собираетесь пробраться на катер, но я верил в вас, и вы меня, так сказать, не подвели.

— Благодарю. В какой-то степени ты прав. Кто следит за выходом на второй катер? Есть там кто-нибудь?

— Грзхем. Ну этот, рыжий. Вы его видели, наверное?

— Слишком часто.

— Это место я выбрал, потому что вы тут были с мистером Аделлом вчера. Или позавчера — как вам больше нравится.

— Мне неинтересно, как ты там время рассчитываешь. Пит, что будет, когда нас хватятся?

— Меня, может, и не хватятся. Тупица Джо — простите, Джозеф Стейбен — это просто я его так называю… я просил его сменить меня после завтрака. Насколько я знаю Джо, он не станет поднимать шума, если не найдет меня около люка. Он просто усядется на палубу и поспит еще несколько часов — до тех пор, пока кто-то не явится открывать люк. А потом он будет ждать, пока не отправится катер… а потом — отправится в свою каюту и будет ждать, когда я вернусь. Джо — парень надежный, но тупой. На это я и рассчитывал.

— Пит, все звучит так, будто ты все заранее спланировал.

— Да. Только я не планировал, что в результате мне дадут по шее и я заработаю дикую головную боль. Если бы вы дали мне хоть слово сказать, вам бы не пришлось меня тащить — такую тяжесть.

— Пит, если ты заговариваешь мне зубы, чтобы я развязала тебя, то ты напрасно тратишь слова. Лаешь не в тот колодец, так сказать.

— Вы хотите сказать «не на то дерево»?

— Неважно куда — все равно зря. И нечего мою речь критиковать. Умник выискался. Плохо твое дело, Пит. Давай думай, скажи что-нибудь поумнее, чтобы я могла не убить тебя, а оставить тут. Потому что капитан прав: я собираюсь удрать с корабля. И по тебе скучать не собираюсь.

— Ну… Одна причина такая. Мой труп могут найти здесь утром, когда на Пальмире будут катер разгружать. Тогда начнут искать вас.

— А я в это время, дорогой, уже буду за много-много километров от катера, по другую сторону горизонта. И потом: почему это меня будут искать? Я на тебе отпечатков пальцев не оставлю. Будет только несколько красных пятен вокруг шеи, и все.

— Мотивы. Вероятность. Пальмира. Пальмира — жутко принципиальная планета в отношении соблюдения законов. Может, вам и удастся там высадиться — кое-кому удавалось. Но если вас будут разыскивать за убийство, совершенное на борту корабля, местные помогут в розысках.

— А я буду утверждать, что сделала это из соображений самозащиты. Ты насильник известный. Ради бога, Пит, что же мне с тобой делать? Ты — загадка для меня. Ты знаешь, что мне трудно убить тебя — я не умею убивать хладнокровно. К этому меня надо вынудить. Но оставить тебя связанным… дай-ка посчитаю… пять да три будет восемь, да еще два часа накинем до начала разгрузки… значит, десять часов минимум. А мне придется тебе рот заткнуть… а тут холодает, однако…

— Да, холодает здорово. Может быть, вы будете так добры и набросите на меня свитер хотя бы?

— Ладно, только потом он мне понадобится — кляп из него сделаю.

— Но… мне не только холодно, у меня руки и ноги онемели. Мисс Фрайди, если я останусь связанным на десять часов, у меня начнется гангрена — я и руки, и ноги потеряю. На Пальмире регенерацию делать не умеют. А пока я доберусь туда, где делают такие операции, я уже буду безнадежным инвалидом. Милосерднее убить меня.

— Проклятье, не пытайся меня разжалобить!

— Сомневаюсь, что это вообще возможно.

— Слушай, — сказала я ему, — если я тебя сейчас развяжу и дам одеться, чтобы ты не замерз, ты мне позволишь связать тебя попозже и рот заткнуть, чтобы ты не шумел? Или мне придется вырубить тебя посильнее, чем раньше. Рискуешь остаться с переломанной шеей. Я это умею, ты знаешь. Ты меня в деле видел…

— Я не видел. Видел только результаты. Слышал.

— Это одно и то же. Значит, знаешь. И знаешь, почему я на такое способна. «Мать моя — пробирка…»

— «…скальпель — мой отец», — закончил он пословицу искусственников за меня. — Мисс Фрайди, я вовсе не собирался позволить вам отключить меня. Вы, конечно, быстрая… но и я быстрый, и руки у меня длиннее. Я знал, что вы — искусственница, но вы не знали, что я — тоже. Так что, случись драка — я бы победил.

Сидя в «лотосе», я выслушала это потрясающее заявление. У меня кружилась голова. Только не обмануться! И… господи, только бы меня не вырвало!

— Пит, — сказала я умоляюще, — ты бы не стал мне врать, правда?

— Я врал всю свою жизнь, — ответил он. — И вы тоже. Однако…