Фредерик Пол - Торговцы Венеры: Операция Венера.Война торговцев космосом

— Думаешь справишься? Как ты себя чувствуешь? — коротко спросил он.

— В порядке. Справлюсь.

В моих словах, правда, было больше надежды, чем уверенности. Но ему это не следовало знать. Поэтому я сострил.

— Я чувствую себя атлантом, у которого на каждом плече по планете.

И это была правда.

— Смотри, не урони ту, что нужнее.

— Разумеется, Вэл.

Интересно, какую он имел в виду.

Поскольку Митци ничего не ответила, вечером я направился прямо к ней. Я не ожидал, что она появится в первый же вечер, и был прав. И все же я был не совсем одинок. Вэл Дембойс позаботился об этом. Когда, выйдя из агентства, я окликнул педикеб, вместе со мной в него вскочил еще один пассажир — мускулистый парень неопределенной наружности. Утром, покидая квартиру Митци, я заметил его на противоположном тротуаре. Я решил не обращать на него внимания. К счастью, в офисе меня оставили в покое, или я их просто не замечал. Я был слишком занят тем, как удержать на плечах обе планеты и выиграть за них их войну. Но каким образом?

Предстояло подготовить рекламу для предстоящих выборов. Оставалось всего несколько дней. Поручив Диксмейстеру заняться организацией телерекламы, я уделил все свое время поискам талантов и составлению сценариев.

Обычно если говорят, что шеф ищет таланты и пишет сценарии, то это означает, что по меньшей мере полдюжины сотрудников охотятся за талантами и столько же стучат на машинке. А сам начальник занят тем, что подгоняет и тех и других. Со мной, правда, все было иначе. Я подгонял сотрудников, это верно. Но у меня были и свои планы.

Пока они лишь вызревали в моем мозгу. Я видел их недостатки и, к сожалению, не имел возможность обсудить их с кем-нибудь. Поэтому я работал по шестнадцать часов в сутки, вместо обычных десяти или четырнадцати. И в этом был свой плюс. Куда бы я девал свое время, если бы не работа.

Правда, будь все по-хорошему у меня с Митци, я нашел бы ему достойное применение. Но Митци… Как бы это сказать? Она и была и не была рядом. Мы спали в одной постели, когда она ночевала дома. Пожалуй, постель и была тем местом, где мы встречались, если встречались. Но было это, увы, не так часто. Я сделал все, чтобы легенды о моей бурной деятельности стали достоянием коридоров агентства и дошли до ушей заговорщиков. Когда Митци была в городе, она то и дело заседала, а если не заседала, то, значит, ее не было в городе. Целую неделю, например, она провела на Луне, переправляя оттуда шифровки на Венеру, в Порт-Кэти.

Однажды, когда не дождавшись ее, я уснул, среди ночи она разбудила меня. Мне как раз снилось, будто ко мне под одеяло лезет агент полиции охраны коммерческих тайн, но, слава богу, это оказалась Митци. Пока я приходил в себя со сна, ибо за день я порядком намотался, Митци уже уснула. Глядя на ее усталое лицо, я подумал, что ей достается еще больше, чем мне. Будь я способен на сострадание, я бы просто обнял ее и уснул рядом. Но я поступил иначе. Я встал и сварил себе и ей этот странный натуральный кофе, и поставил дымящиеся чашки прямо на край постели, чтобы разбудить ее. Боже, как ей хотелось спать! Она глубоко зарылась в подушки и натянула одеяло на голову так, что был виден лишь кончик носа.

Я с наслаждением вдыхал аромат свежего кофе и запах теплого женского тела. Наконец, высвободив голову из-под одеяла, Митци неожиданно пробормотала во сне: «Надо заменить взрыватели». Ритм ее дыхания изменился, и я понял, что она проснулась.

Митци открыла глаза.

— Привет, Тенни.

— Привет, Митци.

Я протянул ей чашку кофе, но она не взяла ее и как-то недоуменно смотрела на меня.

— Ты и вправду хочешь на мне жениться?

— Хочу, черт побери…

Ей, видимо, было достаточно этих слов, ибо она кивком остановила меня.

— Я тоже, — сказала она. — Если получится. — Тут она поднялась, села на подушках и взяла чашку.

— Ну как у тебя идут дела? — спросила она, на время меняя тему.

— У меня есть несколько хороших задумок. Может, обсудим?

— Зачем? Ты сам все решай.

Вот и эта тема была исчерпана. Я коснулся ее плеча. Она не отстранилась, но и не ответила. Мне о многом хотелось поговорить с ней. Например, обсудить такие вопросы: где мы будем жить, будут ли у нас детишки, и кого бы она хотела больше — мальчика или девочку. В общем, весь тот милый вздор, который приходит в голову влюбленным. И еще о том, как мы будем любить друг друга…

Но ничего этого я не сказал. Вместо этого я спросил:

— О каких взрывателях ты говорила, Митци?

Она так резко села на кровати, что выплеснула кофе на блюдце.

— О чем ты, Тенни? — сердито воскликнула она.

— Мне кажется, тут речь идет о диверсиях. Например, взрыве спецоборудования. Ты не иначе, как занималась инструктажем своих агентов, не так ли?

— Заткнись, Тенни!

— Если это так, — спокойно продолжал я, — то это грубейший просчет. Это не сработает. До Венеры лететь долго. За это время десять раз можно перепроверить все оборудование. Больше им и делать-то нечего. Что бы вы здесь ни заменили или поломали, они все успеют починить.

Моя догадка буквально сразила ее. Не сводя с меня глаз, она отставила чашку.

— И еще одно меня беспокоит, — продолжал я, — если они поймут, что это акт саботажа, тут же начнут искать виновных. Разумеется, тайная полиция торгашей тупа и ленива, она давно не сталкивалась с саботажем. Но стоит только их расшевелить…

— Тенни, прошу, не лезь куда не надо. Занимайся своим делом. А о нашей безопасности мы позаботимся сами.

Тут я сделал то, что давно должен был сделать. Я потушил свет и скользнул под одеяло. Я обнял Митци. Мы больше не разговаривали. Когда я засыпал, мне показалось, что она плачет. Меня это не удивило. Такие испытания не для влюбленных. Но другой жизни у нас не было. Мы не могли быть откровенны. Она хранила свои тайны, я — свои.

Шестнадцатого октября, как положено, за десять недель до Рождества, витрины магазинов засверкали изобилием рождественских подарков и елочных украшений. Близился и срок выборов.

Последние десять дней — самые решающие для предвыборной кампании. Я усиленно готовился и, кажется, успешно. Чувствовал я себя неплохо, держался молодцом, разве что порой испытывал легкую нервозность при виде автомата Моки-Кока (я умышленно оставил его в кабинете как некое предостережение). Правда, я снова похудел и более не слышал прежних комплиментов, что я хорошо выгляжу. И вполне понятно. Кто выдержит такую нагрузку, да еще бессонные ночи — кошмары о ждущем возмездии продолжали мучить меня.

Диксмейстер не входил, а влетал в мой кабинет, как на крыльях, опьяненный высоким доверием и важностью возложенной на него задачи.