Игорь Дроздов - Брат-зверь

— У меня их море.

— А у меня море ответов.

— Мне нужен только один, который больше всего меня волнует. Зачем ты все это мне говоришь? Ну, про знак старейшины, что ты оборотень.

— Ты задал только один действительно важный. Итак, зачем я упомянул о знаке старейшины? Но к этому вернемся позже. Прежде я хочу еще кое-что тебе напомнить.

Джон хмурился все сильнее. Настроение портилось и все это явственно выступало на его лице.

— О чем ты хочешь мне напомнить?

У Алексея настроение тоже испортилось. Некоторые слова звучали резче, чем он сам бы хотел.

— О том, что ты многие дни служил кормушкой для вампира.

Джон побледнел. Вздрогнул.

— Вампир погружал в тебя свои зубы, — продолжал Каширцев. — И кто может дать гарантию, что он не занес тебе чего-нибудь.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Я хочу, что бы ты знал, что я это знаю. Джон, я заранее прошу у тебя прощения. Прошу как друга. Прошу как человека понять меня — на слове «человек» он сделал особое ударение. — Ты уже упоминал о том, что нельзя, чтобы все узнали о вашем оборотне. И правильно. Любой поселок имеет обиды на серых, и если люди узнают, что у вас живет такой, вас ждут тяжелые времена. А теперь подумай, что произойдет, если люди уже твоего поселка узнают, что их староста сам порченный и в любой момент может превратиться в… какую-нибудь мерзость. А как я уже говорил, волка трудно контролировать.

— Меня изгонят, — тихо проговорил Джон. — Это если мне повезет.

— Еще раз прости меня, Джон. Но я отвечаю за своих людей. Я втянул их в это, мне и заботиться о них. Джон, я знаю, что меня ты примешь в любом случае, но если ты не примешь их, то все в поселке узнают, узнают.

Джон побледнел, потом пошел красными пятнами. Вскочил, снова сел.

— Алексай, что ты делаешь?

— Я тебе уже сказал, и ты меня прекрасно понял.

— Да, я понял, — сказал он тихо.

— И твой ответ?

— Хорошо, я согласен, — он смотрел в пол. Потом поднял глаза, посмотрел на Алексея. — Новые друзья дороже старых?

— Джон, — он отвернулся стараясь не встретиться глазами с другом, — ты самостоятельный. Они же здесь ни чего не знают. Пропадут на первом повороте. Пойми.

— Может и пойму.

Джон встал. Сделал приглашающий жест и пошел к двери. Алексей покинул уютный стул. Поставил его на место и пошел следом. Джон успел рассмотреть, что по его спине расползается темное пятно пота. Тяжелое решение далось ему не легко.

— Алексай, — позвал Джон.

— Да, Джон?

— Ты очень изменился, — Джон прищурился.

— И в чем эти изменения?

— Ты стал более жестоким, — Джон распахнул дверь. — Нас ждут. Пошли быстрее.

Утром Джон снова ушел, и они оказались предоставлены сами себе. Алексея обрадовало, что не пришлось встречаться с Сильвестрном. Все-таки он обошелся с ним как свинья. Стыдно в глаза смотреть. Стыдно и в доме находиться, поэтому он предложил друзьям пройтись, осмотреть окрестности. Предложение встретили с энтузиазмом. Только не с энтузиазмом туристов: где-что красивого и интересного. А с энтузиазмом воинов: откуда могут напасть, где найти укрытия и пути отхода.

Как вышли на улицу глаза у всех стали широкими как блюдца. Горыня недоверчиво оглядел улицу. Ошарашено людей.

— Они… без оружия, — проговорил он. — Странный мир.

Грымт успел с утра как-то извлечь белку из-под лестницы. Зверек неожиданно для всех взобрался на плечо великан и отказался оттуда слезать. Цокал на всех сердито. Сейчас великан поднял вверх палец. Зверек сразу потянулся к нему мордочкой, понюхал. Грымт почесал ему нос. Широко огляделся. Вдохнул полной грудью. Неожиданно улыбнулся.

— Мне здесь нравится, — прогудел он. — Словно дома, что ли, очутился.

— Тебя ж из дома выгнали еще подростком, — напомнил ему Кемиранос. — Вернешься — прибьют сразу. Откуда ты можешь знать?

— Знаю и все, — отрезал великан. — А всякая мелочь будет под руку вякать, пришибу.

— Тихо вы, — оборвал Алексей. — На нас смотрят.

— На нас и так смотрят, — сказал Грымт.

— Угу, а конкретно на тебя, — проговорил Горыня.

— Да хоть бы и на меня, — отрезал Грымт. — Достанется то всем.

Несколько горожан остановились. Враждебно посматривали на них. К ним начали присоединяться все новые и новые люди. За несколько минут набралась порядочная толпа. Глядя на необычных пришельцев, трусили, но чем больше их становилось, тем храбрее становились и они. Наконец напряжение достигло критической точки.

— Вы кто такие? — раздался из толпы наглый голос. — Что вам здесь надо?

— Мы гости, — крикнул в ответ Алексей.

— А не пошли бы вы подальше, гости?

— Я нахожусь там, где мне хочется, — гневно рявкнул Горыня. — И никакая трусливая свинья, прячущаяся за спины других мне не указ.

— Вы слышали, как они заговорили? Они нарываются.

Толпа заволновалась. От края до края понесся ропот. Донеслось сразу несколько выкриков. Злобных, крысиных.

Горыня сорвал из-за спины лук. Наложил стрелу. Грымт и Кемиранос выхватили секиры.

— Это нечестно, — тихо проговорил Горыня. — Где их оружие?

Алексей скосил глаз на пистолеты хищно уставившиеся на них.

— Поверь мне, они вооружены. Видишь — в руках.

Глаза Горыни полезли на лоб.

— Жезлы? Это все маги?

— Считай, что так.

— Все равно не отступим, — скрипнул зубами богатырь.

— Ну, подходите, — прорычал Грымт. Белка на плече взъерошила хвост и громко застрекотала.

Алексей напрягся. Сердце замерло от осознания того, что сейчас должно будет произойти. Рука полезла под рубаху. Сомкнулась на рукояти пистолета.

— Что здесь происходит? — раздалось над площадью суровый голос. — Немедленно объяснить.

Алексей выдохнул с облегчением. Джон. Как он вовремя. Потом тревожно сжалось. Действительно вовремя. Можно одним махом покончить со всеми неудобными гостями. И не будет риска, что кто-то когда-то проболтается.

— Алексай? — удивился Джон. — Брови сурово сошлись на переносице. Он обернулся к толпе.

— Что это вы делаете? — спросил он спокойно. Но в этом спокойствии таилась такая сила, что в толпе предпочли бы лучшим, если б он заорал, брызгая слюной, ткнул в морду пистолетом. — Я вас спрашиваю, что это вы собрались сделать с моими гостями?

Толпа молчала. Задняя часть начала осторожно отползать назад и рассеиваться, пропадать в улочках и переулках.

— Сэм, — сказал Джон, — завтра с утреца загляни-ка ко мне. Разговор есть. А то я устал уже от того, что ты постоянно подстрекаешь жителей моего города к беспорядкам.