Александр Беляев - Мир приключений, 1983

Он отчетливо помнит первый снегопад в жизни. Более позднее воспоминание — о том, как его, тогда еще трехлетнего малыша, родители первый раз взяли с собой в кино. Шел нашумевший немой фильм «Горбун собора Парижской богоматери» с Лоном Чэйни в главной роли, и образ ужасного урода-горбуна поразил маленького Рэя до глубины души. Но самым ярким воспоминанием первых лет жизни был чудесный подарок тети Невы к рождеству (шел тогда Рэю шестой год), книжка в нарядной обложке — сборник сказок, названный так прозаически и так упоительно: «Давным-давно»…

В 1926 году ему исполнилось шесть лет — и сколько же новых потрясений, поворотов, светлых и грустных, уготовила ему судьба в этот год!

Почти одновременно он столкнулся с таинствами рождения и смерти; неудивительно, что в будущих произведениях они частенько пойдут рядом, «рука об руку», как и в жизни. Зимой умирает дедушка, нр народу в семье Брэдбери не убавилось: у братьев Леонарда и Рэя появляется сестренка Элизабет… А тут уже налетела новая стихия, ворвавшаяся в его жизнь, как и в жизни большинства сверстников, — школа! Ворвалась, но только на мгновение. Рэй поступает в первый класс, однако и месяца не проходит, как неожиданный круговорот событий вновь резко меняет всю его жизнь.

Новое чудо, доселе не изведанное, чудо из чудес — ПУТЕШЕСТВИЕ: семья Брэдбери переезжает в Аризону, буквально через всю страну.

Но сначала еще был Чикаго… Вероятно, во все свои мальчишечьи глаза смотрел Рэй на гигантский, изменяющийся на глазах и бурлящий в бесконечном водовороте дел город, само олицетворение Мощи, Напора и Движения. Зачарованный, топтал мальчик мостовые и тротуары, где каждую секунду что-то случалось, на каждом метре произрастало Новое и Удивительное и где каждый шаг грозил непредвиденной опасностью. Все было совсем не так, как в тихом, знакомом до последнего булыжника на мостовой Уокигане.

Как знать, может быть, именно в шестилетнем возрасте появилось у Рэя Брэдбери это отношение к Прогрессу, отношение, которое не покидало его больше никогда. Так и видишь широко раскрытые глаза мальчишки, в которых все перемешалось — и восхищение, и недоверие, и ужас…

Из Чикаго — долгое путешествие на дальний Запад, из гудящего городского улья — в мертвую и далекую, выжженную зноем и суховеем Аризону, в городок Таксон, знакомый отцу Рэя по скитаниям в молодости. Это последний оплот цивилизации, приткнувшийся на самой границе «безрадостнейшего места в Соединенных Штатах», пустыни Хила, где никого и ничего нет, кроме стреловидных кактусов и миражей.

Что значит «через всю страну»? А вот что. В годы, когда гражданская авиация находилась в зачаточном состоянии, путь из Уокигана, штат Иллинойс, в Таксон, штат Аризона, вел — по бесконечным кукурузным полям родного Иллинойса, и так до границы штата, до крупного города Сент-Луис; потом на юг, вдоль западного берега величайшей водной артерии Америки, Миссисипи, и далее по южным отрогам плато Озарк — в Техас, пропитанный нефтью и кровью; за Далласом следовало двигаться снова на запад, оставляя севернее далекие вершины Скалистых гор, в направлении пограничного города Эль-Пасо, где мексиканцев уже значительно больше, чем чистокровных янки; и наконец, петляя в мрачных горных ущельях, преодолевая перевалы, вдоль самой границы с Мексикой — прямиком на запад, до самого Таксона.[12] Дальше пути не было, одна только мертвая, потрескавшаяся земля…

Даже мысленное путешествие по страницам географического атласа и то выглядит донельзя заманчивым. А шестилетний Рэй испытал все это наяву.

Первый раз в жизни у него появилась возможность поглазеть по сторонам, рассмотреть Америку во всем ее разнообразии — всю Америку, а не один только маленький Уокиган. Он часто будет это делать в дальнейшем: ездить по стране и смотреть, смотреть, смотреть. Из окон поездов или высовываясь из старого, обшарпанного «форда», на котором семейство Брэдбери перевозило свои нехитрые пожитки за тысячи километров.

Провожая взглядом степенно проплывающие вдали леса, равнины и горные цепи, заглядывая вниз на мелькающие в пролетах мостов бурные и тихие реки, пересекая гудящие города-муравейники, богатые ранчо и одинокие фермы, такие же старые и молчаливые, как их хозяева, просыпаясь средь ночи, особенно жуткой и беспросветной в пустынях и степях дальнего Запада, или выходя поразмять ноги на безымянном полустанке, он еще не понимал, не мог понять, что все это — «материал», податливая масса впечатлений и образов, из которых ему, наследнику дела Торо[13] и Уитмена[14] предстоит вылепит «свою» Америку.

Позднее он напишет: «Маленькие города проносятся, мелькают и катятся в ночную тьму, освещенные и темные, унылые и приветливые, крепко спящие или бодрствующие, мучимые какой-то скрытой болью, а я из окна своего вагона читаю, ощущаю страницы их жизни и желаю им добра… Хорошие люди, главным образом хорошие люди, не слишком счастливые и не слишком несчастные…»

Америку Брэдбери не увидишь с высоты, в иллюминатор самолета. Хорошо осматривать эту страну из окна поезда, с неспешным перестуком ползущего из одного ее конца в другой.

И опять лучше всего предоставить слово самому Брэдбери:

«Мы летаем высоко и с высоты ничего не видим, а потом еще удивляемся, отчего люди живут в таком отчуждении.

Нет уж, дайте мне поезд, чтобы я мог увидеть, узнать, глубоко почувствовать и пережить историю нашего народа.

…Сидя в поезде, вы можете мысленно участвовать в прокладке дорог, заводить фермерское хозяйство, возделывать землю, рубить для изгородей лес, строить стены из камней, разгонять мрак ночей, зажигать лампы в одиноких хижинах или вдруг воздвигать большие и малые города и затем по сторонам глядеть на все это, ощущая волнующее чувство гордости.

За свою жизнь я создавал такую страну тридцать или сорок раз. Благодаря поездам я изучил пути, по которым наша нация шла с момента своего рождения до зрелых лет, и они знакомы мне, как извилины на моей ладони».

Много лет спустя, в 1964 году, документальная лента «Американское путешествие», снятая по сценарию Брэдбери, стала едва ли не главным «гвоздем» национального павильона на Всемирной выставке в Нью-Йорке. И тем же летом вместе с двумя дочерьми Рэй Брэдбери совершил трогательное путешествие в Уокиган, город своего детства.

Но все это будет позже, пока же, в мае 1927 года, — еще одно путешествие: вместе с семьей Рэй возвращается обратно в Уокиган.

Снова грустное и радостное перемешано друг с другом: умерла от пневмонии годовалая сестренка Лиз и чуть было не утонула в озере Мичиган двоюродная сестра (в раннем рассказе «Озеро» Брэдбери опишет и этот эпизод), — но год принес с собой и новые радости, непременные спутники беззаботной мальчишеской жизни: игры, тайны, «зарытые сокровища» и «стычки с индейцами», бесконечные «прерии» и «труднопроходимые джунгли». Как все это легко представить себе в семилетнем возрасте, лазая по городским пустырям и окрестным рощицам!