Борис Иванов - Агент Тартара

— М-да...

До Йонга наконец дошла вся двусмысленность сложившейся ситуации:

— Что правда, то правда, профессор. Как говорится, тот случай, когда не знаешь, что делать с человеком — отправлять его под трибунал или представлять к ордену...

— Вы совершенно правильно меня поняли. Парадокс ситуации состоит в том, что исполнитель акции спасения населения «фермы» является и единственным юридически правомочным свидетелем этого... то ли подвига, то ли преступления... Анна Лотта Крамер погибла. Тот отставной навигатор, что осуществил посадку, пропал без вести. Подался в бега — и, похоже, не без оснований... Люди Чура вряд ли подходят в качестве свидетелей. Они обычно не сотрудничают со всякого рода комиссиями. Тем более что проблема более чем деликатна. Их просто не станут трогать. Нет, нет свидетелей! А ведь только наличие свидетелей и заставляет нас принимать в этом направлении хоть какие-то меры. А коль свидетель лишен памяти, то...

— Х-хе... Получается, что наш человек жив, а все равно никаких свидетелей и нет... И что уж случилось, то и случилось. Разгребать это дерьмо — не наша головная боль!

— Вы совершенно правильно меня поняли, полковник. Коли расследование само по себе невозможно, то нет ни заключения по такому расследованию, ни тем более никаких оргвыводов из этого заключения.

— В конце концов, — развил свою мысль Лошмидт, — наш агент полностью справился с поставленной перед ним задачей: выяснил смысл и цель создания Генетического Послания и даже в некотором роде предотвратил некие действия, которые Объект намерен был предпринять, — действия, совершенно очевидно, негативные и разрушительные. Его в этом отношении нельзя упрекнуть ни в чем. А значит, нельзя упрекнуть и нас...

— Именно, — подтвердил Йонг. — Что же касается того, что параллельно с этим Яснов практически сорвал, обессмыслил миссию боевого корабля Федерации «Цунами», то трактовать это можно по-разному. Очень по-разному...

— В частности, — уточнил Лошмидт, — совершенно по-разному могут быть оценены его действия в зависимости от того, знал он или не знал о сущности миссии «Цунами». Для него самого, в конце концов, было бы благом не ставить потом перед собой подобного вопроса.

— Я думаю, — прервал повисшую в воздухе напряженную тишину Йонг, — что господин ведущий врач с пониманием отнесется к тому, что мы оценим его прогнозы на восстановление этого маленького кусочка памяти господина Яснова, как э-э... Ну как чересчур оптимистические... Соответственно он и сформулирует окончательный диагноз.

— А чтобы никому в голову не взбрело диагноз этот проверять, — в тон ему продолжил Лошмидт, — надо позаботиться о том, чтобы господин агент не болтался под руками у всяческих охочих до взаимопроверок инстанций. Пусть его хорошенько подлечат здесь, а потом... Я думаю, что вам не составит труда выхлопотать для него после выздоровления еще один контракт. Какую-нибудь синекуру в местах, от Метрополии достаточно удаленных. Только не на Чуре, конечно.

— M-м... — Йонг на секунду предался не слишком глубоким размышлениям. — Ну... Ну, скажем, где-нибудь на Прерии-2? Можно поговорить с людьми Управления. У них там какие-то проблемы с архивами времен Империи. Юридически грамотный человек за годик-другой...

— Вот и чудесно! — Лошмидт выпрямился и, улыбаясь, потер руки. — Поговорите, обязательно поговорите с этими людьми из Управления расследований. Уверен, что год или около того спокойной, хорошо оплачиваемой работы в тамошнем здоровом климате пойдет Яснову на пользу во всех отношениях. Лишь бы он сам не проявлял ненужного любопытства...

Полковник хорошо понимал профессора и уже начинал, рассуждая вслух, лепить некую, предназначенную для Кима, псевдоквазию.

— Постараемся настроить его соответственно, — задумчиво сказал он. — Яснову вообще не стоит знать, что он побывал на Чуре. Пусть думает, что пулю Гильде ему «подарил» где-то там, в переходных тамбурах. Или даже — на борту «Цунами»... И впоследствии — погиб на поверхности планеты. При неудачной посадке или взлете... Тут возможны варианты — в зависимости от того, что сохранится в памяти агента. О судьбе Крамер его можно информировать почти полностью. Дети... Ну, дети были благополучно доставлены на Чур, а тот странный мальчишка, что ушел с ними... Ну пусть думает, что его увезли родители — на новое место работы. Вряд ли Яснов станет особенно интересоваться судьбой того навигатора... Мы не обязаны ее знать. Вот и вся версия. А остальное отрежем от него, да и от других любопытных, обычным грифом секретности. Возьмем уровень доступа повыше...

Йонг и Лошмидт обменялись понимающими взглядами. Оба были довольны друг другом и найденным решением.

Из палаты на редкость вовремя выпорхнула медсестра — белобрысая скандииавочка, похожая на молоденькую, но чрезвычайно озабоченную моль.

— Пациент?.. — задал ей наводящий вопрос Лошмидт.

— Пациент Яснов уснул, — сообщила медсестра. — И будет спать как минимум до следующего утра. Господин Искандеров считает, что на данном этапе восстановления функций сон ему весьма полезен.

— Искандеров — это?.. — осведомился Лошмидт.

— Это врач, который ведет пациента Яснова, — объяснила медсестра. — Один из лучших наших специалистов.

— Нам надо будет обязательно поговорить с ним, — уведомил ее Йонг.

— Значит, Яснов быстро идет на поправку? — заинтересованно осведомился Лошмидт. — Когда к нему вернется речь? Он хорошо понимает слова?

— С речью не все будет так быстро, но уже через год не останется даже мелких нарушений... — пожала плечами сестра. — А читать и писать он может уже сейчас. Вот — написал ответ своей невесте... бывшей.

В руках она вертела распечатанный конверт с эмблемой «Ультрафаст-пост».

— Сначала я боялась передавать ему это... — робко сообщила медсестра. — Мало ли какая могла быть реакция... Даже если бы у него было не такое тяжелое ранение, то все равно это было бы жестоко — сообщать раненому, прикованному к больничной койке...

— Короче, если можно, — раздраженно попросил Йонг. — И почему вы не отдали это на прочтение мне? Я же ведь распорядился...

— Жестоко сообщать раненому, прикованному к койке, что его любимая женщина выходит замуж за другого, — твердо продолжила сестра, всем своим видом давая понять, что распоряжаться полковник может у себя в казарме, но никак не в неврологическом отделении госпиталя космической медицины.

— На конверте пометка «личное», — добавила она, снизойдя до ответа на вздорное замечание.

— Но вы-то сами знали содержание письма! — как-то по-детски взъерепенился полковник. — Кстати, как вас зовут, мисс?