Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 10

Сочетания нот затем повторились, но более четко, а потом — усложненно. Возникли вариации, не заслоняющие собой основной композиции, мелодия становилась все более пламенной, возбуждающей — настолько, что просто дух захватывало. И наконец музыка зазвучала еще громче, так что когда мелодия стихла, это произвело на слушателей впечатление внезапного падения с небес на землю.

Альфиане очнулись и разразились оглушительным свистом. И даже Тревайз, привыкший к совершенно другой музыке, с грустью подумал: «Как жаль, ведь я никогда больше этого не услышу…»

Когда альфиане более или менее утихомирились, Хироко протянула флейту Фаллом:

— Возьми, Фаллом. Она твоя!

Фаллом жадно потянулась к флейте, но Блисс перехватила протянутые руки девочки и сказала:

— Мы не можем принять флейту, Хироко. Это очень ценный инструмент.

— У меня есть другая, Блисс. Правда, не такая хорошая, но быть посему. Этот инструмент должен принадлежать тому, кто играет на нем лучше. Я никогда не внимала такой музыке, и было бы несправедливо, если бы я обладала инструментом, которым не владею в совершенстве. Хотела бы я знать, как можно играть на нем, не касаясь пальцами.

Фаллом взяла флейту и радостно, крепко прижала к груди.

83

В каждой из двух комнат горела флуоресцентная лампа. Пристройку освещала третья. Свет они давали тусклый, неудобный для чтения, но, по крайней мере, в комнатах теперь было не так уж темно.

Но все же они вышли наружу. В небе сияло множество звезд, что совершенно очаровало уроженцев Терминуса, где в ночном небе почти не было звезд, а виднелась только слабо светящаяся туманность.

Хироко проводила их до дома из страха, что они могут заблудиться в темноте или оступиться. Всю дорогу она держала Фаллом за руку и потом, после того как зажгла в доме свет, осталась с гостями снаружи, все еще не в силах расстаться с солярианкой.

Ясно было, что Хироко обуревали противоречивые чувства, и Блисс еще раз попыталась помочь ей:

— Правда, Хироко, мы не можем взять твою флейту.

— Нет, на ней должна играть Фаллом, — проговорила Хироко, с трудом шевеля губами.

Тревайз не отрываясь глядел в ночное небо. Ночь была темная, и эту темноту практически не нарушали ни три светильника, горевшие в доме, ни огоньки в других домах, стоявших вдалеке.

— Хироко, видишь эту яркую звезду? — спросил он. — Как она называется?

Хироко глянула вверх и без особого интереса сказала:

— Это — спутник.

— Почему его так назвали?

— Он кружит около нашего Солнца с периодом в восемь Стандартных Лет. Это — вечерняя звезда в нынешнее время года. Вы можете увидеть ее и днем, когда она низко над горизонтом.

«Хорошо, — подумал Тревайз. — Она не совсем невежественна в астрономии».

— Ты знаешь, — спросил он, — что у Альфы есть еще один спутник, очень маленький, тусклый? Он дальше, чем эта яркая звезда. Ты не можешь увидеть его без телескопа. (Он и сам его не видел и не позаботился отыскать, но корабельный компьютер имел соответствующую информацию в своем банке данных.)

— Нам говорили об этом в школе, — равнодушно отозвалась она.

— А это что? Видишь? Вот шесть звезд, образующих что-то вроде зигзага.

— Это Кассиопея.

— Да? — удивился Тревайз. — Какая из них?

— Все они. Весь зигзаг. Это и есть Кассиопея.

— А почему они так называются?

— Не ведаю. Я ничего не ведаю об астрономии, благородный господин Тревайз.

— А видишь самую нижнюю звезду зигзага, ту, что ярче других? Что это?

— Звезда. Мне не ведомо ее название.

— Но, за исключением двух звезд-спутников, это ближайшая к Альфе из всех звезд. До нее всего около парсека.

— Вот как? Я этого не ведала.

— Не может ли она быть той звездой, вокруг которой вращается Земля?

Хироко поглядела на звезду с некоторым интересом:

— Нет, не ведаю. Я ни от кого не слыхала ничего подобного.

— Ты думаешь, что это не так?

— Откуда я могу ведать? Никому не ведомо, где может быть Земля. Я… я должна покинуть вас теперь. Завтра утром мой черед трудиться в поле, до пляжного праздника. Я увижу вас всех там, сразу после обеда. Да? Да?

— Конечно, Хироко.

Она быстро, почти бегом бросилась во тьму. Тревайз поглядел ей вслед, затем вместе со всеми вошел в тускло освещенный дом.

— Можешь определить, лжет Хироко или нет, говоря о Земле? — спросил он Блисс.

— Не думаю, чтобы она лгала, — покачала та головой. — Она находится в огромном напряжении. Хотя такого я не чувствовала в ней до окончания концерта. А ведь оно существовало еще до того, как ты спросил ее о звездах.

— Из-за того, что отдала свою флейту?

— Возможно. Точно не могу сказать. — Она повернулась к Фаллом. — Теперь, Фаллом, я хочу, чтобы ты шла в свою комнату. Когда подготовишься ко сну, сходи в пристройку, вымой руки, лицо и зубы.

— Я предпочла бы поиграть на флейте, Блисс.

— Тогда недолго, и очень тихо. Поняла, Фаллом? И ты должна перестать играть, как только я скажу тебе.

— Да, Блисс.

Теперь взрослые остались одни; Блисс села на стул, а мужчины расселись на своих койках.

— Есть ли какой-то смысл еще задерживаться на этой планете? — спросила Блисс.

Тревайз пожал плечами:

— Мы не спрашивали о том, как связана Земля с древнейшими музыкальными инструментами. Может, тут что-то и есть. Возможно, полезно дождаться возвращения рыболовецкой флотилии. Рыбаки могут знать что-нибудь, чего не знают домоседы.

— Крайне маловероятно, на мой взгляд, — возразила Блисс. — Ты уверен, что не темные глаза Хироко удерживают тебя здесь?

— Я не понимаю, Блисс, — нетерпеливо сказал Тревайз, — какое тебе дело до моей личной жизни? Почему ты присваиваешь себе право морального суда надо мной?

— Я вовсе не озабочена твоей моралью. Но это влияет на нашу экспедицию. Ты хочешь найти Землю, чтобы наконец решить, был ли ты прав, выбирая Галаксию, а не миры изолятов. Я хочу, чтобы ты поскорее пришел к такому решению. Ты говоришь, что для этого необходимо посетить Землю, и ты вроде бы уверен, что Земля вращается вокруг той яркой звезды. Тогда отправимся туда. Я согласна, было бы неплохо заполучить какие-нибудь сведения о ней, прежде чем мы полетим туда, но мне ясно, что таких сведений здесь не добыть. И я больше не желаю оставаться здесь только из-за того, что тебе нравится Хироко.

— Может, мы и улетим, — сказал Тревайз. — Дай мне подумать об этом, но Хироко тут совершенно ни при чем, уверяю тебя.