Александр Казанцев - Льды возвращаются

Лиз протянула обе руки и пошла навстречу вошедшей:

— Как я рада! Я боялась, что вы не придете. Вы необычайно похорошели. Я рада, что вы долучили всемирную премию. Прошу вас, садитесь.

— Благодарю вас. Я до сих лор признательна вам за помощь, которую вы оказали мне… в Третьяковской галерее.

Лиз отступила:

— Я вас плохо понимаю. Разве это были вы?

— Я такая же американка, как вы, которая, подобно вам, стремилась служить великому делу.

— Помогая Бурову?

— Я должна была шпионить за ним. По заданию вашего бывшего жениха Ральфа Рипплайна. Меня заслали сюда, но я водила за нос боссов.

Лиз расхохоталась, восхищенно глядя на гостью. Она потребовала, чтобы Эллен рассказала ей обо всем.

— Вы надули Ральфа? — воскликнула наконец Лиз, прерывая рассказ. — Вы прелесть! Я сразу почувствовала в вас героиню.

— Нет. Я была слищком слаба. Даже не сдержала себя, когда вы признались мне здесь в гостинице, что Буров приходил к вам в палатку.

— Боже мой! Да я была для него лишь мешком с отрубями. Потому я и уступила его вам.

— … и вышли замуж за моего мужа.

Ошеломленная Лиз в изумлении уставилась на Эллен.

— Мы повенчались с Роем в Африке, в джунглях, перед звездами… Я воспитываю здесь нашего сына.

Лиз всплеснула руками:

— Боже мой, дорогая! Так ведь он вас до сих пор любит. Вы — его Прекраснейшая Солнца. Как у Петрарки его Лаура. Ведь настоящее чувство выше всего земного, и уж во всяком случае выше записей в канцелярских книгах…

— И план создания второго Солнца вы назвали «планом Петрарки».

— Да. Маленькая женская слабость. Я тоже хочу чего-то великого, красивого, что возвышается над всем… если уж у меня нет… любви…

— И вы отдали этому великому все, что имели.

— Да. И мне не хватает, хотя я и пустила на ветер все наши миллиарды. Мне нужны все советские ядерные боеголовки. Я прилетела за ними сюда.

— И вы рассчитываете получить их?

— Я знаю все возражения против нашего плана. Юпитер — второе Солнце — выжжет Марс. Можем ли мы гарантировать, что нет марсиан, что мы не погубим ради себя чужую цивилизацию? Я знаю, все знаю… Счастье одного всегда покупается несчастьем другого.

— А если термоядерные реакции на Юпитере перейдут во взрыв?

— Тогда — взрыв еще одной сверхновой звезды, которую заметят с какой-нибудь планеты в туманности Андромеды. Во всяком случае, это не похоже на жалкую судьбу будущих поколений, которую готовит им Кандербль с Игнесом «планом Икара».

— Торможение Земли, приближение ее к Солнцу?

— Да, расходуя для этого воду океанов, превращая порты в горные селения, в которых некому будет жить.

— Буров понял бы вас.

— Сербург? О да!.. Я часто мысленно советовалась с ним. Говорила даже об этом Рою.

— Он знает его?

— Преклоняется перед ним. А вы?

— Я продолжаю его дело. Может быть, вас познакомят с этим сегодня в Кремле.

— Я так много жду от сегодняшней встречи. Сразу же вернусь в Америку. А вы? Когда вы вернетесь?

Эллен опешила:

— Я? Домой? — она никогда об этом не думала.

— Вы думаете, для вас там найдется мало дела? — спросила Лиз, пытливо глядя на гостью. — Ведь Буров не жив.

— Да, не жив. В бюллетенях пишут, что температура его тела 3,2 °C.

— Это ужасно. Нельзя даже поплакать на его могиле.

— Буров требует не слез, а действия. Мне нужно сделать не меньше, чем вам, Лиз.

Эллен встала. Ей впервые сказали об Америке, как о ее родине.

— Я знаю, — сказала Лиз. — Вы вернетесь в Америку, если Буров умрет.

Раздался телефонный звонок. Обе женщины вздрогнули. Эллен сняла трубку и заговорила по-русски. Оказывается, за Лиз пришла автомашина.

Они спускались вместе в скоростном лифте. Лиз ощутила невесомость и закрыла глаза. Она подумала, что могла бы полететь на своем «Петрарке» к Юпитеру…

Эллен посадила Лиз в автомобиль, на прощание обняв и поцеловав ее.

— Я никогда не думала, что вы, Лиз, станете для меня примером, — загадочно сказала Эллен, захлопывая дверцу.

Она долго смотрела вслед отъехавшей машине, наблюдала, как она завернула по набережной, появилась потом на мосту, выезжая на магистраль, которая приведет ее прямо к Кремлю. Потом она улетит в Америку. А Эллен?

Автомобиль с Лиз въехал через древние ворота за старинную крепостную стену и остановился около ярко освещенного дворцового подъезда.

С неба уже смотрели строгие звезды, из-за зубчатой стены поднималась неправдоподобно огромная красноватая и овальная луна. Лиз подумала, что скоро и Солнце станет таким же холодным… Она передернула плечами.

Оставив пальто в вестибюле — ей пришлось самой снять его и повесить за барьер на вешалку, — Лиз мельком взглянула на себя в золоченое зеркало и стала подниматься по уходившей высоко-высоко мраморной лестнице. Она думала о встрече с Эллен. Что она скажет Рою?

Веселова-Росова встретила Лиз и познакомила ее с академиком Овесяном. Лиз подумала, что русские или советские люди, как они называют себя, напоминают американцев. У них тоже много национальностей. Этот седой академик с жгучими глазами, ястребиным носом и порывистыми движениями был так непохож на Корнева или Бурова.

Кандербль тихо беседовал с пожилой красивой дамой, по-видимому, давней своей знакомой. Лиз не успела познакомиться с ней, подошли мистер Игнес и находившийся в Москве профессор Леонард Терми, знаменитый физик, друг Эйнштейна. Она поразилась перемене в нем. Он был теперь худ, постарел, когда-то чистое лицо без морщин преобразилось из-за двух глубоких горестных складок у щек и скорбного выражения больших глаз.

Вошел нестареющий Рыжий Майк, сенатор Никсон в сопровождении очень пожилого, низенького человека в очках, с задумчивым лицом. В его неторопливых движениях ощущалось удивительное спокойствие. Присутствующие притихли, подтянулись. Алексей Александрович, руководитель Штаба Солнца, созданного содружеством коммунистических стран для борьбы с оледенением планеты, дригласил всех в зал заседаний.

Лиз уже знала, какое огромное значение имел этот федеративный орган в жизни многих стран. Люди одинаково страдали от оледенения, где бы они ни жили, к какому бы лагерю ни принадлежали. Под руководством Штаба Солнца развернулась историческая борьба с ледяной коркой, которую провели в свое время по инициативе Роя и американцы. Штаб Солнца разумно пользовался резервами зерна, распределяя их между странами, спасая их от голода. Коммунистические страны потому и страдали меньше от обледенения, чем страны старых порядков, что там было велико спасительное организующее начало, объединяющее все ресурсы и все усилия.