Барбара Хэмбли - Те, кто охотится в ночи

Ознакомительный фрагмент

Исидро стоял рядом, глядя сквозь туман на смутно видимый ряд террас.

-- Сейчас мы можем войти, -- шепнул он. -- Я усыпил их так, что моих шагов они не услышат, но за вас я поручиться не могу. Поэтому ступайте тише.

Комната Лотты располагалась на втором этаже. Первый этаж весь пропах застарелым кухонным чадом и пивом. Чтобы не привлекать внимания, фонарь они погасили у порога. Темнота была кромешная, и Исидро вновь пришлось исполнить роль поводыря. Старомодный, с длинным стволом ключ, найденный среди золы, действительно подходил к двери. Заперев ее изнутри, Эшер достал из кармана потайной фонарик и зажег его.

Яркие цвета, усиленные сиянием газового пламени, ожгли глаза. Комната была завалена платьями, туфельками, пеньюарами, безделушками, шалями, кружевами, оперными программками и карточками; все громоздилось как попало, скрывая дешевенькую обстановку комнаты, напоминающей грим-уборную актрисы. Здесь были вечерние туалеты: алые, оливковые, золотистых оттенков, идущих только определенному типу блондинок; замшевые оперные перчатки, запятнанные старой кровью, и веера -- из лебединых перьев или разрисованного шелка. Украшенные сапфирами двойные браслеты, ожерелье, серьги и гребень, беспечно брошенные в скомканный черный шелк на столике красного дерева, брызнули искрами света, когда тень, отбрасываемая Эшером, их миновала.

В спальне царил еще более ужасающий беспорядок. Три гигантских гардероба неясно вырисовывались над огромной кроватью, на которой, казалось, никто никогда не спал; их полуоткрытые двери отвисали под тяжестью наброшенных сверху одеяний. Прочая одежда была свалена прямо на кровати: мерцающая мешанина оборок, в которой, как личинки в тухлом мясе, мерцали жемчуга; узкие, с высокими талиями шелковые платья, какие носили чуть ли не полвека назад, и еще более древние одеяния, густо расшитые бусами, рвущиеся под собственной тяжестью, стоило Эшеру приподнять их с пола. Косметика, парики (большей частью светлые) на столике с зеркалом в раме, под которую были засунуты многочисленные карточки, записки, счета. Рядом с кроватью Эшер высмотрел старые туфли, широконосые, с квадратными каблуками -- на массивной пряжке сверкнул драгоценный камень; ленты -- когда-то синие -- выцвели до блеклой серости. Золотые соверены, рассыпанные в углу стола, были покрыты пылью. Подобрав монету, Эшер увидел на ней профиль неудачливого короля Георга.

-- А деньгами ее снабжали поклонники? -- спросил он негромко. -- Или она имела обыкновение грабить их сразу после убийства?

-- И то, и другое, я полагаю, -- отозвался Исидро. -- Да ей много денег и не требовалось. Только платить за жилье, где бы она могла хранить свои вещи. Но, конечно, она бы никогда не рискнула спать здесь -- у квартирной хозяйки обязательно бы возникли вопросы. И первый, естественно: почему днем ставни наглухо закрываются.

-- Поэтому кладбище Хайгэйт, -- пробормотал Эшер, беря со стола счет от портного и разглядывая его сначала с одной, потом с другой стороны.

-- Пристрастие вампиров спать среди мертвых, -- сказал Исидро, который стоял у двери, скрестив руки на груди, -- происходит вовсе не от любви к трупам (хотя я слышал, что многие вампиры так называемых готических времен почитали это чуть ли не своей обязанностью), а просто потому, что в склепы нет доступа солнечному свету. А какие-либо ночные встречи опасности не представляют.

-- Я думаю, -- заметил Эшер. -- Особенно если кто-нибудь затеет ограбление могилы. -- Он сосредоточенно сортировал карточки, записки и приглашения, которые вынимал из-за зеркала, складывая их в старомодный, шитый бисером ридикюль с тем, чтобы ознакомиться с ними подробнее на досуге. -- А вы, как я понимаю, живете на проценты с банковских вкладов?

-- Это не должно вас интересовать.

Эшер выдвинул ящик столика. Запах древней пыли и истлевшей бумаги защекотал ноздри. Ящик был заполнен желтыми хрупкими счетами, письмами, набитыми в распухшие конверты с неразборчивыми рукописными пометками взамен марок или штампов и бумагами давно лопнувших банков.

-- Меня интересует, как я получу деньги для предстоящих розысков.

Исидро разглядывал его несколько секунд из-под приспущенных ресниц, словно размышляя, в самом ли деле Эшера интересует именно это. Затем повернулся и принялся вытряхивать на столик содержимое ридикюлей различных эпох, стилей и степени сохранности. Он высыпал пачки банкнот или выплескивал струйки золота или серебра так, словно само прикосновение к деньгам было ему отвратительно.

"Истинный идальго времен Реконкисты, -- подумал Эшер, позабавленный зрелищем. -- Провести три с половиной столетия среди торгашей и промышленников -- и нисколько не измениться!"

-- Этого достаточно?

Эшер порылся в деньгах, выбирая банкноты не более чем двадцатилетней давности, а из золота взял только монету с профилем Георга III -- как сувенир.

-- Теперь следующее, -- сказал он. -- Поскольку Лотта была четвертой по счету, то вряд ли убийца начал свои исследования с нее, хотя, может быть, что-нибудь обнаружится в этих бумагах -- имя последней жертвы, адрес, что-либо еще. Я бы хотел осмотреть комнаты других -- Кальвара, Кинга и Хаммерсмита, -- а также побеседовать с друзьями Кинга, о которых вы упоминали...

-- Нет.

-- Как хотите, -- сухо сказал Эшер, выпрямляясь и задвигая ящик. -Только не ждите в этом случае, что я найду убийцу.

-- Вы найдете убийцу, -- отрезал Исидро, и голос его был смертельно тих. -- И найдете вы его быстро, до того как он убьет еще кого-нибудь. В противном случае вы подвергнете себя и вашу леди серьезной опасности. То, что вы хотите знать, не имеет никакого отношения к вашим поискам.

-- Ни вы, ни я не знаем пока, что имеет отношение к моим поискам! -Эшер почувствовал приступ бешенства, как в те дни, когда чины из министерства иностранных дел, понятия не имевшие об условиях, в которых приходилось работать, требовали от него немедленных результатов. На секунду ему захотелось взять Исидро за худое горло и встряхнуть -- не только из страха за Лидию, но и за приказ делать кирпичи без соломы. -- Если уж я согласился выполнить то, о чем вы просите, то будьте добры сообщить мне...

-- Я сообщу вам то, что сочту нужным. -- Вампир не шевелился, но Эшер чувствовал, что тот готов ударить и что удар этот будет неотразим и скорее всего смертелен. Ничего не изменилось в голосе Исидро, холодном и вялом, как яд. -- Я предупреждаю вас снова: вы играете сейчас со смертью. Установленные мною ограничения служат как вашей, так и моей безопасности. Постарайтесь не нарушать их... Поймите меня, Джеймс, ибо я вас понимаю. Я понимаю, что вы намерены работать на меня до тех пор, пока не найдете способа безнаказанно меня уничтожить. Меня и всех мне подобных. Далее. Я мог бы подыскать человека, достаточно тупого и достаточно продажного, который бы даже не поинтересовался, кто я такой. Я бы просто приказывал ему: найди мне то, найди мне это, а результаты представь сегодня. И он бы не задавал никаких вопросов. Но это, к сожалению, не выход. Щит не делают из мягкой древесины, для этого выбирают самые твердые породы. Хотя, конечно, с ними больше хлопот.